Предельные полномочия - Зверев Сергей Иванович - Страница 25

Внезапно Русанов сорвался с места и с криком: «Не могу так больше! Лучше утоплюсь!» — бросился в сторону реки.

— Стой! Буду стрелять! — прокричал вслед ему Мигель и в самом деле послал очередь из автомата — но над головой убегающего. Оба охранника бросились вслед за Русановым. Трое узников временно остались без присмотра.

— Давай скорее! — крикнул Малышев. Они кинулись к задней стороне казармы, где под крышей виднелась вентиляционная решетка. К счастью, вдоль стены росли какие-то кусты с остро пахнущими листьями, и они закрывали энергетиков. Малышев и Хайдаров нагнулись, положили руки друг другу на плечи, а Луценко быстро вскарабкался по их спинам.

Вдалеке слышались крики охранников, прозвучало еще несколько выстрелов.

— Не убили бы они вправду нашего Дениса, — пробормотал Хайдаров. — Зря мы на этот план согласились!

— Сейчас уже поздно жалеть, — отвечал Малышев. — Нет, если сначала стрелять не стали, то теперь тем более не будут.

Мимо них на траву упал один шуруп, второй… Луценко изо всех сил крутил отверткой, стоя на спинах своих товарищей, и двум энергетикам приходилось нелегко. Наконец инженер спрыгнул на траву.

— Все, отвернул! — сообщил он. — Теперь еле держится на двух шурупах.

— Бежим назад! — воскликнул Малышев, и они поспешили вернуться на площадку, где проходила прогулка.

И вовремя: едва друзья достигли площадки, как на дорожке показалась процессия. Впереди с лицом сурового судьи шествовал Мигель. За ним гигант Эктор вместе с еще двумя боевиками вели Русанова. Сразу было видно, что попытка побега обошлась ему дорого: вокруг левого глаза красовался огромный синяк, из носа капала кровь.

— Всем в барак! — рявкнул Мигель, растерявший все свое веселье. — И если еще одна сволочь попробует бежать…

И он выразительно передернул затвором.

Энергетики, выражая возмущение, отправились в барак. Там Русанов первым делом спросил:

— Ну что, получилось?

— Да, мы все сделали, — ответил Луценко. — А ты как?

— Я их порядочно погонял, — усмехнулся Денис. — Вначале кинулся к реке — вроде собираюсь броситься в воду и плыть. Они испугались — ведь так я действительно мог сбежать — и начали стрелять уже не в воздух, а по ногам. Чуть не попали! Тогда я свернул и кинулся вверх по течению — ну, туда, куда нас водил этот Чумпитас. Я ведь помнил, что там есть тропа и можно бежать. А эти ребята погано бегают: я бы так от них и убежал. Но тут наперерез выскочил часовой — и как врубит мне между глаз! Аж искры посыпались… А тут и эти подоспели, добавили…

— Сильно били? — сочувственно спросил Хайдаров.

— Да нет: нос не сломали, зубы не выбили, — заверил Русанов. — Так что дома заживет. Главное — выбраться!

— Сегодня обязательно должно получиться, — заверил его Малышев.

Узники стали ждать наступления ночи. Все остальное их уже не интересовало. Однако еще до наступления ночи в лагере стало происходить что-то непонятное, что поневоле привлекло их внимание. Они услышали, как снаружи забегала охрана. Чей-то начальственный голос потребовал, чтобы какой-то из бандитов немедленно отправился в казарму и привел себя в боевой вид. «А то ходите, как крестьяне! — кричал начальник. — Смотрите, чтобы оружие было в порядке! И будьте готовы к построению!»

— Что-то назревает… — пробормотал Луценко. — Интересно, что…

— Построение обычно устраивают по случаю приезда высокого начальства, — заметил Хайдаров. Из всех энергетиков у него был самый большой армейский опыт.

— Если начальство, то не по нашу ли душу? — высказал предположение Малышев. И оно вскоре оправдалось. Возле барака послышались шаги, и знакомый голос сеньора Чумпитаса произнес:

— Открывайте, надо посмотреть, как они выглядят.

Дверь открылась, и Чумпитас в сопровождении группы боевиков вошел в барак. Все повернулись к нему, ожидая, что он скажет. Но вместо приветствия командир боевиков заорал:

— А ну встать! Что разлеглись? Встать!

