Элита тусуется по Фрейду - Угольников Сергей - Страница 10

Можно начинать второй заход: «Согласен с вами, что наша встреча выглядит как фантасмагория. Была бы невозможна даже год назад».

Опять попытка предстать в образе обычного, но уже не советского, а «российского» гражданина, страдающего в изгнании под пятой угнетателей, оставшихся в России. Есть у понедельника начало, нет у понедельника конца.

Сложно не согласится с утверждением интервьюируемого: «Надо понимать, что моя деятельность – это не прихоть Березовского». Кто бы спорил. Примеры аналогичной деятельности носят массовый характер и повторяются с удручающей последовательностью. И единственное, что здесь имеет смысл комментировать – возможность коррекции прихотливой деятельности. С некоторой степенью удрученности остается признать невозможность таковой не только психоаналитическими, но и медикаментозными средствами. Для полноты картины следует заметить, что на данный момент наибольшее соответствие состоянию «Субботнего Понедельника» больше присуще не мигрировавшим олигархам, а скорее т. н. «новым левым» (людям единого с Березовским архаичного склада характера, но желающих предстать молоденькими чекистами Багрицкими). Но и им на сегодняшний момент сложно достичь единства с манипулируемыми ввиду наличия свежих воспоминаний о том, с какими целями были проделаны предыдущие воздействия.

СМИ – по степени удовлетворенности

К современной психотерапии для народа можно по праву отнести телевещание. Трудно переоценить влияние, которое оказало эта разновидность СМИ на приход к власти в России лиц, по своему поведению как нельзя лучше подходящих на роль пациентов Зигмунда Фрейда.

Поведение телеведущих, впрочем, тоже позволяет вспомнить о теории фрейдизма. Классическим проявлением смутного («бессознательного») поведения телеведущих и внимающей им публики можно считать периодически возникающие призывы к отчужденности от происходящих процессов. Когда персонаж вроде пресловутого Познера, проводящего свои сеансы для невротиков на государственном телеканале, говорит о засилье чиновников (каковым он, по факту, и является) – то это способствует расщеплению сознания телезрителей. Когда идентичный Познеру по одиночеству в оппозиции Соловьев утверждает, что «народ отдельно – ГАИ отдельно», то это свидетельствует о степени здравомыслия ведущего, аудитории и кураторов в еще более уничижительных формах.

Выбор в качестве ведущей сексологического шоу на НТВ именно в пользу представительницы негроидной национальности Е. Ханги, тоже обусловлен вполне рационально. «Просветительная» работа в этом направлении девушек с внешностью Митковой аудитории уже достаточно известна и потому могла восприниматься публикой только в контексте личности ведущего, степени его удовлетворенности.

В противовес этому негроид как половой объект не воспринимался, и произносимые им постулаты не могли быть этнически интерпретированы ввиду отсутствия критериев, стереотипов интерпретации, что давало надежду на более полное погружение в контекст заданного формата передачи.

Симптоматично, что лишившись после выборов 96-го года возможности говорить о собственной политической беспристрастности и оппозиционности, руководство канала тем не менее утверждало свое принципиальное несогласие с возможным цензурированием скабрезной передачи (против усекновения политических программ столь яростных протестов не поступало).

Окончание вещания НТВ в одном формате и переход «блестящих профессионалов» на другую частоту проходило в режиме реалити-шоу, – отличить сотрудников телекомпании от участников передачи «За стеклом» было достаточно сложно.

Та же аудитория окормляется и дочерью умершего при скабрезных обстоятельствах видного демократа, что способствует не только ретрансляции ею передачи, называемой в некоторых «некультурных» кругах порнографической, но и вожделение именно той национальной прослойки, которая наиболее устойчива в состоянии группового одиночества.

