Посвящение в герои - Зверев Сергей Иванович - Страница 14

— И долго это будет держаться? — скептически спросил Горшенин. — До первого умывания? А потом, как у Кисы Воробьянинова, у тебя на голове будет клумба?

— Будет держаться, пока эти не состригу и новые не вырастут, — отвечал Анисимов, уже занятый новым делом. Он достал из рюкзака маленькое зеркальце, банку с пудрой, несколько флаконов, кисточку — и принялся колдовать над своим лицом. На глазах остальных его лицо преображалось, приобретая явно выраженные восточные черты.

— Араб, чистый араб! — воскликнул Горшенин, покачав головой. — Салам алейкум, дорогой, да будут здоровы твои верблюды!

— И тебе привет, сын невоздержанности, — в тон ему отвечал Анисимов. — А здоровье верблюдов меня и правда беспокоит. Как бы мне больных не всучили. Кто-нибудь в животных разбирается?

Однако выяснилось, что ни Лавров, ни Горшенин в животных ничего не смыслят и как советчики не годятся.

— Ладно, положимся на честность продавцов, — вздохнул Александр, вставая и складывая свой макияж. — Пора идти, а то скоро совсем стемнеет.

— А ты хоть легенду какую приготовил — откуда, куда, зачем тебе эти «корабли пустыни»? — спросил его Лавров.

— Конечно, приготовил, — отвечал капитан, снимая рубашку и доставая из рюкзака кусок белой ткани. — Я молодой помощник торговца кожами из Джибути. Мне поручено закупить партию кож в Харардере и привезти их к нам в Джибути. Верблюдов хозяин велел купить по дороге. Не беспокойся, майор, я все продумал.

Он надел свой кусок ткани, закутал его концом голову — и окончательно превратился в типичного жителя Аравийского полуострова.

— Осталось только договориться, где будем встречаться, — сказал Анисимов. — Ведь, согласитесь, будет странно, если я, купив верблюдов для поездки в Харардере, вдруг утром поеду назад, на запад.

— Да, надо выбрать место… — начал Лавров, но затем, перебив самого себя, спросил: — Постой, а почему утром? Ты что, собираешься у них ночевать?

— Разумеется, собираюсь, уважаемый, — отвечал Анисимов, уже вошедший в роль «молодого торговца». — Кто же отпустит гостя на ночь глядя? И как я объясню свое желание ночевать в саванне? Или я должен сказать, что там меня ждут два белых друга с кучей оружия?

— Да, действительно… — пробормотал Лавров. — Но все равно — как-то непривычно…

— Это для тебя, товарищ майор, непривычно, а мне приходилось ночевать и в кишлаках, и в аулах, и на стоянках кочевников, — заверил его Анисимов. — Буду правильно себя вести — ничего не случится. Так что давай, назначай место встречи.

Лавров достал карту и принялся осматривать окрестности. Потом сказал:

— Вот тут, в двух километрах к востоку от деревни, есть глубокий овраг…

— Здесь они называются «вади», — заметил Анисимов, разглядывая через его плечо карту. — Понял: вы будете меня ждать в этом вади. Отлично. Ну, давай, и я пойду.

— Чего «давай»? — не понял майор.

— Деньги, чего еще! — объяснил капитан. — На что я должен верблюдов покупать, как, по-твоему?

— Да, конечно! — воскликнул Лавров. — Я и забыл… Сколько надо-то?

— Я видел, у тебя вроде местные шиллинги есть? — сказал Анисимов. — Вот их давай. Посмотрим, может, и хватит.

Лавров вспомнил, что полковник Гладков, кроме долларов, давал ему еще пачку каких-то странных разноцветных бумажек. Он достал эту пачку и протянул Анисимову. Специалист по Африке пересчитал деньги, пожал плечами и сказал:

— Вроде должно хватить. Дай на всякий случай еще пару сотен «зеленых».

Получив деньги, он поднялся и направился прочь.

— Эй, джигит! — окликнул его Горшенин.

— Чего еще? — обернулся капитан.

— А ты на верблюде раньше сидел? Не упадешь с него?

— Ты, может, и упадешь, а я нет, — сердито ответил Анисимов и, больше не оборачиваясь, направился к деревне.

