Первый долг (ЛП) - Винтерс Пэппер - Страница 20

— Завтрак? — она дернулась на месте. — Ты заставишь меня есть в том же помещении, где твоя мерзкая семейка…

— Нет нужды повторять известные нам факты, мисс Уивер. Я в полной мере осознаю, что случилось с тобой в той комнате. Но, к сожалению, для тебя, мне на это наплевать. Я голоден. Ты голодна. У нас впереди долгий день, так что сейчас самое время, чтобы пойти и съесть гребаный завтрак.

Она склонила голову, когда из моего рта посыпались проклятья.

Чертов гребаный ад.

Почему я должен был покончить с Уивер, которая обладала бесконечной силой и интеллектом? Ее вопрос, который она задала чуть раньше, не прекращал звучать в моих ушах: «Что ты сделал?».

Как она сумела разглядеть мои изменения так ясно, настолько чутко? Даже моя семья не могла заметить вещи по типу таких, они могли что-то почувствовать и отметить изменения только в том случае, если я заходил слишком далеко, и им приходилось вмешиваться.

Я склонился к ней, мои глаза не повиновались грозной команде не смотреть на ее губы. Настолько розовые, чувственные, одно только воспоминание, как они ощущались вокруг моего члена, заставляло мое тело пульсировать от сильного желания.

«Ты хочешь поцеловать ее, признай это».

Я мгновенно подавил эту мысль. Поцелуй является эмоциональной связью — между нами никогда не произойдет поцелуя, потому что я не желаю никакой связи с этой женщиной. Я не могу позволить себе желать это.

— Я согласна с твоими доводами, что сейчас утро, и что мы должны подкрепиться, но, пожалуйста, Джетро, отведи меня в любое другое место. Черт, позволь мне съесть еду в собачьей конуре. Только не веди меня в ту комнату.

Мольба в ее голосе была отвратительна мне. Я предпочитал эту женщину, когда она противостояла мне, вместо ее мольбы.

— Даже не обсуждается. Джемстоун всегда проходит в этой комнате. Мы не будем изменять традиции ради кого-то, и особенно ради тебя.

Она сузила глаза.

— Джемстоун?

— Наша еженедельная обязательная встреча с братьями из «Даймонд». Пока ты прохлаждалась последние пару дней, некоторые работали. Данная встреча — это подведение итогов произошедших сделок и недельной выручки, тем более ты теперь — Хоук. Ты получила привилегию быть посвященной во внутренние дела нашей империи. Все удачно сложилось, не так ли?

Она пыталась вырвать запястье из моей хватки, но это не сработало.

— А ты не задумывался, что я не хочу быть частью всего этого?

Я ухмыльнулся.

— Ты что, считаешь, что у тебя есть выбор?

Мы недовольно сверлили друг друга взглядом.

Положив ладонь на дверь, я толкнул ее вперед и потянул Нилу в комнату, где происходила ее инициация в нашу семью.

Я посмотрел на Нилу.

Она уселась между Кестрелом и Фло. Первые двадцать минут встречи она была дерганной, злой и полностью бледной из-за того, что была возвращена в комнату, заполненную мужчинами, которые попробовали каждую частичку ее плоти.

Сейчас, по прошествии часа, она прекратила шипеть каждый раз, когда кто-либо из братьев задавал ей вежливые вопросы, она даже съела половину лосося и яйца-пашот с голландским соусом. Она отказалась от кофе, что напомнило мне, как она не выпила тот, что я принес ей в Милане; ее язык тела так и кричал о напряженности, я ожидал, что в любую минуту она упадет в обморок от мышечного истощения.

За прошедшие шестьдесят минут, мы обсудили успешную перевозку, которая произошла вчера ночью; редкую доставку бриллиантов свыше двадцати шести каратов, которая ожидается на следующей неделе; и политику, которая ведется на данный момент в Сьерра-Леоне. Скучные вещи для постороннего человека.

Но теперь она не посторонняя. Теперь она наша.

Больше чем мне бы того хотелось, я ловил себя, что смотрю на нее, мой взгляд возвращался к ней, вне зависимости от того, кто бы ни говорил. Она была единственной вспышкой света, которая находилась на противоположной стороне стола — персиковый вкус праздника посреди, облаченных в кожу, байкеров.

