«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич - Страница 85

Семанов приводит сведения из документальных материалов 23-й стрелковой дивизии за март-апрель 1919 года о том, что командиром 204-го Сердобского полка был Виталий Врановский, бывший штабс-капитан царской армии; помкомполка — Виктор Волков, бывший поручик, оба они, судя по домашним адресам, родом из города Сердобска35.

Видимо, Шолохов изучал те же архивные источники, поскольку он дает историю Сердобского полка с документальной точностью:

«Сердобский полк наспех сформировался в городе Сердобске. Среди красноармейцев — сплошь саратовских крестьян поздних возрастов — явно намечались настроения, ничуть не способствовавшие поднятию боевого духа. В роте было удручающе много неграмотных и выходцев из зажиточно-кулацкой части деревни. Комсостав полка наполовину состоял из бывших офицеров; комиссар — слабохарактерный и безвольный человек — не пользовался среди красноармейцев авторитетом; а изменники — командир полка, начштаба и двое ротных командиров, задумав сдать полк... вели преступную работу...» (4, 316).

Шолохов, несколько изменив фамилию командира полка, дал точную фамилию его помощника — «бывшего поручика Волкова» (4, 313).

Факт перехода Сердобского полка на сторону восставших не обошел вниманием и Павел Кудинов в своем историческом очерке:

«28 марта (то есть 10 апреля по новому стилю. — Ф. К.), — пишет он, — будучи на фронте 2-й дивизии, я получил телеграмму от командира 4-го Сердобского Сов[етского] полка следующего содержания: “Я, командир 4-го Сердобского полка, от имени всех солдат приветствую братьев восставших казаков и ныне со своим славным полком присоединяюсь к рядам доблестной армии восставших. Станица Усть-Хоперская занята мною. Комиссары переловлены и расстреляны. Веду бой с красными. Жду распоряжений. Врановский”»36.

БРАТЬЯ ДРОЗДОВЫ

Для прояснения проблемы авторства «Тихого Дона» на основе текстологической «дактилоскопии» романа немалое значение имеет не только устное предание, не только работа автора в архивах с «секретными документами», касающимися восстания, но и наблюдения, переживания самого Шолохова. Мы только что убедились в этом на примере «комиссара арестов и обысков» Малкина, когда личные воспоминания М. А. Шолохова и его жены Марии Петровны были подтверждены материалами архивов.

Описание мятежа Сердобского полка в «Тихом Доне» опирается также на собственные юношеские впечатления писателя, поскольку, как уже говорилось, мятеж случился в станице Усть-Хоперской — недалеко от хутора Плешакова, где жила семья Шолоховых и где Сердобский полк вел бои с казачьими сотнями, одну из которых возглавлял хорунжий Павел Дроздов, на чьей квартире Шолоховы жили.

Памятуя о словах Павла Кудинова, что «почти в каждой главе “Тихого Дона” повествуется о событиях и фактах, которые были в жизни», приведем на этот счет еще одно свидетельство Шолохова, — с тем, чтобы следом соотнести его с другими фактами и документами, подтверждающими его истинность.

Харлампий Ермаков не был единственным прототипом Григория Мелехова.

На вопрос Приймы, как был найден образ Григория, М. А. Шолохов ответил: «В народе <...> Григорий — это художественный вымысел. Дался он мне не сразу. Но могу признаться теперь, что образы Григория, Петра и Дарьи Мелеховых в самом начале я писал с семьи казаков Дроздовых. Мои родители, живя в хуторе Плешакове, снимали у Дроздовых половину куреня. Мы с ними жили под одной крышей, и я для изображения портрета Григория кое-что взял от Алексея Дроздова, для Петра — внешний облик и его смерть — от Павла Дроздова, а для Дарьи многое позаимствовал от Марии, жены Павла, в том числе и факт ее расправы со своим кумом Иваном Алексеевичем Сердиновым, которого в романе я назвал Котляровым... Братья Дроздовы, — продолжал Шолохов, — были простые труженики, ставшие на фронте офицерами... А тут грянула революция и гражданская война, и Павла убивают. В глубоком яру их зажали и потребовали: “Сдавайтесь миром! А иначе — перебьем!” Они сдались, и Павла, как офицера, вопреки обещанию, тут же и убили. Вот это мне крепко запомнилось. А потом его тело привезли домой. В морозный день. Я катался на коньках, прибегаю в дом — тишина. Открыл на кухню дверь и вижу: лежит Павел на соломе возле пылающей печи. Плечами подперев стену, согнув в колене ногу. А брат его, Алексей, поникший сидит напротив... До сих пор помню это... Вот я в “Тихом Доне” и изобразил Григория перед убитым Петром... Так же были взяты из жизни эпизод убийства Дарьей кума своего Котлярова и получение ею пятисот рублей наградных из рук генерала за эту расправу... Тогда, в хуторе, я хотел было побежать на площадь, посмотреть генерала, но отец меня не пустил: “Нечего глазеть на палачей!..” В разработке сюжета стало ясно, что в подоснову образа Григория характер Алексея Дроздова не годится. И тут я увидел, что Ермаков более подходит к моему замыслу, каким должен быть Григорий».37

