Крестовый перевал - Зверев Сергей Иванович - Страница 14

— Эт нам, штоль? — выпучил глаза добродушный толстяк.

— Нам-нам, — ухмыльнулся Ткач, — привыкай.

— …Красота! — просиял Баз, оставив позади очередной пост ДПС. — В твоей идее воспользоваться формой и служебными машинами имеется огромный плюс. Проехали половину Московской области и Москвы, а нас ни разу не остановили!

Юрка сверил курс с навигатором.

— В любом плюсе всегда есть пара минусов, — пробормотал он и показал на поворот: — Здесь. Так… Теперь два квартала прямо.

— Понял. А что за минусы?

— Срок дадут больше. Если поймают… Черт!

— Что стряслось?

— Немного опережаем график. Давай в тот карман — постоим минут десять…

Отыскав прореху, «Форд» с «Нивой» причалили к тротуару; Базылев неторопливо вышел, поднял крышку капота и стал копаться в движке. Изображая ремонт, проще скоротать время.

— Скоро? — приоткрыв дверцу, спросил Ткач.

Понятливый Баз отрапортовал:

— Готово!

Автомобили развернулись, покидая временное пристанище. Вдруг Юрка зашептал:

— Стой!

Товарищ послушно нажал на тормоз.

— Ты чего?

— Опять та «Audi». «ТТшка» с бронзовым отливом…

— Брось, — промычал Базылев. — Здесь таких «Audi» в каждом квартале по десятку.

— Возможно. Поехали…

Поехали дальше. До цели осталось совсем немного.

— Перестраивайся в правый ряд, — подсказал Юрка. — За перекрестком катимся двести метров. Хорошо… Справа высокое серое здание — видишь?

— Ага.

— Мы на месте. Тормози…

Кортеж подкатил к солидному зданию и, не обращая внимания на присутствие охранника и грозный знак, разрешающий стоянку только автомобилям местной коммерческой структуры, по-хозяйски занял свободные места.

Щуплый «ботаник» Гобой меньше других был похож на мента. В форме лейтенанта милиции он оставался присматривать за обстановкой снаружи. Два других «милиционера» солидно вышли из машины и вместе с двумя «сотрудниками» МЧС направились к парадному входу ОАО «Московская нефтяная компания Глобал-Петролеум».

— Нам нужен генеральный директор или лицо, его замещающее, — предъявляя свое удостоверение охране, уверенно сказал Ткач. — И, пожалуйста, побыстрее.

Часть II. Волков

Пролог

В конце тридцатых годов Александр Ананьевич Чхенкели стал понемногу разочаровываться в жизни. Его отец к своему двадцатипятилетию успел добиться многого: известности, блестящей карьеры юриста, признания в среде социал-демократического движения на Кавказе. А что успел сделать к своим двадцати пяти Александр? Ровным счетом ничего, что удовлетворило бы безмерное тщеславие молодого человека, в жилах которого текла кровь настоящего горца.

Скорее всего, неудовлетворенность и жажда прославиться и сподвигли его отправиться в одну из лучших разведшкол абвера, расположенную под Парижем. В школе внезапно пришло осознание: он создан для разведки, диверсий и прочих шпионских штучек. Выказывая рвение и делая несомненные успехи, он стремительно продвинулся из рядовых курсантов до обер-ефрейтора. Спустя полгода напряженной учебы на торжественном построении всем выпускникам разведшколы вручали погоны унтер-офицеров, а для Чхенкели сделали редкое исключение — он сразу стал фельдфебелем…

Во Францию Александр попал 20 лет назад вместе с родителями. Отец — Ананий Иванович Чхенкели — был уважаемым на Кавказе человеком. Юрист, литератор, политик, социал-демократ, депутат IV Государственной Думы. В 1918 году он занял пост председателя правительства Закавказской Федеративной Демократической Республики, затем стал министром иностранных дел. А с февраля 1921-го уже отправился во Францию послом Грузинской Демократической Республики. Мать Александра носила редкое грузинское имя Маркине и слыла мягкой, обаятельной женщиной, внезапно умерла в тридцать третьем от чахотки. Младший из рода Чхенкели воспитывался в духе ненависти и неприятия не только большевизма, но и всего, связанного с Россией. Ведь, по убеждениям отца, именно Россия отняла у них родину весной двадцать первого года.

