Фазы Венеры (СИ) - "Хатт Старк Stark Hatt" - Страница 1

Он вышел из машины и огляделся. Пыльный пятачок автобусной стоянки, ярко освещенный южным солнцем. Толстый лоснящийся татарин, торговец арбузами и дынями с голым животом, выпирающим из рубашки. Пара потемневших от времени потрескавшихся лиц крестьянок перед выложенными на землю сочными помидорами и луком. Ларек с напитками, где какой-то как и он приезжий в соломенной шляпе только что взял бутылку холодного пива.

Сергей Мартынович с чемоданчиком в руках в нерешительности стоял на самом солнцепеке. На него никто не обращал внимания. Да он и не рассчитывал на встречу. Надо было, конечно, как-то подготовиться, договориться о жилье, а не так сразу ехать. А он схватился сразу, сел на поезд (самолет он терпеть не мог) и сюда. Потянуло - не удержался, не раздумывал. Да и что его держит? Один, дети уж далече. А времени у пенсионера навалом. Только вот с деньгами не очень. Но он решил, к черту экономию. Надо наконец здоровьем заняться, артрит подлечить на горячем песке , да и с гипертонией может здесь будет полегче.

Он не был в этих местах с юности. Но помнил. Иногда ему даже виделись во сне эти серо-зеленые хребты гор, спускающихся к морю. Скалы, плеск морской волны, смех. Как давно это было! Но вот он опять видит эти склоны, и это уже не сон.

Сергей Мартынович сделал несколько нерешительных шагов к навесу. Солнце уже начинало палить его непокрытую голову. Здесь было не так жарко. Навес был большой, в глубине его что-то темнело, что он не мог сразу рассмотреть глазами ослепленными ярким светом. На него потянуло каким-то странным дымным запахом. Запах был тонкий, несильный, пахло сладким турецким табаком, сандалом, какими-то травами, анисом. Очень странный запах. Когда глаза его чуть привыкли, в глубокой тени навеса он разглядел очертания сидящей на земле фигуры. Это была, вероятно женщина. Длинные блестящие пряди темных волос падали ей на грудь. Он подошел ближе. В руке она держала зажженную трубку с длинным чубуком. Она молчала, темные ее глаза, выражение которых он не мог разгадать, смотрели на него и мимо него. Лицо ее тоже было темным, узким, но не таким изношенным и потрескавшемся как у крестьянок. Возраст не читался на нем. Перед ней ничего не было разложено. Она ничего не продавала.

- Не знаете, где здесь можно снять комнату? К морю поближе, а?

Она поднесла трубку к губам и втянула в себя дым. Струйки побежали назад по уголкам рта, змейками вылезли из ноздрей тонкого с горбинкой носа. Она кто, турчанка? Нет, не похоже. Может гречанка? Или армянка? - пытался догадаться он.

- Нет, я не армянка, - вдруг нарушила она молчание. У нее был низкий надтреснутый голос. - Зачем тебе знать это?

Он от замешательства даже не нашел, что ответить. Она спросила:

- Хочешь, я тебе погадаю?

- Так ты гадалка, что ли?

- Нет. Я не гадаю людям. Но тебе могу.

- Мне не надо. Ты видишь, я с чемоданом - комнату ищу.

Трубка продолжала дымиться у нее в руках, и Сергей Мартынович почувствовал, как этот запах будто проникает в него, туманит голову, заползает, обволакивает. Чемоданчик становился тяжелее. Она молчала, глядя куда-то в сторону. Он уже хотел идти, когда она вновь заговорила.

- Жилье? Я тут знаю одно место. Как раз у моря. Если хочешь - покажу.

Он кивнул. Хотя и не очень верил гадалке. Но никого больше не было. Она медленно поднялась и они вышли на солнце. И здесь он не смог бы определить ее возраст. Она была не высока и не низка, в выцветшем пестром платье-балахоне, подвязанном в талии. Он шел за ней по пыльной улице шаг в шаг за ее стоптанными сандалиями, мелькающими под развевающимся подолом. Улица постепенно спускалась все ближе к берегу, пока не уперлась песчаную полосу вдоль моря. Дома уже кончились.

- А где же здесь жилье? - подумал он, - уж не обманывает она меня?

- Зачем мне тебя обманывать? - сказала она внезапно обернувшись. Он замер под строгим взглядом ее темных глаз. - Осталось недалеко. Сейчас пройдем в ту сторону, - она махнула рукой в сторону холма, выходящего почти к самой воде.

