Нас воспитала война (Леший) - Тамоников Александр Александрович - Страница 4

Там, где он провел эти двадцать пять лет. Лучшие годы его не такой уж и длинной жизни. Ему всего сорок два года, а кажется, что жизнь прошла и впереди… старость. «Отвальная», плавно перешедшая в конкретную пьянку, пошла веселее. Около десяти часов Володя незаметно ушел.

Дорога предстояла долгая, почти тысяча верст. Продолжительный отдых был просто необходим, чтобы махом пройти весь путь. Он уходил от клуба, а за спиной нестройный хор грубых мужских голосов затянул «Офицеров» — песню, постоянно исполняемую в клубе при любых мероприятиях. Одновременно к клубу начали стекаться женщины. Наступила пора разбирать мужей по домам, иначе тех до утра не остановить.

Выехал он в четыре часа утра. Семеныч знал свое дело, и машина, как говорится, «шептала». Наградной «ПМ» Владимир закрепил в боковом кармане десантной куртки. Как только вышел на трассу, ведущую в Москву, Володя бросил в рот таблетку из боевой аптечки. Таблетку, надолго лишающую человека сна. Включил через передние динамики любимую кассету «Горец», набрал скорость в сто километров и, внимательно следя за дорогой, повел автомобиль вперед, к дому. Областной пост ГИБДД прошел спокойно. Сержант, лишь взглянув в удостоверение, козырнул и разрешил движение. В области бригада пользовалась громкой славой и уважением. По крайней мере у людей, информированных о том, что собой представляет соединение спецназа.

В двенадцать часов Володя свернул с трассы в близлежащую рощу. Привал. Среди деревьев очень кстати оказался родник… Рядом небольшой пруд. Освежился, окунувшись в прохладный водоем; разложив на траве провиант, пообедал. Отдохнув, Володя вырулил на шоссе. Движение стало более интенсивным. В салоне было жарко, несмотря на опущенные стекла боковых окошек. Он прошел уже большую часть пути. Погода начала портиться, из открытых окошек повеяло свежестью. На горизонте потемнело. Предвестие дождя и мерная работа двигателя вызвали воспоминания. Воспоминание о последней боевой операции, которая реально могла стать последней в его жизни. Еще никогда за всю богатую на приключения и опасности службу ни он, ни капитан Бондаренко, ни один из бойцов его подразделения не были так близки к смерти.

«Скорпион» доставлял чеченским боевикам много хлопот, если применить это слово к разгромным операциям, в большинстве случаев успешно проводимым специальным отрядом. Но и за отрядом велась охота. Как правило, подразделениям «Скорпиона» удавалось переигрывать противника, и так называемые «охотники» — боевики сами превращались в жертвы. Но однажды разведка дала сбой. И группа под командованием Лешего вышла на задание, не допуская даже мысли о том, что впереди ее ждет хорошо подготовленная западня. Задачей группе ставилось блокирование и нейтрализация в одном из ущелий банды крупного полевого командира Ахуна. Банду надо было уничтожить, а захваченных ею корреспондентов одного иностранного журнала освободить. Задача в принципе обычная. И ничто не предвещало беды. Подразделение Лешина высадили с вертолетов в заданном районе и в заданное время. Передовой дозор, рассеявшись в цепь, держа между собой визуальный контроль, с рассветом втянулся в «зеленку». Группа лейтенанта Березкина пошла по самому хребту правого склона, чтобы обойти аул поверху и зайти в тыл боевикам. Главная, штурмующая группа, ведомая Бондаренко, выдвинулась следом за передовым дозором, скрытно двигаясь по склонам. В общем, была применена обычная тактика блокирования укрепленных опорных пунктов.

Но внезапно родившееся в Лешине чувство острой тревоги насторожило майора. Что-то было не так! Он не мог объяснить, что именно, но не так! И поэтому решил оставить при себе резерв, всего десять человек, чтобы слишком не ослаблять штурмующие группы. Оставить и укрыть в зарослях, в километре от аула.

Почему он принял это решение, никогда ранее не принимавшееся? Даже сейчас он не мог объяснить этого. Чувство самосохранения? Или нечто другое, называемое предвидением? Это не важно. Важно то, что дальнейшее развитие событий показало: он, Леший, этим решением спас подразделение от полного разгрома.