Не дожидаясь, пока узники начнут выполнять это требование, охранники бросились вперед, размахивая автоматами. Энергетики неохотно поднялись. Тянуться перед главарем бандитов никто не собирался. И вообще новая манера обращения сеньора Чумпитаса разительно отличалась от прежней.

Между тем начальник боевиков презрительно взглянул на узников, потом прошелся по бараку, все внимательно рассматривая. Когда он прошел в тот угол, где была вентиляционная решетка, у каждого замерло сердце: что, если Чумпитас увидит вынутые крепления? А может, бандиты что-то слышали ночью и заподозрили неладное? Однако Чумпитас вернулся на середину барака и важно произнес:

— Сегодня к вам, возможно, заглянет важный поли… — он запнулся, видимо, едва не сказав не то слово, но затем поправился:

— …Важный человек. И запомните: от того, как вы будете выглядеть, во многом будет зависеть ваша судьба. Чтобы никто не сидел здесь в подштанниках, жалуясь на жару! Когда сеньор… когда инспектор войдет, все должны встать! Ясно? А что с этим?

Он ткнул пальцем в Русанова.

— На парня напала дурь, господин капитан, — объяснил Мигель. — Бросился к реке, вроде уплыть хотел. Пришлось его остановить и немного поучить.

— Что ж, пусть, — кивнул Чумпитас, словно разрешив Русанову ходить с синяками. — Так, возможно, даже лучше. И запомните: будете плохо себя вести — все будете такие, как он! А если хорошо — поедете домой.

С этими словами командир вышел из барака. Воспользовавшись тем, что Мигель немного задержался, Малышев шагнул к нему и спросил:

— Слушай, нас что, правда могут отпустить?

Охранник в ответ усмехнулся и произнес:

— Ты видел когда-нибудь, чтобы кошка выпускала мышку? Хотя… если начальство так решит, то все может быть.

Он вышел, дверь барака захлопнулась, лязгнул засов. Энергетики остались одни.

— И что все это значит? — спросил Луценко, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Они ждут какое-то начальство… — проговорил Малышев, выглядывая через крохотное окошко на улицу.

— И оно должно на нас посмотреть и немедленно выпустить, — заключил Хайдаров.

— Ну да, поэтому они с утра волками смотрят, — возразил Русанов.

— Да, отношение изменилось, — согласился с монтером Луценко. — Кажется, их игра с нами подошла к концу. Мы им больше не нужны. Кошка наигралась с мышкой…

— И освобождать нас они, конечно, не будут, — подытожил Хайдаров.

— А знаете, из этого визита лично я получил очень важную информацию, — неожиданно сказал Малышев.

— Какую же? — удивился Хайдаров. — Что сеньор Чумпитас — не такая уж душка и не самый наш большой друг?

— Нет: то, что он носит звание капитана, — заявил механик. — Мне уже некоторое время казалось, что все эти боевики — военные. Но до сих пор они старались не произносить при нас свои звания. А еще этот капитан Чумпитас сделал одну оговорку — заметили? Он едва не назвал эту шишку, которую они ждут, политиком. То есть действующим политиком. Насколько я знаю, среди «контрас» таких нет.

— Да, все это странно, — согласился Луценко. — Но для нас сейчас самое важное — слинять отсюда, не дожидаясь, пока они решат нашу судьбу за нас.

Глава 18

Идти решили вдвоем: в разведке большое число людей может только помешать. К тому же каждый из них — и Фернандес, и Лимберг — был специалистом высочайшего класса, способным в одиночку справиться с целым взводом, так что подкрепление не требовалось. Вначале отправились к индейцам: надо было самим услышать рассказы о вооруженных людях, встреченных крестьянами в сельве.

В Марае и Науте ничего узнать не удалось: крестьяне, видевшие чужаков, были на редкость ненаблюдательны. И только в Тарме разведчикам улыбнулась удача: хотя старейшина деревни Теофило сам и не видел чужаков, но он оказался умным человеком, который не только запомнил рассказы соплеменников о незнакомых людях, но и понял значение этих встреч. Разведчиков интересовали мельчайшие детали, поэтому они попросили старейшину пригласить всех, кто мог что-то рассказать, и устроили своего рода перекрестный допрос — при этом, конечно, в учтивой форме, что так ценят индейцы. Переговоры на правах старого знакомого вел в основном Лимберг, но Фернандес иногда тоже вставлял вопросы.