Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Лирика 30-х годов

Исаковский Михаил Васильевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Лирика 30-х годов - Исаковский Михаил Васильевич - Страница 18

Изменить размер шрифта:

«Ты мне что-то сказала…»

Ты мне что-то сказала,

Иль при щедрости дня

Мне опять показалось,

Что ты любишь меня.

Любишь так, как хотела,

Или так, как пришлось…

Ой, ты вдаль поглядела —

Там дороги шли врозь.

Все равно полднем звонким

Дам запевок рои

В руки милые, тонкие,

Дорогие твои.

Сердце рвется на волю,

Не сгорая гореть,

Колокольчики в поле

Стали тихо звенеть.

Ты мне что-то сказала,

Иль при щедрости дня

Мне опять показалось,

Что ты любишь меня.

Сольвейг

Снега голубеют в бескрайних раздольях,

И ветры над ними промчались, трубя…

Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,

Не дай умереть, не увидев тебя!

В бору вековом ты приснись иль в долине,

Где сосны кончают свое забытье

И с плеч, словно путники, сбросили иней,

Приветствуя так появленье твое!

И чтобы увидел я снова и снова,

Чего не увидеть по дальним краям, —

И косы тяжелые в лентах лиловых,

И взгляд, от которого петь соловьям!

Чтоб снег перепархивал, даль заклубилась,

Вершинами бор проколол синеву,

Чтоб замерло сердце, не билось, не билось,

Как будто бы наяву, наяву!

Снега голубеют в бескрайних раздольях,

Мой ветер, мой вольный, ты им поклонись.

Приснись мне, на лыжах бегущая Сольвейг,

Какая ты светлая, Сольвейг!

Приснись!

Бор синий, вечерний. Суметы крутые.

И словно на ветви легли небеса.

О Сольвейг!

Ой, косы твои золотые,

Ой, губ твоих полных и алых краса!

Как ходишь легко ты по снежному краю!

Там ветер по окна сугробы намел,

И там, где прошла ты, ручьи заиграли

И вдруг на опушке подснежник расцвел.

А там, где ты встала, трава прорастает,

Река рвется с морю, и льдинки хрустят,

И птиц перелетных крикливые стаи,

Быть может, сегодня сюда прилетят.

Заплещут крылами, засвищут, как в детстве,

За дымкой туманной грустя и любя…

О Сольвейг, постой же! Ну дай наглядеться,

Ну дай наглядеться, любовь, на тебя!

Ведь может и так быть:

поля колосились,

И реки к морям устремляли разбег,

Чтоб глаз, оттененных ресницами, синих

Вовек не померкло сиянье, вовек!

Гармоника

Под низенькими окнами,

Дорожкой вдоль села,

Вот выросла, вот охнула,

Вот ахнула — пошла.

Вот свистнула — повиснула

На узеньком ремне,

Вся синяя, вся близкая

И вся кругом в огне.

Звени, звени, гори, гори,

Веселая, — лети,

Поговори, поговори,

Прости, озолоти!

И вот она, и вот она,

От почестей зардясь,

Идет себе вольным-вольна,

И плача и смеясь,

Разбилась дробью частою,

А то от всех обид

Совсем была несчастною

И плакала навзрыд.

То шла людей задаривать,

И на веки веков

Вовсю раскинув зарево

Малиновых мехов,

Так пела и так плакала

Про горести свои,

Как бы за каждым клапаном

Гнездились соловьи.

И рвется ночи кружево,

Она, как день, — красна,

Все яблони разбужены,

И кленам не до сна!

Прости меня, прости меня,

Подольше погости,

Вся близкая, вся синяя,

Вся алая — прости!

«Как тебя другие называют…»

Как тебя другие называют,

Пусть совсем-совсем не знаю я.

Ты — моя травинка полевая,

Ты — одна любимая моя!

Где-то возле вербы-краснотала,

Где-то рядом с горем и тоской,

Где-то в дальнем поле вырастала,

Где-то в дальнем-дальнем, за рекой.

Вырастала, радости не зная,

Но, узнав про горести твои,

По-за Волгой, Доном и Дунаем

В лад с тобой грустили соловьи.

Как тебя другие называют,

Пусть совсем-совсем не знаю я.

Ты — моя травинка полевая,

Ты — одна любимая моя!

«Горят в небесах золотые ометы…»

Горят в небесах золотые ометы,

Им гаснуть никак не велят.

Я знать не хочу, где могучие взлеты

Широкие крылья спалят.

О, жизнь на реках, на озерах, в долинах,

Где ветры кочуют ничьи,

Где в красное платье рядится калина,

Где и синих рубахах — ручьи!

И все это знает паденья и взлеты,

И все это, жизнь, озари!

Горите, небес золотые ометы!

Гори, мое сердце, гори!

Еще я любовь нахожу и колеблю,

Еще ненавидеть могу,

А рухну, как дед мой, царапая землю,

На полном и быстром бегу!