В поисках Одри - Кинселла Софи - Страница 34

В тот же день за ужином я снова подняла эту тему, и родители были готовы мне голову откусить.

– Ничего такого, – говорит мама, сердито и слишком быстро поедая пасту. – Ничего такого.

– Правда, мам.

– Одри, тебе не нужно знать все на свете.

Когда я это слышу, мне вдруг становится страшно – может, мама заболела? Может, в семье грядет какая-то беспощадная серьезная трагедия, и она хочет это скрыть?

Нет, она говорила «нанести вред Одри». А еще «они». Так что в деле замешаны какие-то «они», кто бы это ни был.

Позднее мама с папой закрылись в папином кабинете часа где-то на два, и когда наконец вышли оттуда, мама сказала: «Ну вот, дело сделано». Вокруг нее словно повисло мрачное облако самодовольства. Я так понимаю, она написала, что хотела.

Папа объявляет, что собирается на короткий поединок с Майком, с которым они играют в сквош, а мама – принять ванну. Дождавшись, когда она уходит включить воду, я подъезжаю к Фрэнку, который сидит у себя в комнате и слушает музыку в айпаде.

– Фрэнк, ты сможешь открыть папин почтовый ящик? – тихо спрашиваю я.

– Да. А что?

– Давай посмотрим. Сейчас же.

Судя по тому, как ловко у него получается, брат делает это уже не первый раз. Он даже знает папин чудной пароль, который представляет собой нелепый набор букв и цифр.

– Ты часто в него заглядываешь? – любопытствую я, усевшись на краешке офисного кресла.

– Время от времени.

– А он в курсе?

– Нет, естественно. – Брат открывает пару писем от какого-то Джорджа Стаурхеда. – Я нарыл кое-что любопытное. Ты знаешь, что он в прошлом году пытался сменить работу?

– Нет.

– Послал резюме, но его не взяли. Хотя его друг Аллан считает, что у той компании куча проблем, так что отцу скорее повезло.

– Гм… – Я ненадолго задумываюсь. – Но это не особо интересно.

– Лучше, чем курсовая по географии. Кстати, мне планируют устроить праздник-сюрприз на день рождения, так что делай вид, что ты не в курсе.

– Фрэнк! – вскрикиваю я. – Зачем ты мне это сказал.

– Не говорил. – Он проводит пальцами по губам. – Я ничего не говорил. Ладно, а сейчас-то мы что ищем?

– Не знаю. Какое-нибудь письмо, где мама изливает свою злобищу.

Фрэнк делает очень смешное лицо, и я хихикаю, не сдержавшись.

– А поконкретнее не можешь?

– Ну… не знаю. Это меня касается. Поищи по «Одри».

Брат опять корчит смешное лицо.

– Одри, да тут половина писем о тебе. Ты что, не в курсе? Ты у нас № 1 в семейной повестке дня.

– Ой. – Я ошеломленно смотрю на него, не зная, что на это сказать. Я бы не хотела быть № 1 в повестке дня.

– Наверняка оно. – Фрэнк открывает недавно отправленное письмо с темой «Ваша просьба».

Когда появляется текст, я сразу смотрю вниз – письмо подписано именами обоих родителей.

– О боже, – фыркает Фрэнк, – мама реально наехала.

– Ш-ш! Дай прочитаю!

Я всматриваюсь через его плечо.

– Кто такая Иззи? – интересуется брат. – Одна из тех?

– Да. – Ко мне снова возвращается это неприятное, отравляющее чувство. Просто от одного имени «Иззи».

– Поверить не могу, что она захотела меня видеть, – говорю я, уставившись на текст. – После всего этого.

– Ну, они же отказались. Так что все нормально.

– Нет.

– Нормально! Мама с папой за тебя постоят. Ты не обязана ни с кем встречаться. Одри, ты можешь даже в школу не возвращаться. Можешь, блин, что захочешь делать. Неужели ты не ценишь своих преимуществ? – Фрэнк открывает другое письмо. – Не ценишь, да? Упускаешь возможности.

