Экстремальная зона - Зверев Сергей Иванович - Страница 17

— Да что он мне тут будет лекции читать? — продолжал глава края в том же духе. — Я генералов на хрен посылал!

Видя, что нормального разговора не получается, Батяня решил разрядить ситуацию.

— Вопросов нет, — произнес он, примиряюще подняв руки, — господин губернатор — человек опытный и внедорожник поведет сам? Или ваш секретарь?

— Да я сам и поведу, — проворчал Пересветов, садясь за руль, — я смотрю, с такими молодцами мы недалеко уйдем, если самому не взяться. Все, хватит разговоров, садитесь в машину.

Дмитрий Степанович твердо решил доказать сопровождающим, что сам, не хуже любого проводника, доберется туда, куда надо.

Оказавшись в салоне, Ломакин с интересом принялся осматриваться. Для него здесь все было внове: и дорогая кожа, и насыщенность самой разной техникой. Роскошь, как говорится, била в глаза.

— Что, сержант, — иронично хмыкнул Пересветов, — нравится машина? Ничего, станешь старшиной — себе такую же купишь.

Довольный шуткой, он оглушительно расхохотался. К его смеху присоединился и секретарь. Военные, естественно, отнеслись более прохладно к развитому чувству юмора Дмитрия Степановича.

Пересветов пребывал в предвкушении будущих финансовых успехов и продолжал вслух рассуждать по поводу будущей зоны. Выходило так, что население края должно его ноги целовать за то, что он воплотит.

— А вы слышали о деле Быковского? — спросил Батяня.

— Быковского? Не припоминаю, — наморщил лоб Пересветов. — Это что, у нас было?

— Да нет, в Штатах.

— А-а… Это ты к чему?

— Да вот как раз на вашу тему, — прищурился Батяня.

— Ну-ну, расскажи нам, майор, — поскреб щеку Дмитрий Степанович.

— История давняя… В сороковые годы все самые крупные казино Америки пребывали в шоке. Игрок русского происхождения, некий Генрих Быковский, снимал в них банк за банком. Никто и ничто не могло его остановить: тысячи, миллионы долларов сгребал он с кона почти играючи, словно надсмехаясь над хозяевами, — рассказывал Лавров, тая усмешку в уголках губ, — его везение казалось подозрительным и пугающе фантастическим. Чтобы спасти и деньги, и престиж, был пущен слух о том, что Быковский — редкий мошенник.

— Хм, забавно. — Пересветов, которому было интересно все, что имело отношение к его будущему детищу, заерзал на сиденье. — Продолжай, майор.

— Тогда оскорбленный в лучших чувствах игрока гений рулетки предложил остаться один на один с крупье, предварительно раздевшись догола.

— Зачем это?

— Чтобы продемонстрировать контрольной команде, что никаких приспособлений или ухищрений, помогающих ему разорять гемб-линги, у него нет, — пояснил майор. — Споровая инспекция длилась три вечера подряд. Быковский выиграл за это время восемь миллионов долларов.

— Однако… — Губернатор откашлялся и смачно плюнул в открытое окно. — Это ж какие таланты были у молодчика.

— А это ведь в то время такие деньги! — встрял в разговор секретарь.

— Ну вот. Хозяева казино схватились за головы, а один, из Лас-Вегаса, умер на другой же день от апоплексического удара. Быковский же, забрав выигрыш, предстал перед восхищенными неверами и заявил, что отныне он ни разу не войдет ни в одно казино Америки.

— Так в чем был секрет? — заинтригованный Дмитрий Степанович желал узнать истину.

— Никто этого так и не узнал.

— Это почему же? — недоуменно сдвинул брови глава края.

— Вскоре после этого великий игрок внезапно умер, унеся тайну своих удач с собой, — завершил рассказ Батяня.

— Жаль, конечно, что так все закончилось. Но, думаю, мы постараемся, чтобы у нас таких секретов не возникало, — решительно заявил Пе-ресветов, — времена не те, да и техника тоже. Сейчас любого мошенника на чистую воду вывести — раз плюнуть. Я позабочусь, чтобы над каждым столом по три камеры стояло. Каждое движение будет фиксироваться. Пускай только попробует такой Быковский…

Губернатор ударил ладонью по панели, словно демонстрируя, что разговор с нарушителем будет коротким.

