Мы с королевой - Таунсенд Сьюзан "Сью" - Страница 29

— А быстро оно в суд попало, наше дело, правда? — продолжал суетиться Чарльз.

«Наше» — какое драгоценное слово, ведь оно означает, что у них с Беверли Тредголд есть что-то общее!

— Это из-за вас, — сказала Беверли. — Они ж хотят побыстрее с вами разделаться.

— Вот как?

— Ага. Засадить вас в кутузку, подальше от греха.

— Ну уж нет, в тюрьму я не пойду. — Чарльз даже рассмеялся такому нелепому предположению. Он вообще ни в чем не виноват, в конце-то концов. А здесь, как ни говорите, Британия, не какая-нибудь не имеющая понятия о законности «банановая республика», где правит деспот в темных очках.

— Зачем им, чтоб вы разгуливали на свободе — того и гляди снова посадите свою мамашу на трон.

— Вот уж о чем и думать не думал, — запротестовал Чарльз. — Да я никогда еще не был так счастлив. А сейчас, в эту минуту, я, Беверли, счастлив безумно.

Глубоко затянувшись, Беверли докурила последние миллиметры сигареты и швырнула горящий фильтр в канаву, где уже валялось много таких же окурков. Поглядев на серые фланелевые брюки и блейзер Чарльза, она сказала:

— Уоррен Дикон продает цветные спортивные костюмы из эластика, по десять фунтов за штуку, вы бы купили, чтобы возиться в саду. У него и кроссовки есть, и всякое такое.

Чарльз жадно ловил каждое ее слово. Раз Беверли советует, он разыщет Уоррена Дикона, выследит его и потребует выдать ему этот костюм, что бы он собой ни представлял. Малышка в коляске захныкала, и Беверли, бросив ему «Ну, пока», двинулась по переулку дальше. Чарльз видел синие жилки вен у нее под коленями, его тянуло полизать их. Он влюблен в Беверли Тредголд! Ему хотелось плакать и петь, смеяться и кричать. Он неотрывно смотрел, как она проходит полицейский кордон, как презрительно сплевывает точнехонько у ног старшего инспектора Холиленда. Вот это женщина!

В окно стукнула Диана и мимически изобразила, будто пьет из чашки. Чарльз притворился, что не понял намека, и ей пришлось выйти из дому и спросить:

— Хочешь чаю, милый?

— Нет, — раздраженно бросил Чарльз, — от этого чертова чая меня уже мутит. Изо всех пор сочится.

Диана ничего не ответила, но губы у нее задрожали, а глаза наполнились влагой. Почему он так гадко ведет себя с нею? Сколько сил она положила, создавая уют в их ужасном домишке! Научилась готовить ему эту жуткую, якобы способствующую долгожительству пищу. Одна управляется с детьми. Она даже согласна смириться с его дурацким «конским хвостиком». А у нее в жизни никакой радости. Она никуда не ходит. Она даже не может позволить себе купить батарейки для приемника и теперь не имеет понятия, какие диски сейчас самые модные. Наряжаться ей совершенно незачем. Шэрон безбожно обкромсала ей волосы. Ей нужно сделать маникюр и педикюр, но не как попало, а профессионально. Если она сама о себе не позаботится, то скоро станет похожа на Беверли Тредголд, и Чарльз тут же потеряет к ней всякий интерес.

— Это ты вигвамы для мальчиков строишь? — спросила Диана, трогая бобовые стебли.

Чарльз бросил на нее такой испепеляюще-презрительный взгляд, что она вернулась в дом. Она уже вымыла и вычистила все что могла, перегладила белье; мальчики куда-то убежали, делать больше было нечего. В будущем ее ждало одно-единственное развлечение — суд над Чарльзом. Поднявшись наверх, она заглянула в гардероб. Что же ей надеть? Просмотрев туалеты, она выбрала туфли и сумочку — и сразу утешилась. Еще в детстве она обожала игры с переодеваньем. Закрыв дверцу шкафа, она решила про себя, что строгий черный костюм прибережет для заключительного дня процесса — Чарльза ведь в самом деле могут посадить в тюрьму.

Диана снова открыла шкаф. А что она наденет на тюремное свиданье?

24. Как механик механику

Полночь; Спигги распластался в огромной луже, стоявшей на полу в кухне Анны. Анна тряпкой собирала воду. На ней были зеленые резиновые сапоги, джинсы и ковбойка. Выбившись из-под черепаховой заколки, густые светлые волосы рассыпались по спине. Оба были мокрые и растрепанные.

