Экстремальная зона - Зверев Сергей Иванович - Страница 22

Если Пересветов в этот момент мог бы увидеть себя в зеркале, то немало подивился бы своему неприглядному виду, отвиснувшей челюсти и выступившему холодному поту. Подобного удара он никак не ожидал.

— Что?… — одеревеневшим языком переспросил он. — Как пропал?

— Это я бы хотел выяснить у вас, господин Пересветов, — донеслись слова из далекой столицы, — но вижу, что вы впервые об этом слышите.

Далее Пересветов услышал от московского журналиста о том, что вертолет сгинул неизвестно где. Не успев опомниться, губернатор был тут же атакован вопросами о том, что вообще этот вертолет делал на вверенной ему, Пе-ресветову, территории.

— Так ведь дело в том, что вертолет шел транзитом, — начал чиновник конструировать фразы деревянным голосом, — ядерное топливо и не собиралось оставаться здесь. Вертолет шел в Китай. Договоренность с китайской стороной была достигнута. Все в рамках закона… естественно… так что ничего здесь интересного нет.

Разговор продолжался, но, как говорится, настроение было безнадежно испорчено. Выглядело все, конечно, отвратительно — губернатор предстал перед журналистом не в лучшем свете и расписался в полной своей неосведомленности. Еще бы — он даже не знал о пропаже вертолета!

Кое-как закончив скомканное и обрывочное интервью, которое его просто убило, Пересветов обалдело уставился в бетонную стену. Ситуация складывалась просто кошмарная. Совсем недавно он едва не принял жуткую и мучительную смерть, а теперь известие, от которого просто становилось плохо. Подумав совсем немного, Пересветов принялся звонить авиаторам.

— В чем дело?! — звенящим голосом вопрошал он. — Это что же такое происходит? Вы угробили вертолет, и я об этом узнаю не от вас, а из Москвы?

Из последующего разговора выяснилось, что авиаторы еще не распространяли информацию о грузе, который перевозил вертолет, желая согласовать ее с губернатором, ведь происшествие серьезное.

— Если сразу сказать о ядерном топливе, то может начаться паника. Ведь согласитесь, Дмитрий Степанович, так и случится, — отбивался абонент в столице края, — здесь надо действовать разумно.

— Разумно? И это вы мне говорите?! Откуда? Откуда они узнали об этом? Значит, кто-то знал и слил инфу на телеканал! — неистовствовал Пересветов.

Кричать в полный голос он не мог себе позволить, поскольку в любой момент мог появиться Лавров, но тон разговора и без того говорил о ярости губернатора.

— Ищите, слышите? — прошипел он в трубку.

— Группа МЧС уже вылетела…

— И что?

— К сожалению, пока разбившийся вертолет обнаружить не могут. — Ничего утешительного губернатору пока не сообщали.

— А что у них, глаза на заднице? Известно же место, где начались проблемы, исчезла связь?

— Низкая облачность пока не позволяет…

— В общем, так, — железным, не позволяющим возражать, голосом произнес Пересветов, — меня не интересует, какая у вас там облачность — низкая или высокая. И-щи-те. Слышите? И если не найдете, то я вам не завидую. И чтобы о каждом шаге докладывали мне незамедлительно.

Закончив разговор, губернатор в нескольких коротких, но сильных выражениях сказал себе самому все, что он думает о ситуации вообще и о некоторых людях в частности. Непечатные фразы гремели в воздухе. Но легче от этого отнюдь не становилось…

Глава 14

— Да долго рассказывать, — растягивая слова, произнес Романенко, изучая лица бородачей.

Выглядели те, как деревенские жители, однако было в их облике что-то не совсем обычное. Нет, ничего такого, что бы резко бросалось в глаза, Лысый не замечал. Однако по лицам мужиков нельзя было сказать, что они любители крепких спиртных напитков. Да и вообще, держались они как-то очень уверенно, спокойно, с достоинством.

— Ничего, мил человек, нам торопиться некуда, — произнес один из бородачей, — вы говорите, а мы послушаем.

