Город небесного огня. Часть II - Клэр Кассандра - Страница 39

Клэри подумала, что ненавидит Асмодея больше остальных демонов.

– Живи, мой мальчик, – обратился Магнус к Алеку. – А я… Я должен спасти тебя, тебя и всех, кого ты любишь, кого я люблю; в конце концов, не высока цена.

– Но я люблю тебя, – прошептал Алек, и Клэри сжала кулаки. Почему Магнус?! Не герой, не Сумеречный охотник, который в борьбе с демонами мог потерять свою жизнь? Ведь он колдун… и он спасает их.

– Нет, нет, нет…

Клэри увидела, как Магнус и Алек прижались друг к другу, как Магнус нежно поглаживает Алека по плечу, как целует его – не страстно, а по-отечески, осушая губами слезы.

Потом Магнус повернулся к Асмодею:

– Я готов. – Его голос звучал так, будто он сейчас бросится в погребальный костер. – Я готов отдать тебе мою жизнь. Я…

Саймон… До сих пор молчавший Саймон, о котором Клэри почти забыла, вышел вперед.

– Позвольте мне.

Брови Асмодея взлетели вверх.

– Вы что-то хотели, юноша?

Кажется, первой поняла Изабель. И побледнела:

– Нет, Саймон, нет!

Но Саймон принял решение и не собирался отступать.

– Я тоже обладаю бессмертием, – сказал он. – Магнус не один такой. Если вам нужен бессмертный, я готов остаться.

Глаза Асмодея вдруг засияли.

– Припоминаю, припоминаю, Азазель говорил о тебе. Вообще-то вампирами я не интересуюсь, но ведь ты… светолюб. В твоих жилах сила солнца. Добавить к этому вечную жизнь – и получается гремучая смесь.

– Да, – кивнул Саймон. – Если я подхожу вам больше, я готов заменить Магнуса. Я…

– Саймон! – вскрикнула Клэри.

– Нет, Саймон, нет… – Магнус закрыл глаза.

– Мне всего лишь семнадцать, – сказал Саймон, – и груз моих лет меня не раздавит. Я не умру, просто я буду жить здесь. Я вовсе не хотел быть вампиром и уж тем более не претендовал на бессмертие, я в колледж хотел поступить.

– Ты не будешь жить. – Глаза Изабель наполнились слезами. – Если Асмодей заберет тебя, ты станешь трупом, Саймон. Живым мертвецом.

– Замолчи, глупая девчонка, – рявкнул демон. – Я – владыка ада, мне под силу разрушать миры и создавать их. Думаешь, я не могу заставить его сердце биться снова? сделать из вампира человека? Для меня это пустяки. К твоему сведению, я не собираюсь его умертвлять.

– Но что ты с ним сделаешь? – растерялась Клэри.

– Хм, а почему я должен посвящать вас в свои планы? Хорошо, скажу, нечаянная встреча с сыном сделала меня чувствительным. – Он улыбнулся, и его острые зубы сверкнули, как хрусталь.

– Отец, – воскликнул Магнус, – что ты еще задумал?

– Терпение, мой мальчик, чувствуется, что тебе не хватает мужского воспитания. Но не буду вас томить. Я заберу его воспоминания.

– Почему у вас, демонов, такая страсть к чужим воспоминаниям? – спросил Алек.

– Воспоминания, да еще полученные задаром, – для нас лакомство, – ответил Асмодей. – Когда люди совершают дурные поступки, они все валят на демонов. Бес, мол, попутал. А потом рвут на себе волосы, страдают… не все, конечно, и нас, демонов, число таких толстокожих не может не радовать. Но как приятно для разнообразия попировать счастливыми воспоминаниями. Ммм, деликатес! – Он посмотрел на Саймона светящимися кошачьими глазами. – А у этого вампирчика немало счастливых воспоминаний. Ведь его любят, правда?

Саймон напрягся:

– Но если вы заберете мои воспоминания, что станет со мной?

– Ты боишься, что превратишься в овощ? – усмехнулся Асмодей. – Не волнуйся, кое-что я тебе оставлю. Кому нужны воспоминания ребенка? Скукотища! Я отберу самое волнующее. Такие воспоминания особо вкусны, потому что они почти все приправлены болью. Ну, как перец на кончике ножа. – Он сцепил руки за спиной, и Клэри только сейчас заметила, что пуговицы на его костюме имеют форму мухи.

– Я обещал отдать свое бессмертие, – произнес Саймон. – Не воспоминания. Та к мы не договаривались.