Вечером Анна включила стиральную машину и отправилась навестить бабушку, а вернувшись, обнаружила, что кафельный пол в кухне покрыт трехдюймовым слоем воды. Немедленно послали за Спигги.

— Что я сделала неправильно? — спросила Анна.

— Шланг у вас открутился, — ответил Спигги, стараясь не глотать слоги. — Только и делов, а так все путем! Из баб мало кто может машину подключить.

— Спасибо, — Анне комплимент понравился. — Надо мне завести себе набор инструментов.

— Нешто у мужа вашего нету? — спросил Спигги.

— Мы с мужем разъехались много лет назад, — сказала Анна.

— Вон оно как?!

Анна удивилась: ведь в англоязычных странах все население до последнего человека всегда в курсе ее дел. Отжав тряпку над оцинкованным ведром, она спросила:

— Вы разве не получаете газет, Спигги?

— А на кой они мне? — сказал Спигги. — Я читать-то не умею.

— Но телевизор-то смотрите? Радио слушаете?

— Не, — ответил Спигги. — У меня от них голова пухнет.

До чего же славно разговаривать с человеком, который относится к ней без всякого предубеждения! Спигги закрепил шланг, потом они общими усилиями прикрутили заднюю панель и задвинули стиральную машину на место, под пластмассовый стол.

— Порядок, — сказал Спигги. — Еще надо чего-нибудь наладить?

— Нет, — сказала Анна. — И потом, уже очень поздно.

Спигги намека не понял и уселся за крохотный кухонный столик.

— Я тоже разъехался с женой, — объявил он, вдруг преисполнившись жалости к самому себе. — Может, как-нибудь вечерком сходим в клуб, выпьем по стаканчику, в бильярд поиграем?

Спигги положил руку Анне на плечо, но без всякой задней мысли — просто по-приятельски, как один разъехавшийся с супругой механик по стиральным машинам может положить руку на плечо другому. Пока Анна размышляла над его предложением, Спигги представил себе, как он придет в Рабочий клуб, ведя под руку принцессу Анну. Мужики небось живо отучатся потешаться над его ростом и фигурой. Многим женщинам очень даже нравятся маленькие толстые мужчины. Посмотрите хоть на Боба Хоскинса[32] — ничего, в полном порядке.

Вынырнув из-под похожей на дельфина руки Спигги, Анна налила ему еще стакан пива «Карлсберг» и посмотрелась в зеркало. Не подстричься ли ей? А то носит одну и ту же прическу невесть сколько лет. Может, пора ее сменить? Особенно теперь, когда ниже падать уже некуда: мать-одиночка, живет в муниципальном доме, на дворе полночь, и в эту позднотищу за ней ухаживает толстячок-коротышка.

— А что, почему бы и нет, Спиггз? — сказала она, удивляясь самой себе. — Я найму кого-нибудь посидеть с детьми.

Спигги не верил своему счастью. Он купит пленку, зарядит фотоаппарат и попросит кого-нибудь из приятелей снять их с принцессой Анной, когда они будут чокаться, отмечая встречу. Потом он вставит фото в рамочки, а одно подарит матери. Наконец-то она будет им гордиться. А еще купит себе новую рубашку; где-то у него и галстук завалялся. Теперь уж он не наделает тех ошибок, что с прочими женщинами, когда на первом же свиданье с ходу лез к ним под лифчик, а в машине запускал кассету с сальными анекдотами. С ней он спешить не станет. Она же все-таки леди.

Он нехотя встал. Поправил комбинезон в паху. И вспомнил про недавно купленный фургон. Стоит сейчас за воротами. Начинающий художник по вывескам начертал на борту: «Л.А. СПИГГЗ, ПЕРВОКЛАССНЫЙ МАСТЕР ПО НАСТИЛКЕ КАВРОВ». Прежде фургон принадлежал компании «Бритиш телеком», как указывалось в формуляре. То был единственный законный документ на руках у Спигги. Ни прав, ни страховки, ни квитанции об уплате дорожного налога у него не было. Он уповал на удачу; и потом, где ему набрать столько денег? После того как он раскошелился за фургон — вы ж понимаете. Законопослушание — удовольствие дорогое, и бензин тоже.

— Ладно, я пошел, — сказал Спигги. — Пора баиньки, а то цвет лица испортится.