— А может, они злодеи? — предположил один из местных. — Вот появляются такие незнаемо откуда, а потом разбой начинается, непотребства всякие… Помните, как прошлым летом какие-то в Севасьяновке побывали? И что из этого вышло, а?

Подобное развитие разговора, как сразу же оценил Романенко, ни к чему хорошему привести не могло, поэтому ему пришлось решительным образом приступить к убеждению незнакомцев в обратном. Когда было нужно, Романенко умел вести себя сдержанно и «культурно». О его ребятах это можно было сказать с большой натяжкой, но их никто вступать в прения и не просил, скорее даже — наоборот. Представившись, последующие несколько минут он рассказывал о том, что он и его люди на вполне законных основаниях осуществляют поиск упавшего вертолета. Романенко продемонстрировал документы, что также способствовало установлению контакта.

— Номера носите, — хмыкнул мужик, назвавшийся Провом.

Он глядел на документы с какой-то странной брезгливостью, что окончательно сбивало с толку.

— Что? — не понял Романенко.

— Антихристовы правила принимаете… — ткнул тот в номер паспорта.

И тут Романенко начал понимать, что к чему. Как оказалось, странные фразы имели вполне реальное объяснение — бородатые мужики оказались старообрядцами, или проще говоря — староверами.

Сибирь — край удивительный по многим параметрам, а старообрядцы — одна из достопримечательностей этой земли. Бежали они сюда издавна, еще с семнадцатого века, от религиозной нетерпимости царей-батюшек. Со временем, осваиваясь здесь, крепко становились на ноги, отличаясь трудолюбием и трезвостью. Богатые сибирские староверы становились известными конезаводчиками, купцами, золотопромышленниками, люди попроще хозяйствовали более скромно.

После семнадцатого года проблем прибавилось. От советских гонений староверы уходили глубоко в тайгу, жили в землянках, возводили скиты, категорически отказывались получать паспорта, служить в армии и участвовать в коммунистическом строительстве. Жили, ведя натуральное хозяйство, охотились, занимались рыболовством в тех местах, куда даже НКВД не могло добраться. Раз в год отправляли кого-нибудь в город — поменять звериные шкурки на соль, патроны и металлические орудия. Некоторые староверческие деревни умудрились пережить не только коллективизацию, но и просуществовать патриархальной жизнью «вне СССР» аж до середины пятидесятых.

В настоящее время в Сибири еще много староверческих деревень, расположенных в основном в глухой тайге. Электричества здесь нет, равно как и других благ цивилизации. Старообрядцы — люди религиозные, честные, работящие и трезвые. Обычное их занятие в этих местах — рыбалка, охота, земледелие. Многие, особенно старики, до сих пор придерживаются ортодоксальных традиций. Смотреть телевизор, слушать радио, пользоваться Интернетом, пить водку — грех. Врать и воровать — страшный грех. Грехом также считается любое соитие мужчины и женщины без цели зачатия ребенка. «Официальную» церковь староверы считают чуть ли не исчадием ада. В семьях правит домострой, однако молодежь уже не столь ортодоксальна. Практически все сибирские староверы в той или иной степени — дальние родственники, потому как браки заключаются лишь между «своими».

Мгновенно сориентировавшись, Лысый в разговоре повел себя соответственно. Когда было надо, он умел произвести положительное впечатление. Последующие минут десять он рассказывал о том, что его группа разыскивает потерпевую крушение винтокрылую машину. При этом старался вызвать к себе доверие и сочувствие. По поводу конфликта Лысый заявил о том, что посчитал местных браконьерами. И так далее, и тому подобное. Как тут же выяснилось, усилия Романенко не пропали даром.

— Так ведь видели мы энтот вертолет, — кивнул старообрядец, — как раз то, что вы ищете.

Он повернулся к своим товарищам, и те кивками подтвердили озвученное.

— Видели?! — встрепенулся Романенко. — Так ведь это здорово! Давайте я вам покажу место.

Он стал разворачивать карту, однако здесь натолкнулся на неприятие со стороны собеседников. Они как-то поморщились, глядя на километровку.