– Все по-честному, мой милый, я мог бы и не предупреждать. – Асмодей схватил Саймона за руку.

Изабель бросилась, чтобы защитить юношу, но, вскрикнув, отпрянула; на щеке у нее набух красный рубец.

– Не прикасайся к ней! – выкрикнул Саймон и вырвал руку.

– Удивляюсь я, – вздохнул демон, – вроде бы и сердце у тебя не бьется, а все равно оно есть. Чего только не бывает в этом мире.

– Отпусти его. – Джейс вытащил меч. – Он – наш, а нефилимы всегда защищают тех, кто близок им…

– Нет! – Саймон весь дрожал. – Не надо, Джейс. Это единственный выход.

– Вампирчик прав, – подтвердил Асмодей, – к тому же ни один из вас не сможет справиться с владыкой ада в его же царстве, даже ты, Джейс Эрондейл, как бы силен ни был, даже ты, хитроумная Кларисса Фэйрчайлд. – Он слегка пошевелил пальцами, и меч выпал из рук Джейса.

Асмодей вскинул руку:

– Вот проход, можете сами убедиться, что я вас не обманываю.

Стена замерцала и стала прозрачной. Клэри увидела смутные очертания Зала Согласия в Гарде. Сумеречные охотники ликовали, одержав победу. Потом она увидела маму и Люка, Люк стоял, а Джослин обнимала тело сына.

Вдруг картинка исчезла.

– Все просто, – сказал Асмодей, – светолюб остается со мной, я забираю его воспоминания, а вы можете убираться. И да, одна маленькая деталь, если кто не понял: его воспоминания о вас я тоже заберу себе.

У Клэри оборвалось сердце. Магнуса, казалось, пронзили кинжалом.

– Это ж надо так шельмовать, – прошептал он. – Впрочем, чего еще ждать от демонов.

– Вы что, хотите, чтобы он забыл нас? – округлила глаза Клэри.

– А ты как думала, – подтвердил Асмодей. – Скажу больше, сам себя не узнаю, но я готов проявить неслыханную щедрость. Я… отпущу его. Он будет жить как обычный смертный. Как примитивный, вы ведь так их называете? У него снова будет семья: мать, любимая сестра. Он поступит в колледж и будет насиловать свою гитару. Но если кто-то из вас пройдет мимо него, он даже головы не повернет.

Клэри с отчаянием смотрела на Саймона. Он сжимал и разжимал кулаки. И молчал.

– Нет, – сказал Джейс.

– Ну, нет так нет. Тогда вы все здесь умрете. Но я бы посоветовал вам одуматься. Воспоминания – мелочь по сравнению с жизнью.

– Это смешно, – произнесла Изабель. – Если он будет жить в нашем мире, что нам помешает разыскать его и все рассказать?

– Вот именно смешно, – пожал плечами Асмодей. – Он же не будет знать никого из вас. Зачем ему слушать безумных незнакомцев? Кроме того, я позабочусь о защите. Попытавшись рассказать ему о Сумеречном мире, вы поставите его жизнь под угрозу. Вам тоже придется несладко – любые руны, которые вы попытаетесь начертать, не будут иметь действия.

– А воспоминания других? – произнес Джейс. – Что ты сделаешь с ними? Все знают, что Саймон – вампир. Знает его семья, его сестра, его мама. Если не мы, так они могут ввести его в курс дела.

– Понятно. – Асмодей был явно недоволен. – Да, это осложняет дело… Пожалуй, я заберу себе сынка…

– Нет! – Саймон еле держался на ногах, но в голосе его слышалась решимость.

– Замолчи, Саймон. – Магнус был в отчаянии. – Я останусь с тобой, отец.

– Магнус, Магнус… Может, ты и хороший колдун, но ты… не демон. Всегда буду жалеть о том, что не забрал тебя у матери при рождении. Демоны питаются болью. Но что такое боль? Физическая боль – это так скучно, рано или поздно она проходит. Но вот чернить душу, превращать чистые намерения в грязь, любовь – в ненависть, источник радости – в источник мучения – это то, ради чего мы существуем! – Его голос зазвенел. – Хоть ты мне и сын, но я выбираю светолюба. Я войду в мир смертных. Я сотру воспоминания близких светолюба – они будут помнить только то, что связано с его обычной, примитивной жизнью. И ни они, ни он даже не вспомнят о Клариссе Фрэй.

– Нет! – крикнула Клэри, и Асмодей, запрокинув голову, довольно рассмеялся.

– Не знаю, как насчет людей, но если вы сотрете наши воспоминания – это будет равносильно нападению, – топнула ногой Изабель.