Восхождение Запада. История человеческого сообщества - Мак-Нил Уильям - Страница 132

Центральная роль религии в жизни Европы, Среднего Востока и Индии в первые столетия мусульманской эпохи придавала взаимоотношениям трех великих цивилизаций известную жесткость. При наличии религиозной догмы даже самые тесные и длительные контакты представителей разных верований слабо влияли на их культурные предпочтения. Приблизившись друг к другу так, как никогда до или после этого периода, цивилизации Евразии тем не менее существовали в условиях культурной изоляции друг от друга: каждая из них пребывала в уверенности, что у «неверных» не может быть ничего такого, что могло бы представлять интерес для представителя истинной веры. Только после 1000 г. в цивилизованном мире снова стал развиваться более свободный культурный обмен.

Однако на Дальнем Востоке сохранились относительно либеральные и не столь догматичные культурные традиции. В период династии Тан (618-907 гг.) в Китае наблюдается расцвет культуры, пожалуй, самый бурный и разнообразный за всю его долгую историю. В этот период буддизм проходит стадию приспособления к китайской культуре, а последователи традиционных школ даосизма и конфуцианства отчасти пересматривают и трансформируют догмы своих вероучений в свете идей и практики буддизма. Еще один импульс культура Китая получает от степных народов, которые уже вышли из состояния примитивного варварства и в силу своего выгодного географического положения смогли передать Китаю элементы культуры доисламской Персии. В этот период под действием внешних стимулов происходит расцвет китайской литературы и искусства и влияние Китая становится еще более ощутимым в Корее, Японии, Юньнане, Тибете и в соседних степных землях.

Расцвет в период династии Тан во многом напоминает происходящее в Индии во времена Гуптов. Однако культура Китая при династии Тан не получила такого признания за пределами страны, как культура эпохи Гуптов. Причина, несомненно, заключается в том, что догматические религии Западной Азии ставили непроницаемую психологическую преграду на пути распространения китайской культуры на запад. Сыграло свою роль и уменьшившиеся значение Великого шелкового пути после того, как византийское шелководство стало достаточно развитым и могло удовлетворять спрос рынка Средиземноморья[675]. Однако между Китаем и Западной Азией все же имелись определенные военные и коммерческие контакты; религиозные предрассудки не смогли помешать распространению таких китайских технических секретов, как, например, секрет изготовления бумаги, который арабы получили от военнопленных, захваченных в Средней Азии (751 г.).

Таким образом, ислам не нарушил четырехполюсное культурное равновесие в Евразии, он лишь четче обозначил границы отдельных его составляющих и усилил значение в нем Среднего Востока. Вначале арабские завоевания, в сущности, лишь восстановили линии древних культурных разделов[676] и преобразовали культурный баланс в регионе так, что он принял уже существовавшие ранее формы. И это не удивительно для Среднего Востока, которому присуща способность самовосстановления.

В первые столетия мусульманской эпохи карта культур Евразии претерпела второе существенное изменение. За эти века процесс экспансии цивилизаций вышел за рамки довольно узкого «пояса цивилизации», который в начале этого периода простирался по всей Евразии от Атлантики до Тихого океана с некоторыми весьма незначительными ответвлениями. На юге Мухаммед впервые превратил Аравию в неотъемлемую часть цивилизованного мира. Кроме того, негритянские государства в Западном Судане, мусульманские общины на Восточно-африканском побережье и новые или возвратившие свое былое значение государства в Кашмире, Тибете, Бирме и Юньнане расширили зону цивилизованных или полуцивилизованных народов и заполнили почти все промежуточные территории, которые служили своего рода буферами при контактах ведущих цивилизаций Евразии. Однако за исключением Аравии и Тибета, на землях которых возникли блестящие, но недолговечные империи, все эти новые государства на южном краю ойкумены имели второстепенное значение для мирового культурного баланса, так же как и некоторые более древние страны — Эфиопия, Нубия и индуистские царства в Юго-Восточной Азии.

В степных и покрытых лесами пространствах на севере проникновение цивилизации сыграло более существенную и в конечном счете революционную роль. Долгое время степи были царством воинственных варваров и, начиная с XVIII в. до н. э. цивилизованные народы неоднократно подвергались набегам степных варваров. Кочевая жизнь препятствовала установлению стабильного политического единства и экономической дифференциации, необходимых для развития цивилизации. Этот фактор не исчез и после 600 г., но условия все же существенно изменились, что усилило влияние цивилизации на степные народы. Крупные и сравнительно устойчивые племенные объединения, например, авары, болгары, хазары и уйгуры, возникли в степях. С помощью набегов, взимания дани и мирного торгового обмена степные народы получали в свое распоряжение товары из цивилизованных стран. Эти товары служили целям консолидации племенных союзов (с их помощью покупалась лояльность членов союза) и знакомили более широкие слои кочевников с благами цивилизации[677].

Торговля зачастую открывала возможности для проникновения иных, нематериальных аспектов цивилизованной жизни. В частности, внимание степных народов привлекали чужие религиозные идеи и институты. За этим часто следовало обращение в чужую веру, правда, не всегда в веру ближайших цивилизованных соседей, так как это могло быть связано с утратой собственной духовной независимости. Так, хазары приняли иудаизм, а уйгуры стали манихейцами[678], сохранив тем самым собственную духовную уникальность в глазах соседних цивилизованных народов и приобретя преимущества цивилизованной религии — грамоту и принципы законности, которые дополняли и превосходили традиционные племенные ритуалы.

На Дальнем Западе Европы не было степей, которые отделяли бы территорию северных лесов от цивилизованных и полуцивилизованных земель к югу от Дуная и к западу от Рейна. Однако воинственность племен из европейских лесов была сопоставима с той, которая отличала восточные степные племена, — обе эти группы завоевывали себе место на окраинах цивилизованного мира в рамках одного процесса. Знания и товары, полученные грабежом, в виде дани или путем торговли с цивилизованными народами, изменили скандинавов, германцев и славян еще сильнее, чем тюркоязычных степных кочевников, так как в лесной зоне были возможности для ведения сельского хозяйства. С началом сельскохозяйственной деятельности эти племена переходили к оседлой цивилизованной жизни, которая получила особенно бурное развитие в этих отдаленных лесах после 1000 г.

Таким образом, распространение цивилизации в евразийские леса и степи постепенно сместило центры военной и экономической мощи к северу и после 1000 г. стало основой для радикальной экспансии тюрков и монголов на суше и европейцев на суше и на море.

Б. МУСУЛЬМАНСКИЙ МИР ДО 1000 Г.

Около 613 г. ничем особо не приметный житель торгового города Мекки по имени Мухаммед (ок. 570-632) начал порицать многобожие своих соплеменников и возносить молитвы новому богу. За. три года до этого Мухаммеда, к тому времени уже вполне зрелого мужчину около сорока лет, стали посещать странные видения. В итоге длительных духовных поисков он убедился, что голос, который слышался ему во время видений, был голосом архангела Гавриила, говорившего ему, чтобы он донес волю Аллаха до арабов. Мухаммед повиновался и передал свое откровение в форме вдохновенных поэтических строк. Горстка горожан поверила ему, но большинство насмехались над ним и требовали чуда в подтверждение его пророческой миссии.