Окончив школу абвера, Александр мечтал о серьезной разведывательной работе, о возможности в полной мере проявить свои способности. Однако командование не спешило забрасывать ретивого грузина в тыл противника. Вместо шпионско-диверсионных заданий его (фельдфебеля!) зачислили рядовым стрелком в одну из рот 1-й горнострелковой дивизии, принявшей участие весной 1941 года в балканской кампании.

Несмотря на численный перевес немецких войск, великолепное снаряжение и оружие, воевать в горах Югославии было тяжело. Югославы стойко сражались, обороняя каждый перевал, каждую горную тропу. Им помогал сам Бог: на перевалах не стихали ледяные ветры, ущелья скрывали промозглые туманы… Но немцам все же удалось прорвать линию фронта, и через двенадцать дней Югославия пала. В тех боях Александр получил первое ранение, а неделю спустя — и первую награду. Поздравлять горных стрелков приезжал сам Адольф Гитлер. Он и вручил молодому грузину с забинтованной ногой Железный крест 2-го класса, а вместе с Крестом и погоны с двумя звездочками обер-фельдфебеля.

Да, инструкторы из абвера хлеб даром не ели. К лету 1941 года Чхенкели стал не только полноправным бойцом среди истинных арийцев, но и был назначен командовать отделением. Вскоре дивизию перебросили на западную границу — поближе к СССР. Там в составе группы армий «Юг» горные стрелки должны были участвовать в осуществлении плана «Барбаросса». Но с большевиками Александр воевал недолго: осенью сорок первого года его неожиданно отправили в Силезию — на учебный полигон Нойхаймер, где полным ходом шло формирование нового батальона под названием «Бергман».

В переводе с немецкого «Бергман» означало «Горец». Это именное подразделение имело в своем составе штаб с группой пропаганды и пять рот, три из которых были грузинскими. Общая численность батальона составляла тысячу двести человек. На одном из построений личного состава командир батальона подполковник Теодор Оберлендер упомянул о нескончаемом потоке эмигрантов: грузин, чеченцев, армян, азербайджанцев и других кавказцев, жаждущих воевать с большевиками. При таком количестве добровольцев он не исключил возможности скорой реорганизации батальона в полк.

Но это касалось будущего, а пока полным ходом шло формирование штата. Командные должности, разумеется, занимали немецкие офицеры, а вот командирами мелких подразделений назначали наиболее подготовленных и преданных делу рейха кавказцев. Таким и предстал перед строгими очами руководства энергичный Чхенкели. Закончив короткое собеседование, Оберлендер остался чрезвычайно доволен. Еще бы: на лице бравого грузина — преданность и готовность служить, на кителе нагрудный знак «За ранение» и Железный крест. Оберлендер без раздумий определил его командиром взвода, а заодно произвел в штабс-фельдфебели, намекнув на возможность сделать блистательную карьеру офицера абвера.

Карьера началась ровно через неделю.

Посыльный передал приказ коменданта построить взвод на плацу. Комендант — полноватый, холеный капитан — выслушал доклад Чхенкели и проверил личный состав по списку. Затем произнес короткую речь о необходимости исполнить священный долг перед великой Германией и приказал взводу размещаться в кузовах двух грузовиков.

— Господин капитан, нас отправляют на фронт? В горы? — только-то и спросил растерянный штабс-фельдфебель.

Комендант надменно усмехнулся:

— В горы вас пошлют после горнострелковой подготовки в Баварии — в местечке Миттенвальд. А пока надлежит выполнить работу попроще. Вы поступаете в распоряжение лейтенанта Моделя. Он поедет в кабине первой машины, вы — в кабине второй…

Грузовики тотчас отправились в путь.

Куда? Зачем? Надолго ли?…

Никто из кавказцев этого не знал.

Вырулив за территорию учебного полигона Нойхаймер, два грузовика проехали пару километров по хорошему шоссе и свернули на проселок в густой вековой лес. Средь высоких деревьев петляли еще с четверть часа, пока не подкатили к огромной прямоугольной поляне, заключенной в двойной периметр из колючей проволоки.