В поисках Одри - Кинселла Софи - Страница 20

Какое-то время все смотрели на этот компьютер, кто-то даже сфотографировал, а потом все разошлись по домам. Положа руку на сердце, всем полегчало. Только не Фрэнку. Он в отчаянии. Когда он вернулся в дом, я попыталась ему посочувствовать, а он даже не смог ответить.

По-моему, он в шоке. Весь вечер не разговаривал. Мама безжалостно празднует победу, а папа, наверное, просто радуется, что не пострадала машина.

Я во все это лезть не хочу, но одно мне интересно. Означает ли это, что Линус больше не будет приходить?

Фрэнк теперь не разговаривает. Ни с кем.

Вообще-то мне безмолвный брат весьма нравится. Дома стало так тихо. Но мама нервничает. Она даже поговорила с его школьным учителем, но тот, по ее словам, оказался «бесполезен! Даже хуже, чем бесполезен! Ему якобы кажется, что у Фрэнка «все в порядке» и что надо «оставить его в покое». Отлично! Оставить в покое!» (Об этом я знаю, потому что оказалась рядом с ее комнатой, когда она рассказывала об этом папе.)

Сегодня он сидит за ужином и ест энчилады, ни на кого не глядя, смотрит перед собой, как зомби. Когда кто-нибудь из родителей его о чем-нибудь спрашивает, типа «Сделал ли ты уроки» и «Что сегодня было в школе?», Фрэнк лишь фыркает, либо закатывает глаза, либо вообще никак не реагирует.

У меня сегодня настроения болтать тоже нет, так что за столом не очень оживленно. Более того, когда из игровой появляется Феликс в пижаме с тракторами, все мы испытываем облегчение.

– Я уроки не сделал, – обеспокоенно говорит он. – Уроки, мама.

У него в руках какая-то прозрачная папка с листком бумаги.

– Боже мой! – восклицает мама.

– Уроки? – удивляется папа. – У четырехлетки?

– Да уж, – вздыхает мама, – безумие. – Она достает из папки отксеренный листок бумаги с заголовком: «За что мы любим друг друга». Под ним Феликс нарисовал, полагаю, наш портрет. По крайней мере, там пять существ. Мама как будто беременная, папа похож на гнома. У меня башка размером с булавочную головку, а еще двадцать очень больших круглых пальцев. Но в остальном, знаете ли, довольно похоже.

– При помощи родственников заполните поля, – читает мама. – Например, мы любим друг друга, потому что можно обниматься. – Она берет ручку. – Ладно, что писать? Феликс, что ты любишь в нашей семье?

– Пиццу, – немедленно отвечает он.

– Пиццу нельзя писать.

– Пиццу! – ревет Феликс. – Я люблю пиццу!

– Но я не могу написать, что мы любим друг друга за пиццу.

– А мне кажется, что очень хороший ответ на вопрос, – говорит папа, пожимая плечами.

– Я напишу. – Фрэнк вдруг хватает листок, и мы все изумленно смотрим на него.

Он заговорил! Он достает из кармана черную ручку и пишет, рассказывая вслух:

– Мы любим друг друга потому, что уважаем интересы друг друга, если у кого-то есть любимое хобби, все это понимают и не портят его вещи. А, хотя нет.

– Фрэнк, это писать нельзя, – резко говорит мама.

Хотя поздновато, поскольку он уже написал. Черным по белому.

– Прекрасно. – Она сурово смотрит на Фрэнка. – Теперь ты испортил братову страницу с домашним заданием.

– Я сказал правду. – Он тоже зло смотрит на нее. – Тебе не осилить правду.

– «Несколько хороших парней»[7], – немедленно реагирует папа. – И не знал, что ты их смотрел.

– Ютюб. – Фрэнк встает и направляется к посудомоечной машине.

– Ну, прекрасно. – Мама в полном бешенстве. – Теперь сдать не сможем. Придется объясняться через электронную зачетку. «Уважаемая миссис Лейси, к сожалению, домашнюю работу Феликса… что?

– Съели крысы? – предлагаю я.

– Она неприменима к семейству Тернеров, поскольку им чужда сама концепция любви за исключением личной выгоды, – высокопарно говорит Фрэнк из-под раковины.

Потом он, ссутулившись, выходит из кухни, а мама с папой переглядываются.

– Мальчику нужно завести хобби, – бормочет мама. – Зря мы позволили ему бросить виолончель.

– Нет, только не виолончель, – встревоженно отвечает папа. – Мне кажется, это в прошлом.

– Я и не предлагаю виолончель! – рявкает мама. – Но что-то же нужно. Чем подростки в наше время занимаются?

– Разным всяким, – говорит папа, пожав плечами. – Олимпийские медали завоевывают, в Гарвард поступают, создают интернет-компании, играют главные роли в блокбастерах… – Через мгновение он мрачно смолкает.

– Медаль ему необязательна, – твердо говорит мама. – Надо просто чем-то интересоваться. Может, гитара? – Лицо у нее загорается. – На ней он еще сможет играть? Будете устраивать джемы вместе в гараже!

– Мы один раз уже устраивали. – Папа кривится. – Помнишь? Вышло плохо… но можно еще раз попробовать! – быстро исправляется он, посмотрев на маму. – Отличная идея! Устроим джем-сейшен. Отец и сын. Поиграем на гитарке, возьмем пивка… то есть не пивка, – поспешно говорит он, когда мама открывает рот. – Никакого пивка.

– Он должен записаться в волонтеры! – с неожиданной решимостью объявляет мама. – Вот это он сможет. Стать волонтером.

Начинает мерцать экран ее телефона, мама смотрит, а потом, увидев там что-то, поднимает взгляд.

– Ой, Крис, – настороженно говорит она. – Скажи Одри о… – И она делает такое странное движение губами.