— Так, а теперь, что мы имеем по основному направлению, Джетро, тебе есть что рассказать. — Кат уперся взглядом в стол, будто опрашивая своих прилежных учеников.

Я напрягся на своем стуле, потому что все взоры в комнате обратились ко мне, включая и Нилу. Прошлая ночь была ужасно скучной. У меня не было ничего, что можно было добавить. Теперь, когда поел, я просто хотел покинуть комнату, покончить с долгом и пойти прокатиться на лошади. Мне нужно было убраться подальше из этого места и подальше от этих людей.

— Нет, мне нечего добавить. Ты все знаешь.

Дэниель рассмеялся, его волосы блестели от огромного количества геля, что был на них.

— Да, пап, заканчивай со всем этим скучным дерьмом. Давайте перейдем к более приятной части.

Нила замерла; ее темные глаза сверкнули, впиваясь взглядом ненависти, направленным на моего младшего брата, который сидел на противоположной стороне стола от Нилы.

Не могу сказать, что виню ее за это; чувство, которое мы испытали — взаимно.

Дэниель издевался над Нилой, облизнув губы, он послал ей воздушный поцелуй.

— Я хочу посмотреть, как наша гостья отреагирует на это.

Мои кулаки сжались на столе.

Кестрел придвинулся к ней, подталкивая ее плечо своим. Достаточно громко чтобы его голос был услышан, он проговорил:

— Все хорошо, Нила. Ты сидишь за правильной стороной стола, я не дам ему обидеть тебя.

Нила напряглась, когда повернула голову, чтобы посмотреть на него. Она нашла своими глазами его, ее подбородок приподнялся со странной смесью любопытства и вызова.

Секунда превратилась в затяжной момент, но они все еще смотрели друг на друга.

Что за черт?

Наконец, Нила кивнула, ее темный высокий хвостик был перекинут на плечо. Не отводя взгляда от Кеса, она мягко проговорила:

— Спасибо.

Когда Кес смотрел, его золотистые глаза, которыми обладали все мужчины Хоук, сияли.

— Всегда пожалуйста. — Что-то промелькнуло между ними. Что-то, что я сразу возненавидел.

Проведя рукой по его темным волосам, по серебристым прядям, Кес оторвал взгляд от Нилы и посмотрел в упор на меня.

— Ты можешь просто прийти ко мне, когда будешь чувствовать себя разбитой.

Ах ты, жалкий ублюдок.

Я сжал руки в кулаки на коленях.

Кес откинулся назад на стуле и опустил руку — ту самую, на который была татуировка птицы — под стол.

Нила отскочила на милю.

Он прикоснулся к ней! Этот гребаный мудак прикоснулся к моей собственности.

В то момент как Нила подскочила, Кес отодвинулся, и на его губах заиграла самодовольная улыбка.

— Прости.

— Не трогай меня, — прошипела она.

Какое-то странное тепло разлилось у меня в груди. Тепло? Как такое возможно, если мое сердце заполнено холодом.

Мои губы дернулись, я был просто неспособен скрыть свое самодовольство. Нила могла быть заинтригована или ее мог привлекать Кес, но это мой член был в ее рту, а мой язык был в той симпатичной киске.

Обаятельная улыбка Кестрела поникла. Он всегда слишком высоко о себе думал. Только потому, что клубные шлюхи предпочитали его, это не значило, что он лучше нас. Хотя он был моим любимчиком, но я не стал бы терпеть его охоту за моей добычей.

Кес наклонил голову, включив все свое очарование и этот щенячий взгляд, который расплавил трусики многих женщин.

— Я только хотел подбодрить тебя. Извини, если этим оскорбил.

Нила скрестила руки, прерывисто дыша. Прежде чем она успела ответить, один из братьев из «Блэк Даймонд» начал бормотать с другого конца стола.

— Да. Прости, если мы оскорбили тебя тогда.

Нила подняла голову.

Дэниель ударил его по руке.

— Что за хрень, мужик?

Глупый Дэниель.

Он не понимал, как разрушить человеческую психику. Сначала жестокостью — разорвать такое могущественное понятие неприкосновенности в клочья. Затем нежностью — заверить, что зашли слишком далеко и обещать безопасность.

Сейчас происходил второй этап.