Они вновь двинулись, проходя берегом и обогнув холм вышли к старой заброшенной каменоломне. Бетонные грабли ее спускались почти к самой воде. Когда-то и здесь пытались жить люди: меж их мощными стенками кое где видны были остатки дощатых сарайчиков. Но двери их были выворочены, стекла выбиты. Сергей Мартынович в сердцах уже хотел повернуть обратно, как вдруг ему открылся вид на маленький домик. Он стоял за каменоломней, укрывшись за ее бетонной громадой. Он был неказист, как и большинство местных хат, с облупившейся белой краской. Его обступили несколько старых плодовых деревьев за низеньким забором. Внизу шелестели волны, тянуло свежестью. Вокруг - ни души.

- Нравится тебе? - спросила она, поворачиваясь. Он пытался вспомнить этот домик. Тот выглядел старым и должен был стоять здесь, когда они веселой молодой компанией отправлялись мимо этой каменоломни к дальним бухтам. Но среди старых картинок его памяти не мог его отыскать.

Она толкнула калитку.

- Пойдем, посмотрим.

- А здесь есть кто-то? Хозяйка?

- Я сама покажу.

На секунду она замерла перед дверью и та скрипнув, открылась. Внутри был сумрак, только узкие лучики света пробивались сквозь затворенные ставни. Глаза его, ослепленные утренним светом, вновь отказывались видеть.

- Смотри,- сказала женщина,- вот здесь вода. А там можно спать. Она раскрыла два окошка, завешенных белой кисеей и осветилась комнатка, в которой стояла одна только просторная кровать. За окном было море, синее море. Он почувствовал, что не хочет уходить отсюда.

- Здесь кто-то живет?

- Нет, это будет все твое, если захочешь.

- А с кем мне договариваться?

- Пока можешь со мной. Это недорого тебе будет.

- Так ты хозяйка?

- Нет. Так ты берешь?

- Да, пожалуй возьму.

Она повернулась и бросила уходя:

- За деньгами завтра.

Он смотрел, как ветерок с моря шевелит кисею. Чемоданчик все еще был у него в руках. Он поставил его и огляделся. За соседней стеной был очаг и грубый стол с лавкой, умывальник, зеркальце тут же в углу. Поставив чемоданчик, Сергей Мартынович вышел наружу. Присел на старое полуразваленное кресло под навесом. Море было спокойно. Оно искрилось и переливалось белыми бликами, волна чуть слышно шуршала галькой. Ни души вокруг. Справа высились знакомые очертания скал, на горизонте серой ящерицей мыс сползал в воду. Все, как и было тогда.

Вечером он долго не мог уснуть. Короткий визит в поселок не принес ему радости узнавания. Обилие людей, их громкие разговоры утомляли его. А здесь была тишина. Он, лежа на кровати, наблюдал, как полоска над морем розовеет, постепенно теряя краски, сереет и сливается с темной водой. Но вот теперь уже внизу начинает светлеть, струиться серебряными бликами, что бросает в воду взошедшая луна.

Ему снилось, что он ступает на эту дорожку и медленно бредет, как по тропинке. Но вдруг его ноги с каждым шагом все глубже начинают погружаться как в трясину, и он не может остановиться, ни повернуть назад к берегу. Его руки онемели, и вот уже вода подступает к горлу. Перед ним оказывается вчерашняя гадалка. Ее черные волосы заплетены в длинную и толстую косу, как канат. Она бросает ему конец и смеется.

Когда Сергей Мартынович открыл глаза, было уже совсем светло. Он быстро и без обычных усилий поднялся с кровати. Привычная боль и скованность в суставах, что омрачали каждое его утро, куда-то ушли. Он чувствовал бодрость и аппетит.

В поселке он окунулся в неизбежный курортный шум.

В переулке ведущем к морю он нашел маленькое кафе почти безлюдное и заказал кофе. Долговязый официант скрылся за стойкой и пока его не было, Сергей Мартынович скользил глазами по посетителям. Его внимание привлекла одна пара за дальним столиком. Это были немолодые люди, небрежно и неряшливо одетые, с помятыми лицами. Несмотря на ранний час перед ними стояли кружки пива. Обычные завсегдатаи пивных. Но эти чем-то отличались, они держались за руки и смотрели друг на друга. Он невольно перехватил ее нежный взгляд, устремленный на спутника. Только глаза и жили на этом скомканном годами лице.