Разведчики следили за тем, как их товарищ спустился вниз с холма, пересек открытое пространство и затем вошел в деревню. Больше оставаться здесь не имело смысла, надо было отправляться на место завтрашней встречи. Они собрались и, огибая деревню по большой дуге, двинулись на восток. На место вышли уже к полуночи.

Утром, едва только встало солнце, напарники стали ждать Анисимова. Прошел час, второй, третий, а капитан все не появлялся. Мысли, одна чернее другой, бродили в голове Лаврова. Он клял себя за то, что отпустил товарища одного. А может, эта деревня — настоящее бандитское логово? Видимо, то же самое думал и Горшенин.

Когда время стало подходить к девяти, Лавров стал строить планы вылазки: не оставлять же капитана в руках врагов! Как вдруг Горшенин, отличавшийся острым зрением, воскликнул:

— Идет! Идет, черт бы его побрал!

Лавров приложил к глазам бинокль и увидел, как со стороны деревни к ним, не торопясь, приближается маленький караван из трех верблюдов. На переднем сидел человек. Прошло несколько минут, и караван поднялся на холм.

— Наконец-то! — воскликнул Лавров. — Мы уже думали, что ты решил там остаться и до конца жизни торговать кожами!

— Торопливость могла вызвать подозрения, — невозмутимо ответил Анисимов. Он выглядел усталым, но довольным. — На Востоке не торопятся. Надо было выпить чаю, попрощаться с хозяевами…

— Ладно, расскажи, как все прошло, — попросил Горшенин. — Тебя приняли за своего?

— Если бы не приняли, я бы сейчас с вами не разговаривал, — ответил капитан. — Все прошло нормально. И знаете, что было самым трудным? Объяснить, почему я собираюсь ехать за кожами в Харардере, а не куплю их здесь. Так что мне пришлось-таки сделать одну покупку, — и он кивнул на верблюда, шедшего последним. Только сейчас разведчики заметили погруженные на него тюки.

— Это здешняя верблюжья кожа, — пояснил Анисимов. — Если будет сильно мешать, можно ее просто выбросить. Но может пригодиться во время ночевок. Кочевники строят из нее свои палатки — акалы.

— Деньги все потратил? — с напускной суровостью спросил Лавров.

— Никак нет, шеф, — ответил Анисимов. — Сотня долларов, правда, ушла на эту кожу, но вторую сотню я привез обратно.

Вся первая половина этого дня у Лаврова и Горшенина ушла на то, чтобы научиться управлять «кораблями пустыни». Однако верблюды оказались существами более покладистыми, чем лошади, и спустя несколько часов оба разведчика овладели навыками погонщиков. После этого темп движения увеличился. За этот день они прошли около восьмидесяти километров и вышли к крохотному роднику, прятавшемуся в финиковой роще. Вся земля возле родника была истоптана копытами, в воздухе стоял густой запах овец — видно, только что отсюда ушло большое стадо. Тут Лавров осознал еще одну опасность, которая им угрожает.

— Больно много народу здесь возле воды толпится, — сказал он. — Того и гляди кто-нибудь еще пожалует. Надо бы нам со старшим лейтенантом тоже заняться маскарадом и обзавестись какой-нибудь легендой. Может, станем твоими телохранителями?

— Да, я тоже об этом думал, — признался Анисимов. — Если будем ехать, как сейчас, обязательно кого-нибудь встретим, и тогда без стрельбы не обойтись — в вас за версту видно «белых шакалов», как здесь любят выражаться. Но твое предложение, майор, не пройдет: какие же вы мои телохранители, если по-арабски ни слова сказать не можете? Нет, надо придумать что-нибудь другое…

Он подумал несколько минут, наблюдая за тем, как Горшенин доставал и разжигал примус и ставил на огонь котелок, потом уверенно произнес:

— Кажется, есть подходящий вариант. Пусть вы будете важными людьми из… ну, скажем, из Пакистана. И направляетесь на юг, чтобы встретиться с истинными мусульманами, своими братьями по вере из Союза исламских судов — он тут контролирует южные провинции Сомали. Говорите вы на одном из пуштунских языков, арабский знаете плохо. Да, так может сойти…

— Как же мы сойдем за пуштунов, если ни слова на этом языке не знаем? — спросил Горшенин.

— Так ведь местные тоже его не знают, — успокоил его Анисимов. — Обменяетесь с майором парой фраз на каком-нибудь языке «каля-маля» — и все.