Русская Арктика 2050 (сборник) - Дивов Олег Игоревич - Страница 20

АНБ никогда не хватало ни культуры планирования, ни такта. Именно поэтому они постоянно «зарывались»…

Выдержка из Меморандума Объединенного комитета начальников штабов США (продолжение):

«…После того как ситуация станет горячей, можно попробовать «прощупать» границу России. Разумеется, чужими руками…»

Смок шел на головном «зодиаке». Лодок было всего две, но они были набиты отборными украинскими наемниками, воевавшими теперь по всему миру. Американцы всегда могли рассчитывать на этих парней, когда дело заходило о том, чтобы «подгадить этим русским». Даже когда «дело» было деликатного свойства и откровенно «пованивало», как, например, сейчас: уничтожить русскую пограничную заставу на Командорских островах, после чего передать территорию под контроль US NAVY. Боевики расформированного и запрещенного законом «Правого сектора» никак не хотели смириться со своим поражением. Поэтому стоило Смоку намекнуть, что предстоит «дело» с главным противником, через трое суток в его распоряжении имелось потребное количество людей.

Сам Смок прошел и революцию, и москальскую интервенцию. Вступил в «Правый сектор» еще во время Майдана. Там и стал Смоком. Это был его позывной в Донбассе, в Закарпатье, в Запорожье… Именно там все пошло вразнос: пророссийские бандюганы спровоцировали запорожское восстание, русский медведь рявкнул в Совбезе ООН, и на территории Украины началась миротворческая операция, только не с Запада, как рассчитывали «правосеки», а с Востока. Так Смок оказался в лагере для интернированных в Румынии… Ему повезло: о тех, кто попал в аналогичные польские лагеря, до сих пор не было ни слуху ни духу. Пропали люди, будто и не было их вовсе… И американские кураторы каждый раз переводят разговор на другую тему, когда заходит речь о судьбе двенадцати тысяч пятисот «правосеков», интернированных на польской территории в 2017 году в полном соответствии с международным правом. Так что Смоку повезло, что он попал в Румынию, а не в проклятую Польшу. Поляки – враги, не лучше москалей! Потом был вербовочный пункт в Болгарии, лагерь переподготовки в Косово и работа по всему миру. Правда, работать пришлось в основном на американцев (реже на немцев), ну а кто еще постоянно обещал Смоку и его соратникам возвращение в неньку Украину, стенающую под монголо-кацапским игом?

Так или примерно так думали и остальные девять человек, сидящие в «зодиаках». Сейчас их вела застарелая вражда, вражда, заставившая даже забыть о собственном наемничестве. И шли они не только выполнять деликатное поручение босса, но и мстить.

За пять миль до Командорских островов «зодиаки» заглушили двигатели и пошли на веслах. Предосторожность совершенно избыточная, учитывая бесшумность особой модификации двигателей GM, но Смок решил, что в условиях полярного дня все может быть, а кацапских пограничников следует «брать» без шума, теплыми, желательно в собственных постелях. Поэтому, когда приближающиеся скалы расцвели красивыми цветами автоматных очередей, Смоку стало очень обидно за свою судьбу. Вот опять все просчитано и выверено как надо, а не пошло! Опять не пошло. Но вслед за светом автоматных очередей пришел звук выстрелов, а с ним навалилась тьма…

– Вы просто провидец, Олег Владимирович, – произнес лейтенант, осматривая тела убитых наемников. – Все, как вы говорили, и вышло…

– Не провидец, Максим, а просто грамотный тактик, – скромно ответил майор. – Не расслабляться! Возможна вторая попытка десанта… Но тогда этих вояк просто подставили… Неужели нет не одного выжившего?

– Слишком хорошо стреляем, Олег Владимирович… Ба! Есть живой, тащ майор! Затихарился на дне лодки и уже пузыри пускать начал…

– Тащи его сюда!

Наемник, вовремя упавший на дно лодки и чуть было не утонувший вместе с ней, представлял собой жалкое зрелище. Но держался вызывающе, этот битый жизнью седой мужик лет сорока пяти – пятидесяти. Именно «мужик», а не, скажем, «сеньор», «месье», «сэр» или даже «мистер». И майору одного взгляда хватило, чтобы понять, с кем он имеет дело:

– Ну, слава Украине, героям слава… Что, ко?зак, на родину потянуло? Только эта земля не твоя родина!

