Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Таунсенд Сьюзан Номер 10

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Номер 10 - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

Джек выложил содержимое пакетов на кровать премьер-министра. Украшения, то есть серьги, ожерелье и кольцо — всего на сумму 33, 50 фунта, — дорого поблескивали под ночным светильником в изголовье.

Джек разулся, лег на кровать, подпер голову кулаком и приготовился наблюдать, как премьер-министр превращается в Эдвину Сент-Клэр, звезду сцены и экрана.

Однако премьер-министр застенчиво попросил:

— Нет, Джек, не смотрите.

Джек отвернулся и включил новости по Си-эн-эн. Безукоризненно накрашенная и причесанная американка рассказывала телезрителям, что «британский премьер-министр Эдвард Клэр проводит испытания центра управления государством на случай атомной войны. Источник, близкий к семье премьера, сообщил, что Адель Флорэ-Клэр, супруга премьер-министра, вне себя от ярости».

Джек повернулся проверить реакцию премьер-министра на тревожную новость, но тот исчез в ванной и затворил дверь. Джек выключил телевизор и прикрыл глаза.

Когда все мелкие поправки были сделаны, а прихорашивание закончено — все ремешки на туфлях на высоких каблуках несколько раз затянуты, грим нанесен, а парик зачесан в стиле Монро, — дверь ванной отворилась и премьер-министр сказал:

— Теперь можно посмотреть.

Увиденное очень встревожило Джека. В слабом свете гостиничного номера премьер-министр в красном платье с блестками выглядел очаровательно и очень походил на женщину мечты Джека.

— Господи, сэр, вы прекрасны, — прохрипел Джек.

Премьер-министр поупражнялся в ходьбе на каблуках, дефилируя между кроватями, пока Джек мылся, брился и менял рубашку. Потом они рука об руку спустились в ресторан гостиницы. Премьер-министр был слишком нарядно одет.

Когда они вошли, один официант сказал другому:

— Красивая женщина, жаль вот только грудь никакая.

За обедом говорили о делах государства. Премьер-министра поразило, как хорошо Джек разбирается в экономике и социальной политике.

За кошмарными спагетти с анчоусами, странным образом свитыми в веревку, Джек сказал, что, на его взгляд, повышение пенсий на семьдесят пенсов — просто оскорбление, и лучше бы уж просто ничего не прибавляли.

Премьер-министр решил тряхнуть стариной и заказал хаггис[39] с гарниром. Он объяснил Джеку, что в детстве, когда он жил в Эдинбурге, хаггис, картошечка и репка были его излюбленным лакомством, и порекомендовал Джеку взять то же. Однако месье Сури, шеф-повар, аранжировал скромное блюдо и соорудил из него подобие Эйфелевой башни, окруженной не подливкой, как надеялся Эдвард, а тепловатым озерцом отвара из ревеня.

— Боже, и как все это есть? — вопросил Джек. — Сверху вниз или снизу вверх?

Премьер-министр отгреб часть хаггиса от центра башни и посоветовал:

— Попробуйте средний путь, Джек.

За лимонным шербетом, испорченным горстью свежих мятных листьев и неспелой клубники, они обсудили вопросы увольнения полицейских в запас. Джек, разомлев от пина и воодушевленный обществом шикарной Эдвины Сент-Клэр, на миг потерял бдительность и признался, что его знакомый старший офицер недавно ушел в запас с сохранением зарплаты — из-за травмы, которую получил,

наблюдая, как два пьяных дерутся у паба в пятницу вечером.

Когда подали жуткий кофе, оба уже от души смеялись. Премьер-министр заметил:

— Знаете, Джек, вам бы очень пошла какая-нибудь современная короткая прическа.

Джек тайком вздохнул. Он ненавидел, когда женщины пытались изменить его внешность.

Официант, обслуживавший их пусть и неумело, но от чистого сердца, подал счет со словами:

— На стоимость вашего обеда в моей стране можно купить ослика и тележку.

— Нахал, — сказал Джек.

Зато премьер-министр спросил, откуда официант родом.

— Из Албании, мисс. Я сюда езжу на заработки. Ни один шотландец не станет тут работать за такие деньги.

— А как вы попали в нашу страну? — заботливо спросил премьер-министр.

— Это не так уж и трудно, — пожал плечами официант, пока Джек подписывал чек. — Мужчины из нашей деревни традиционно въезжают в Великобританию, прячась в грузовике с репой. Большинство наших мужчин сейчас живут в Эдинбурге, в районе Колинтон. Женщины и дети приедут в следующем году.

