Памяти Корчака. Сборник статей - Медведева Ольга Рахмиловна - Страница 14

Именно в этом, по мнению Пришвина, заключена главная моральная мысль художника и русской литературы в целом, о которой он, о чем бы ни писал, постоянно думает как важнейшей национальной традиции, осознавая свое призвание не только в воспитании юного поколения (многие писатели, например, полагали, что причислив себя к разряду «детских писателей», Пришвин себя убил, тогда как он-то как раз наоборот, дорожил мнением детского читателя), но в утверждении добра и добродетели — высших нравственных критериев, данных человеку вместе с его рождением. Идеал писателя — о возврате к детству как к изначальному состоянию перекликается с пушкинским образом «кастальского ключа»: «Невидимо склоняясь и хладея, мы близимся к началу своему».

Очевидные разногласия в трактовке, а, точнее, отношении к детству у Пришвина и Корчака, на мой взгляд, обусловлены прежде всего отечественной традицией, в которой вырос тот и другой писатель, и тем эти разночтения для нас интереснее, ибо их воззрения сходятся в главном: детство — это одухотворенное бытие, пора этически чистых помыслов, полета мечты и фантазии. Детство — это целостный и монолитный мир со своим языком, типом существования и бытования. Его общечеловеческий смысл прекрасно выразил Корчак, найдя в качестве примера слово «да», которое, звуча на разных языках, не мешает детям общаться: его всегда правильно понимают.

Трактовка детства как некоего внутренне гармоничного состояния души — независимого и самостоятельного, находящегося в единстве с окружающим миром и Космосом, миром, в котором все равны и все неповторимо, позволяет интерпретировать детство как особую категорию философии жизни, как своего рода религию. Более того, рассматривая его в широком контексте гуманитарных знаний, можно поставить вопрос о «религии начала жизни» как области, равной по своему значению другим религиозным учениям и прежде всего христианству с его доктриной бескорыстия и всепрощенческой любви. И даже еще больше. Именно эта «религия» способна соединить в одно целое, без противоречий и столкновений, другие, философские и религиозные направления, а такая потребность сегодня особенно ощутима, и творчество Корчака и Пришвина в данном случае — заметный шаг на пути к, подобному сближению.

Наследие обоих писателей, их дневники, написанные для потомков, призывают нас искать и находить за размышлениями о жизни и природе не одиночество, а уединенную работу мысли, душу писателей — безукоризненно искреннюю, обнаженно страдавшую и через это страдание обретавшую свой смысл бытия в служении детям, в активном действии.

1. Korczak J. Pamietnik. / Korczak J. Pisma wybrane. Warszawa, 1978; Пришвин М.М. Мы с тобой. По дневнику 1940 года. Составление и сопроводительный текст В.Д.Пришвиной // Дружба народов. М., 1990, № 6, с. 236–296; № 7, с. 264–269; № 8, с. 262–270; № 9, с. 217–255.

2. Korczak J. Pisma wybrane. Т. IV. S. 5.

3. Ibid. S. 300.

4. Ibid. S. 301.

5. Ibid. 3. 304.

6. Пришвина В. Путь к слову. М., 1984,/с. 4. В этом биографическом исследовании, написанном другом и женой писателя, собраны записи Пришвина за многие годы.

7. Korczak J. Pisma wybrane. Т. IV. S. 310.

8. Пришвина В. Путь к слову…, с. 25. У. Korczak J. Pisma… Т.IV. S. 323.

10. Пришвина В. Путь к слову…, с 255

11. Korczak J. Kiedy znow bede maly Warszawa, 1925.S,73.

12. Пришвина В. Путь к слову…, с.260.

13. Korczak J. Kiedy znow bede maly… S.73.

14. Ibid. S. 81.

15. Ibid. S. 111.

16. Пришвина В. Путь к слову…, c. 260.

17. Пришвин М. Весна света. М., 1955, с. 664.

18. Пришвина В. Путь к слову…, с. 150

19. Там же.

20. Там же, с. 142.

21. Там же, с. 135.

22. Пришвин М. Кладовая солнца. Сказка-быль. Свердловск, 1953, с. 665.