– I don’t understand…

– Мистер не понимает? А ну-ка, Макс, сорви ему рукава!

Лейтенант, не чинясь, разрезал куртку наемника на плечах ножом и резким движением надорвал сначала один рукав, потом другой.

– Вот мразь! – вырвалось у него. На одном плече пленника скалился волк над руной «волчий крюк», на втором красовался «рарог» – трехзубый бывший символ Украины.

– Вот видишь, ко?зак, тебе никаких документов не нужно, – ласково сказал майор. – Все твои метки сами за тебя говорят, лучше всяких документов. Впрочем, и документы у вас, скорей всего, есть… Сержант Ковальчук! Обыщите трупы на предмет обнаружения документов! Руку даю на отсечение, – майор снова повернулся лейтенанту и пленному наемнику, которые представляли собой неподвижную живописную композицию, – да, даю руку, что обнаружатся канадские документы… Америка, таким образом, не при делах, как мы вообще подумать могли такое! Канадское правительство тоже отбрешется, скажет, что не имеет отношения… Что? Нашли?.. Гм… Макс, надеюсь, ты оставишь проигранную руку при мне…

И майор ловко перебросил добытый сержантом документ лейтенанту. Лейтенант пролистал несколько страниц, удивленно поднял брови:

– Косовар? В смысле, гражданин Косова?

(Это был паспорт погибшего Смока).

– Макс, ну ты что, не видишь, – перед нами типичный албанец!

И тут пленный не вынес дальнейшего позора и морального издевательства:

– Я не албанец! Я истинно русский, как любой настоящий украинец! Русский славянин из Руси-Украины, говорящий на истинно руськой мове. А вы все – крещеные московские татары, говорящие на испорченном угорско-татарском языке!

– И у вас там, в Канаде, до сих пор верят в подобную ахинею? – натурально удивился майор.

А молодой двадцатипятилетний лейтенант с интересом рассматривал пленного. Живая встреча с непримиримым противником всколыхнула детские воспоминания: напряженные лица родителей перед телевизором, словосочетание «Дом профсоюзов», запрещение на просмотр новостных программ… Потом новое словосочетание – «украинский дефолт», крикливая тетка Ольга, приехавшая из города Сумы и потом уехавшая обратно… Кажется, произошел какой-то скандал, на котором Максимка не присутствовал по малолетству… Во всяком случае, мама не переписывается и не разговаривает с теткой Ольгой уже двадцать лет… Потом, в подростковом возрасте, пришли мемуары Ивана Стрелкова, Александра Захарченко, Федора Березина, Глеба Боброва, Ивана Донецкого. Подростки «резались» в «стрелялки», выбирая миссии за донецких ополченцев и за запорожских повстанцев. Украинская гражданская война медленно и верно становилась историей. И вдруг, как тень ушедшего прошлого, – человек. Участник событий. Может, он жег людей там, в одесском Доме профсоюзов? Методично разрушал Донецк? Топил в крови запорожское восстание после дефолта? Что заставило его пойти в палачи собственного народа? И внезапно обожгло: а ведь на момент Майдана ему было лет двадцать пять. Как мне сейчас…

– Лейтенант! – вывел его из рефлексии майорский голос. – Заснул, что ли? Передай пленного рядовому Еремееву, а сам – на позиции. На «Белуге» сильное оживление… Боюсь, мы только что кому-то сорвали мировую сенсацию. А значит, это еще не конец.

– Так что, получается, товарищ майор, они снимать хотели, как эти нас режут?

– Вот именно, Максим Викторович, вот именно… Захаров! Есть ли над нами сейчас спутники?

– Нет! То есть… через пять минут по графику появится один!

– Грамотные сволочи… Ты возьми ракетницу и через пять минут выпусти шесть красных двумя сериями по три… Надеюсь, в «ситуационке» заметят…

Связи с материком по-прежнему не было.

Выдержка из Меморандума Объединенного комитета начальников штабов США (продолжение):