Джип катил по берегу реки. Слева открывалась великолепная панорама водной глади, а справа высились высоченные стволы деревьев. Вскоре начались признаки того, что когда-то к этим местам военные имели отношение. Дорога пошла вниз и превратилась в полотно, выстеленное железобетонными плитами. Хоть и разбитая, она представляла собой вполне преодолимый путь, тем более для внедорожника.

— Вот это я понимаю! — довольно сказал губернатор. — Сразу видно, что Советская армия здесь потрудилась на совесть. Порядок, которого сейчас, к сожалению, не встретишь. Как думаешь, майор?

Пересветов пустился в рассуждения о том, как трудно ему управляться с разгильдяями, которыми, похоже, была большая часть населения вверенного ему края. Это могло продолжаться долго, если бы вдруг на дорогу не вышел олень. Его появление было так неожиданно, что губернатор притормозил.

Благородное животное стояло на обочине, горделиво поводя головой, над которой поднимались рога.

— Хоро-о-ш! — прищелкнув языком, сказал Любинский.

— Эх, сейчас бы пальнуть, — вслух рассуждал губернатор, — хороший трофей.

Батяня поморщился.

— Ну да ладно. Нет у нас времени на него, — наконец решил Пересветов и надавил на педаль газа.

Стройное животное, сделав несколько прыжков, исчезло в тайге. Некоторое время все ехали в молчании. Но, как вскоре выяснилось, на пути автомобиля возникли неожиданные препятствия.

— Что за хрень?! — раздраженно произнес Пересветов, снова останавливая машину.

Он вышел из джипа, хлопнув дверью. Остальные последовали за ним.

— Да, — хмыкнул Батяня, оказавшись снаружи, — постарались народные умельцы.

— Еще бы! — ухмыльнулся сержант. — В хозяйстве все пригодится. Наши люди добро без присмотра не оставят.

Картина, открывавшаяся впереди, свидетельствовала о том, что местное население приложило руки к прежде «образцовому военному порядку». Несколько десятков железобетонных плит были просто кем-то украдены. Впереди зияла солидная яма, которую автомобилю, даже такому, на каком они ехали, было никак не преодолеть.

— Вот ведь скоты! — раздраженно промолвил Дмитрий Степанович, злобно сплевывая и тяжело дыша. — И с этим сбродом мне приходится иметь дело. Платишь им деньги, обеспечиваешь жильем, делаешь их жизнь достойной, а они вот чем тебе отвечают.

— Очень меткое замечание, — лаконично, словно про себя, отметил Батяня.

Судя по всему, у губернатора имелось четкое представление, что население — это банда тунеядцев, воров и бездельников, которым он платит деньги из собственного кармана. Они, сволочи, ни хрена не хотят делать, а он, Пересветов, дает им возможность кататься как сыр в масле.

— Что? — нервно обернулся губернатор.

— Я же говорил… — развел руками сержант.

— Да помолчи ты! — Пересветов щелкнул пальцами, и Любинский, угадывая мысли шефа, развернул карту-километровку.

— Так… так… — протянул Пересветов, вглядываясь в карту, — ну, все понятно. Можем дать крюк и выедем.

— Какой крюк? — поинтересовался майор.

— Вот сюда, — губернатор указал на симпатичный изумрудно-зеленый луг, расстилавшийся слева. — Проедем немного — и все.

— Нельзя сюда! — отрицательно замотал головой Ломакин. — Тут же болото. Товарищ майор, я же знаю!

Сержант обернулся за поддержкой к Батяне.

— Я бы прислушался к словам сержанта, — сказал майор, — похоже, он дело говорит.

— Ну, конечно! — горячо продолжал Ломакин. — Там ведь Шиховская падь начинается…

— Какая еще падь? — пренебрежительно ответил Пересветов и сдвинул брови. — Что вы мне тут голову морочите?

Ломакин глубоко вздохнул, словно ученый, которому приходится объяснять ребенку, что Земля — круглая.

— Там же сгинуть проще простого! — убеждал он упрямого чиновника. — Никто и никогда не найдет. Старики говорят, что те трясины — бездонные.

— Я думал, что взял с собой десантников, а оказывается — сказочников. Тебе, сержант, стоит в детских садах на утренниках выступать. Демобилизушься — попробуй, — упражнялся в язвительности губернатор.