Казаки хутора Плешакова братья Алексей и Павел Дроздовы. Алексей — один из прототипов Григория Мелехова, Павел — Петра Мелехова. 22 декабря 1915 г.

Таковы личные воспоминания писателя, которые легли в основу ряда страниц «Тихого Дона». Частично мы их уже приводили в главе, посвященной Харлампию Ермакову. Могут сказать, что личный опыт Шолохова о времени и обстоятельствах Вёшенского восстания ограничен его подростковым возрастом. Но этот возраст таил в себе и немалые плюсы — свежесть и остроту взгляда, неуемное мальчишеское любопытство, неугомонность и бесстрашие в поиске впечатлений.

Мы уже ссылались на результаты экспедиции по вёшенской округе, которую провели краеведы Н. Т. Кузнецова и В. С. Баштанник в поисках живых прототипов романа «Тихий Дон». На их вопрос, не был ли кто в хуторе Плешакове похож на Григория и Петра Мелеховых, «старый казак Алексеев Иван Алексеевич воскликнул: “Какие Мелеховы? Это же Дроздовы ребята, Алексей и Павло, а Дарья, Петрова жена, это Мария, Мария Андреяновна”»38.

В дальнейших беседах со старыми казаками краеведы старались выяснить, в чем же находили хуторяне сходство между Мелеховыми и Дроздовыми.

«Павел Дроздов напоминал Петра Мелехова даже внешне. Когда мы слушали Наталью Васильевну Парамонову, родную племянницу Павла и Алексея Дроздовых, мы находили это внешнее сходство с портретом Петра, данным в “Тихом Доне”: “небольшой, курносый, в буйной повители пшеничного цвета волос”, “с пшеничными усами”. Наталья Васильевна говорит: “Дядя Павел был беленький, он был небольшого роста. Я дядю Павла помню, фотокарточки видела и живого все-таки помню его. Красиво он одевался, полушубок у него был вот тут опушенный. Дядя Павел офицер белый был”.

Старый казак хутора Кривского Дергачев Матвей Иванович в молодости был знаком с Алексеем и Павлом Дроздовыми, встречался с ними на плешаковской мельнице; с Алексеем Дроздовым встречался в последний раз, когда тот вернулся с фронта германской войны. На наш вопрос, находит ли он сходство между Павлом Дроздовым и Петром Мелеховым, он твердо сказал: “Это не то, что похоже, это точно, никуда не денешься, ведь он же был командир восставшей сотни в 19-м году”.

И погиб Павел Дроздов так же, как Петр Мелехов в “Тихом Доне”. Старожилы хорошо помнят, как жена Павла, Марья Дроздова, охваченная злобой и чувством мести, убивала своего кума, Сердинова Ивана Алексеевича, который выведен в романе как большевик Котляров Иван Алексеевич»39.

В памяти жителей хутора Плешакова сохранилась сцена, как Мария Дроздова убивала своего кума: она крикнула ему: «“Расскажи, кум, как ты моего мужа убивал...” и стала избивать его, несмотря на то, как говорит Наталья Васильевна Парамонова, “что он просил ее, что, кума?, я не бил кума” (они кумовья), потом Марья выхватила винтовку у рядом стоявшего конвоира и выстрелила в Ивана Алексеевича»40.