За стеной фильтров. Что Интернет скрывает от вас? - Паризер Эли - Страница 49

Что могут отдельные люди

Исследователь социальных медиа Дана Бойд справедливо предупреждала, что нам грозит «психологический эквивалент ожирения»[429]. Создание здоровой информационной диеты требует определенных действий со стороны компаний, обеспечивающих поставки пищи, но ничего не выйдет, если мы сами не изменим свои привычки. Поставщики сладкого сиропа едва ли откажутся от привычной практики, пока покупатели не продемонстрируют, что ждут чего-то другого.

И вот с чего надо начать: перестаньте быть мышью.

В одном из эпизодов радиопередачи This American Life («Американская жизнь»)[430] ведущий Айра Гласс выясняет, как создать более эффективную мышеловку[431]. Он беседует с Энди Вулвортом — сотрудником крупнейшей в мире компании по производству мышеловок, который ищет идеи для новых моделей этих устройств. Предлагаемые идеи варьируются от совсем непрактичных (мышь попадает в антифриз, после чего раствор нужно выносить в ведре) до довольно жутких (убийство грызунов с помощью ядовитого газа).

Но фокус в том, что во всех этих идеях нет нужды. У Вулворта легкая работа, потому что существующие мышеловки очень дешевы и эффективны в 88 процентах случаев. Они работают, потому что мыши при поиске еды обычно следуют одному и тому же маршруту, пролегающему в пределах трех метров от места, где они живут, и пробегают по нему до 30 раз в день. Поместите мышеловку неподалеку — и шанс, что мышь попадется, будет очень высоким[432].

Большинство из нас потребляют информацию подобно мышам. Видимо, я тоже: есть 3–4 сайта, на которые я часто захожу каждый день, и я редко меняю что-то или добавляю в меню новые страницы. «Неважно, где мы живем — в Калькутте или Сан-Франциско, — говорил мне Мэтт Колер, — большую часть времени мы все делаем примерно одно и то же, снова и снова. Выпрыгнуть из этой петли непросто»[433]. Привычки трудно изменить. Но подобно тому, как вы узнаете больше о месте, где живете, отправляясь на работу новым маршрутом, изменение своих маршрутов в онлайне кардинально повышает вероятность наткнуться на новые идеи и новых людей.

Просто расширяя свои интересы и обозначая новые их направления, вы даете персонализирующим программам больше пространства для работы. Человека, обозначившего интерес к опере, комиксам, политике в ЮАР и Тому Крузу, труднее втиснуть в некие рамки, чем того, кто указал в своих интересах лишь одну из этих тем. И если вы будете постоянно смещать фокус внимания к периферии своих знаний, ваши представления о мире расширятся.

Сойти с протоптанной дорожки сперва страшно, но, находя новых людей, новые идеи и культуры, мы получаем весьма яркий опыт. Он помогает нам чувствовать себя людьми. Случайные озарения — кратчайший путь к радости.

Что касается проблемы «каскада идентичности», описанной в главе 4, то отчасти ее помогает устранить регулярное удаление cookie-файлов, которые ваш интернет-браузер использует для вашей идентификации. Сегодня в большинстве браузеров стереть cookie-файлы довольно просто: выберите «Опции» или «Настройки» и найдите в них пункт «Удалить cookie-файлы». Многие персонализированные рекламные сети дают потребителям возможность отключиться от них. Я публикую актуальный и подробный список адресов, позволяющих отключать персональные настройки, на сайте этой книги: www.thefilterbubble.com.

Но в целом персонализация неизбежна, так что для большинства из нас полное ее отключение — не лучший путь. Конечно, все свои действия в онлайне можно вести «инкогнито», делясь минимумом личной информации, но это непрактично: многие сервисы в таком случае просто неработоспособны. (Вот почему мне не кажется осмысленной стратегией введение списка людей, действия которых отслеживать нельзя (Do Not Track), — сейчас такую возможность рассматривает Федеральная торговая комиссия США.) И, естественно, Google модифицирует результаты запросов исходя из вашего интернет-адреса, местоположения и ряда других факторов, даже если вы нигде не вводили свой логин и зашли в Сеть с совершенно нового ноутбука.

Более правильный подход — пользоваться сайтами, дающими пользователям больше возможностей контроля и четко сообщающими, как работают их фильтры и как они используют ваши личные данные.

Возьмем, к примеру, Twitter и Facebook. Во многих отношениях эти сайты очень похожи. Оба дают возможность делиться информацией и ссылками на видео, новости и фотографии. Оба позволяют узнавать мнения людей, которые вам интересны, и не показывать тех, кто вас не интересует.

Однако вселенная Twitter базируется на нескольких очень простых и довольно прозрачных правилах, которые один поклонник назвал «тонким слоем регулирования». Если вы не пойдете на крайние меры и не закроете для людей свой аккаунт, все, что вы публикуете, будет доступно всем. Вы можете подписаться на чью угодно ленту новостей без их согласия, и в итоге вы получите хронологически выстроенный поток обновлений, включающий все публикации.

А вот законы информационной вселенной Facebook до безумия туманны и, кажется, меняются чуть ли не ежедневно. Если вы публикуете обновление своего статуса, ваши друзья могут его увидеть, а могут и не увидеть, как и вы — их обновления. (Это касается и «Последних новостей»: многие считают, что под этим заголовкам выводятся все обновления, а на самом деле нет.) Разные типы контента могут показываться с разной частотой: к примеру, если вы публикуете видео, его ваши друзья увидят с большей вероятностью, чем обновление статуса. Информация, которой вы делитесь с сайтом, сегодня может быть закрытой, а завтра публичной. Например, пользователям могут предложить обозначить страницы, на которые они подписаны, с условием, что эта информация будет доступна только их друзьям, а потом сделать ее открытой для всех. Но именно так поступил Facebook в 2009 году — и для этого поступка нет оправдания.

Поскольку Twitter действует на основе нескольких простых и очень понятных правил, он также менее подвержен тому, что венчурный капиталист Брэд Бернем (чья компания Union Square Ventures была главным инвестором Twitter на ранней стадии) называет «тиранией умолчания». Установление варианта «по умолчанию», когда у людей есть выбор, дает вам большую власть. Экономист Дэн Ариели иллюстрирует этот принцип с помощью диаграммы, показывающей активность доноров органов в разных европейских странах. В Англии, Нидерландах и Австрии доля людей, согласных пожертвовать свои органы после смерти, колеблется в районе 10–15 процентов, а во Франции, Германии и Бельгии заметно превышает 90 процентов[434]. Почему? Потому что в первой группе стран нужно подписать согласие на то, чтобы пожертвовать органы после смерти. Во второй же нужно специально оговорить, что вы не даете такого разрешения.

Если мы полагаемся на вариант «по умолчанию» при решении судьбы друзей, нуждающихся в новых легких и сердцах, то, конечно, мы позволим определять за нас и порядок доступа к информации. Не потому, что мы глупы. Дело в том, что мы весьма заняты, можем уделять ограниченное внимание принятию решений и полагаемся на то, что если все остальные поступают так или иначе, то и для нас это нормально. Однако такое доверие зачастую необоснованно. Facebook пользовался этой властью весьма целенаправленно, меняя установки конфиденциальности, чтобы побудить больше людей показывать свои сообщения всем. И поскольку разработчики программного обеспечения четко понимают власть «умолчания» и возможности ее использования для увеличения своей прибыли, их заявления, что пользователи могут отказаться от публикации своих личных данных, кажутся несколько лицемерными. Чем меньше правил и чем прозрачнее система, тем меньше возможностей устанавливать что-то по умолчанию.