23. Пришвин М. Весна света…, с. 662.

Товарищеский суд в детских домах Корчака как орган защиты прав ребенка

Роза Валеева

Главная педагогическая идея Корчака связана с проблемой детского самочувствия, особенно в условиях большого детского коллектива. Именно заботой об обеспечении хорошего самочувствия ребенка и была продиктована организация жизни детей на основе самоуправления. В свою очередь принцип самоуправления диктовался целью, которую ставила перед собой Корчак и его сотрудники — воспитание активной и самостоятельной личности. Таким образом Корчак готовил своих подопечных к жизни, которая ожидала их за стенами детского дома, к жизни в мире жестоком и враждебном. Создавая это своеобразное ребячье общество, он начал с того, что в любом обществе является критерием действенной демократии — с суда.

Прежде всего отметим, что слово «суд» — как орган самоуправления в детском доме Корчака — не имеет значения, обычно с ним связываемого. Название «суд» вносило элемент игры в деятельность самоуправления и отнюдь не копировало задач и функций суда в государстве. Товарищеский суд в корчаковском контексте — это один из основных органов самоуправления детей, решавший следующие воспитательные задачи:

1) создание в детском доме самочувствия защищенности для каждого ребенка;

2) утверждение в жизни детского дома законов равноправия;

3) регулирование отношений между воспитателями и воспитанниками, а также между детьми в детском коллективе;

4) уделение должного внимания заботам, переживаниям каждого ребенка;

5) воспитание «разумного» воспитателя.

Охарактеризуем эти задачи подробнее.

Товарищеский суд Корчак использует уже в самом начале своей педагогической деятельности — в летних колониях. Именно тогда он пришел к убеждению, что там, где живет большое количество детей, каждый день возникают конфликты. Чтобы разрешить их, необходим справедливый суд детей (2, с. 154), охраняющий и защищающий права каждого ребенка.

«Именно суд является краеугольным камнем метода самоуправления Корчака, — считает И.Неверли. — Вначале суд, затем сейм, газета и все прочие элементы самоуправления…»(15, с. 16).

Объясняя детям значение товарищеского суда, Корчак пишет в «Судебной газете» № 1, что суд — это попытка улучшить жизнь дома, сделать отношения детей к друг другу, воспитателей к детям и детей к воспитателям справедливыми, защитить слабых и беззащитных» (1, с. 217). Имея опыт работы с детским коллективом, Корчак знал, что среди детей легко формируется отрицательный тип первого помощника воспитателя — ловкого, энергичного, двуличного, корыстного, наглого. И если недобросовестный воспитатель перестанет сам входить в «мелочи» жизни детей, передоверит власть этому «грозному фельдфебелю интерната-казармы», в детском доме может укорениться «террор злых сил, ширя моральные эпидемии, калеча и опустошая души» (2, с. 138).

Мудрое детское правосудие должно было встать на пути ребячьей тирании, нейтрализовать развращающее влияние власти. Суд в детском доме должен был означать жизнь, основанную на справедливом законе. В преамбуле Кодекса товарищеского суда говорилось: «Суд обязан защищать тихих ребят, чтобы их не обижали сильные, суд обязан защищать добросовестных и трудолюбивых, чтобы им не мешали разболтанные и лентяи, суд обязав заботиться, чтобы был порядок, потому что от беспорядка больше всего страдают добрые, тихие и добросовестные люди» (2, с. 232).

Создавая детский суд, Корчак заботился также о том, чтобы судьба ребенка не зависела от доброй или злой воли, хорошего или плохого настроения воспитателя. В основе товарищеского суда лежит одна из ведущих идей педагогики Корчака — о праве детей на уважение и серьезное отношение к их заботам. Предавая суду столь большое значение, Корчак полагал, что детский товарищеский суд может положить начало детскому равноправию, привести к конституции, заставить взрослых провозгласить декларацию прав ребенка. Если до сих пор взрослые игнорировали право ребенка на серьезное отношение к его делам, на справедливое их рассмотрение, на протест, то суд может положить конец этому деспотизму (2, с. 231).