Агитацию за создание «общественного телевидения», каковое якобы будет служить интересам беспристрастного информирования и гуманного развлечения налогоплательщиков, нельзя считать сколь-нибудь вменяемой. Эту неадекватность сложно списать исключительно на английский патриотизм агитаторов, желающих приблизиться к «чему-то новому». Потому что и в Англии «общественное» BBC не является примером честной (в данном случае – хотя бы независимой от сторонних дотаций) компании. Не надо подкупать общественное мнение – достаточно подкупить руководство канала (или часть его сотрудников). Рекламные агентства, работавшие на боснийских мусульман, обошлись весьма скромными затратами для тиражирования антисербской пропаганды. Немецкие «независимые» телекомпании не надо было и подкупать, но их заинтересованность в истреблении сербов никогда и не ставилась под сомнение…

Для людей, интересующихся фрейдизмом, большой интерес представляет и наша периодическая печать. Самым непосредственным проявлением неофрейдистского мировоззрения можно считать мутации, происходившие в ней еще в период перестройки, и в особенности в ее подростковом (по названию), «комсомольском» секторе. Не отказываясь от традиционных логотипов (вплоть до изображения ордена Ленина), издания подобного рода начали подражать определенного рода изданиям со скабрезными фотографиями. Порядок мышления редакторов «комсомольских» газет и журналов был настолько эксцентричен, что поражаться падению тиражей их изданий сразу после осуществления заявленных чаяний не приходится. Неизвестно, насколько могло шокировать читателей газеты «Известия» высказывание ее главного редактора, призывавшего «оградить прессу от рыночного беспредела, поскольку она помогала его устанавливать», но можно с полной уверенностью констатировать изначальный тупик компиляторного пути.

Увлеченность, с которой журналисты и главные редакторы рассказывали о вреде, который нанес запрет на употребление слов «кибернетика» и «генетика», – подразумевает их стремление к разрушениям и убийствам, взаимосвязанным с бездумным преклонением перед технологиями. Однако, исходя из противоречия между «гонимостью науки в сталинские годы» и технологическим прорывом СССР, осуществленным тогда же, следует признать данные высказывания скорее свидетельством высокой манипулируемости позднесоветского общества. Манипуляции основывались не на государственном, а на национальном уровне, с использованием образов фантазии о самостоятельности, отсутствия инерционности в ощущениях оппозиционности.

Еще более показательно, что предположение о «терминологических препонах» для занятий наукой во времена некоего тоталитаризма представляет в слишком комичном свете лиц, занятых умственным трудом, ведь даже физкультурники, которым запретили заниматься «культуризмом», совершенно спокойно упражнялись в «атлетической гимнастике», ничего в оной не меняя, кроме названия. То, что преградой для занятий «кибернетикой» объявлялся сам термин (без объяснения, как в таких стесненных условиях можно было заниматься проектированием и запуском ракетно-ядерного щита), можно считать попыткой принизить способности прикладных математиков, умалить их по сравнению с качками из подвалов. Не исключено и то обстоятельство, что такое уничижительное мнение связано с меньшей занятостью лиц фрейдистского склада личности в реальном секторе послевоенной экономики и их преобладании в сфере создания пропагандистских образов.

Деятельность масс-медиа периода «перестройки и гласности» была обусловлена желанием проявить лояльность по отношению к иностранным управляющим центрам, в соединении с желанием вовлечь в состояние оппозиционности достаточного количество управляемых масс…

Иллюстрацией экономического взаимодействия и использования классического и обновленного фрейдизма можно считать порядок продвижении на рынок произведения Дэна Брауна «Код да Винчи» и фильма по этой книге. Для работы над кинофильмом были выписаны европейские представители актерского сословия с целью придания интерпретации элементов интеллектуальности, отчужденности от ограниченного американского менталитета. Протесты религиозных деятелей против показа фильма – использовались в контексте сопротивления, борьбы с традиционными институтами, «которые подавляют свободомыслие». Но повторяемость процесса привела к усталости от него, больших сборов фильм не собрал. При этом нет оснований считать, что продемонстрированная продюсерами предельность собственного кода не будет использована на очередном экономическом витке пропаганды.