Я его едва слушаю. В голове вихрем кружатся мысли. Которых я и сама не понимаю. И не хочу, чтобы они были.

Не отдавая себе отчета, я скрючилась на полу и закрыла голову руками. Все силы уходят на мыслительный процесс.

– Оди? – Брат это заметил. – Оди, что такое?

– Ты не понимаешь, – говорю я. – Когда я это прочла, когда все узнала, все стало ненормально.

– Почему?

– Потому…

Я даже сказать не могу. Слова есть в голове, но мне это не нравится. Я не знаю, почему они пришли. Но они не уходят.

– Может, мне надо с ней встретиться, – напрягшись, продолжаю я. – Может, надо встретиться.

– Что? – Фрэнк просто в ужасе. – Зачем?

– Не знаю. Потому что… Я не знаю. – Я хватаюсь за голову. – Не знаю.

– Дерьмовая идея, – объявляет брат. – Это все равно что звать гадости в свою жизнь. Оди, тебе и так до фига выпало. Ни к чему усугублять. Кстати, у папы есть ссылка на тест «Кто ты из Симпсонов», – добавляет он. – Ты должна его пройти. Где он тут… – Фрэнк щелкает мышью по ярлыкам рабочего стола наобум. – Он у нас вообще-то довольно прикольный…

– Прекрати. Мне надо подумать.

– Ты слишком много этим занимаешься. Вот в чем твоя проблема. Просто переставай думать. – Фрэнк замирает. – Ой. Черт. Что я наделал. Ты видела?

– Нет.

– Я, кажется, документ стер. Упс. – Брат неистово жмет на кнопку мыши. – Ну же, гад, верни его. Слушай, только не признавайся папе, ладно? Если я что-то испортил, то он будет неистовствовать…

Фрэнк продолжает что-то говорить, но я его даже не слышу и выхожу из комнаты. В голове кружится, сердце колотится, все кажется каким-то нереальным.

Попросить прощения. Я и представить не могу, чтобы Иззи попросила у меня прощения. Я вообще с трудом представляю, чтобы она говорила. Она никогда не была среди них заводилой. Она лишь слушалась и поддакивала Таше. Если говорить по правде, Таше подыгрывали все в классе. Пока я жертва, их не тронут. Даже Натали перестала за меня заступаться…

Нет. Хватит. Натали перепугалась. Я с ней только-только наладила отношения. Все нормально.

А страшная на самом деле Таша. От нее меня бросает в дрожь. Она умная, способная, целеустремленная, красивая – спортивного телосложения с квадратной челюстью. И учителя ее обожали. Просто обожали. Ну, пока не узнали правду и все такое.

Я много об этом думала. И решила, что она так развлекалась. Ну, понимаете. Просто могла себе позволить.

По моей теории, Таша когда-нибудь станет победителем. Каким-нибудь суперрекламщиком, будет продавать публике чужое мнение, заставляя всех в него поверить, упорно, неумолимо и очень вдохновенно. Из тех, кто умеет рекламировать так, что вы даже не заподозрите, что это реклама, и вы поддадитесь и будете делать то, что она захочет. Она будет использовать других, а потом выбрасывать. Все, кому она улыбнется, будут зачарованы и обратятся в ее веру. А те, кто ее ненавидит, чувствуют себя использованными и сломленными, но кому до них есть дело?

Если хотите настоящую правду, в которой вообще-то ни один взрослый не признается, наверное, весь этот опыт только поможет ей в жизни. Это был самый сложносочиненный школьный проект, который только можно представить. Инновационный. Длительный. Если бы его занесли в аттестат о среднем образовании, «Творческий подход к тому, как изводить Одри», она получила бы пятерку с плюсом и прекрасные рекомендации.

Ну да, в итоге ее исключили. Но это же мелочь, так?

В конце концов я понимаю, что пока не выскажусь, не успокоюсь. Поэтому я спускаюсь по лестнице, времени уже больше одиннадцати, я должна бы уже спать, а мама с папой заваривают на кухне травяной чай.