Передовой дозор прошел до линии безопасности без проблем. О чем и доложил Лешину. Березкин также достиг заданного рубежа и, следуя приказу, укрыл личный состав среди камней, контролируя подходы к аулу с тыла. Владимир приказал основной группе Бондаренко сблизиться с дозором и затаиться, окружив горное селение. Все было сделано безошибочно и четко. Подразделение изготовилось к бою. В таком режиме бойцам предстояло провести остаток дня и часть ночи до первых проблесков рассвета. Тогда и начать штурм.

Ночью отделение разведки вплотную приблизилось к аулу и доложило об обнаружении в нем вооруженного скопления людей. Селение охранялось тремя пулеметными точками. Данные глубинной разведки подтверждались. Значит, в ауле от 70 до 100 боевиков, не считая пятерых заложников.

Под утро небо над горами заволокла туча, грозя в любой момент обрушиться коротким, но плотным ливнем, который был бы сейчас очень некстати. Ручей, протекающий по дну ущелья, в момент мог превратиться в мощный бурлящий поток, создав ненужное естественное препятствие. Но дождь не пошел. Туча зависла вокруг одинокой высокой скалы, обняв ее своей черной влагой.

Рассвело. Бойцы штурмующих групп Бондаренко и Березкина вышли на расстояние огневого контакта. В точно определенное время гранатометчики со всех сторон ударили по аулу, и следом, пока пылевая завеса закрыла селение, началась атака с ведением интенсивного огня из всех видов стрелкового оружия.

Аул был взят в считаные минуты. Но… он оказался пуст! Никого из людей. Только следы недавнего их пребывания. Когда ушли боевики? Почему? И главное, как? Ответа в первые минуты не было. Как и не было времени найти его. Леший только успел получить сообщение о внезапно изменившейся обстановке, как горы вокруг аула взорвались бешеной стрельбой. Владимиру стало ясно. Боевики, подбросив разведке дезинформацию, заманили подразделение в аул, держа основные силы где-то в стороне, используя для отвлекающего маневра в ауле небольшой отряд, который каким-то образом ночью ушел из селения. И когда бойцы «Скорпиона» пошли на штурм всеми силами, «чехи» вышли за спину атакующим. Охотник и жертва поменялись ролями. Бойцы Бондаренко, расстреляв при атаке большую часть боеприпасов, оказались в сложнейшем положении. Хорошо, что Гена быстро сориентировался и организовал круговую оборону по самому периметру аула, не входя в аул. Боевики заминировали здания и при начале своего штурма взорвали их, в надежде похоронить под развалинами основную часть противника. Леший приказал по связи: огня по склонам не открывать, дождаться спуска боевиков и только в случае прямой видимости вести огонь одиночными выстрелами, экономя боеприпасы. Сам же приказал резерву следовать ускоренным маршем за ним на правый, более пологий склон, заходя, в свою очередь, в тыл одного из флангов «чехов». Командир банды посчитал, что взрывы мин сделали свое дело. Из-за поднятой пыли, разлетевшихся в мелкие куски глиняных строений он не мог точно определить нанесенный урон. Но ждать не стал. А отдал приказ своим абрекам идти в атаку. Бойцы Бондаренко встретили противника концентрированным, прицельным огнем на самом подходе к аулу, выбив из его рядов немало боевиков. «Чехи» залегли, чего делать им не следовало, так как большая их часть стала отличной мишенью для группы резерва Лешего, занявшего господствующую над ущельем позицию. Конечно, если бы Ахун знал, что у него за спиной всего десяток солдат, а среди руин почти безоружное, частью раненое и рассредоточенное по широкому фронту подразделение, он, вероятнее всего, перегруппировал бы силы и продолжил бой, имея еще шансы на успех. Но он этого не знал. Внезапный удар с гор и мощный отпор из селения деморализовали его. Не подчиняясь гортанным командам командиров, боевики побежали, провожаемые прицельным огнем.

Вспоминая это сейчас, за рулем машины, идущей по гладкой мирной дороге, Леший представил, что могло бы произойти, не оставь он резерв. Расклад был один. Зажатые в ауле бойцы подразделения долго не продержались бы, имея дефицит боеприпасов. И помощь бы к ним не успела. И этот бой стал бы для него поистине последним в жизни. Как и для всех ребят. Ибо сдаваться в плен «Скорпионы» приучены не были, предпочитая уйти в мир иной непобежденными!