— А почему мы завозим репу из Албании? — удивился премьер-министр.

— Это же натуральная репа для вашего среднего класса, — рассмеялся официант. — Она вся неправильной формы и червивая, потому что у нас нет денег на пестициды.

Позже, раздеваясь перед сном, оба обсуждали проблемы нелегальной иммиграции. Премьер-министр признал, что кадровый дефицит налицо, и поинтересовался мнением Джека: не начать ли вербовать из Албании курсантов для британской полиции?

Адель обшаривала шкафы в поисках брючного костюма от Николь Фари. Венди выдвигала ящики, разыскивая два кашемировых свитера.

— Вы отвечаете за мой гардероб, Венди, следовательно, отвечаете за пропажу моей одежды, — сказала Адель.

— Вы обвиняете меня в воровстве? — Венди устала и торопилась в больницу. Назавтра планировали отрезать ногу у Барри, и она хотела заверить его, что как только он очнется после операции, рядом обязательно будет кто-нибудь из группы самопомощи при ампутации и поможет ему пережить это тяжелое событие. — Если так, я увольняюсь. И вообще я не знаю, что я тут делаю. Меня не ценят. У меня слишком высокая квалификация — смею напомнить, у меня ученая степень по гастрономии.

— В каком-нибудь третьесортном заведении, о котором никто не слыхал! — крикнула Адель.

— Все слышали о Брэдфорде! — завопила Венди. Обе женщины расплакались, а потом обнялись, утешая друг друга. Адель говорила:

— Простите, я просто дура. Вся моя одежда вам мала. Просто я рассудок теряю, потому что Эд так вот уехал, не попрощался. Мне даже позвонить ему некуда. Я же без него места себе не нахожу, Венди.

— Я знаю, что вы друг друга очень любите… — пробормотала Венди.

— Любим? Что вы понимаете! — взвизгнула Адель. — Я без него жить не могу.

В возрасте одиннадцати лет Адель перевели из частной школы в интернат для одаренных детей, причем за счет местного отдела образования. Ее раннее развитие и радовало, и тревожило бабушку, которая с ней носилась как с инопланетной принцессой. Но в новой школе Адель оказалась просто еще одним умным ребенком, и вскоре она почувствовала, как превращается в обычную девочку, которая не слишком красива и не особо популярна среди остальных детей.

Эдвард был для Адель единственным другом. Иных у нее никогда не было. Ей казалось, что без Эда она разваливается, распадается на клетки. Адель рассматривала себя в зеркале шкафа и видела, что уже тает — разве что нос выглядел больше обычного.

«Ну и кто же тут умница?» — вопросил издевательский голос в голове.

Через два дня Адель прекратила принимать лекарство.

Глава восьмая

Джек предусмотрительно набил карманы гостиничными салфетками пастельных тонов, но вскоре понял, что следовало захватить коробку. Слезы из премьер-министра лились, как из прорванной плотины. Его плач был средиземноморским — громким, с открытым ртом. Другие посетители кладбища украдкой косились на них и спешили пройти мимо, к своим могилам. Звуки открытой скорби редко нарушали тишину на этом кладбище, осененном вековыми соснами.

Утром в цветочном магазине премьер-министр прослезился, когда продавщица спросила, кому он покупает цветы.

— Маме, — ответил он.

Продавщица высказала соображение, что пожилым дамам больше нравятся традиционные букеты, а не современная икебана из колючек.

— Моя мать не пожилая, ей всего тридцать семь, — возмутился премьер-министр.

Продавщица отпрянула, предоставив высокому молчаливому мужчине утешать странную блондинку, и принялась ворошить в оцинкованном ведре веточки вербы. Она привыкла к людским срывам и истерикам — иногда ей даже казалось, что на курсах декоративного цветоводства не мешает преподавать психологическую помощь. Цветочница потеряла счет бракам, которые спасла: она всегда уделяла особое внимание букетам, в которые вкладывала карточку с простым словом «извини». В магазине ей случалось и поплакать с людьми по их недавно усопшим. Детские букеты всегда были самым сложным делом — вовсе не просто правильно приделать глазки на венок в форме плюшевого мишки. А свадьбы! Сколько с ними хлопот! Как часто нынче невесты в последний момент идут на попятный. И она их не винит. Зачем молодой женщине на всю жизнь эта обуза — мужчина, — когда можно чуть ли не купить младенца из пробирки, если уж очень приспичит?

вернуться

39

Шотландское блюдо из бараньей или телячьей печени, сердца и легких, подается с картофелем.