Закон десанта – смерть врагам! - Зверев Сергей Иванович - Страница 54

— А чего хотел-то? — боязливо пробормотал Вадим. — Выпить, закусить? Или по делам служебным заглянул?

— Поживу у тебя, — безапелляционно заявил Шахтарь, оттирая Вадима от окна и просовывая нос сквозь решетку. Завершив обзор, попытался обустроиться. Утвердив под задницу пивной ящик, повертелся, но удобства не испытал. Повозившись, Шахтарь взгромоздился на прочно сбитый ящик в углу.

— Задание, гражданин. Родина тебе доверяет, слушай внимательно. Высунь морду наружу и радиво бди. Как появится белая «четверка», живо сообщай. Проворонишь — загремишь на Колыму со всеми конфискациями, — итоговая фраза, очевидно, служила шуткой — гражданин с корочками скупо хохотнул, но глаза его при этом оставались серьезными, то есть безобразно водянистыми. Последние сомнения в том, для чего здесь появился человек с удостоверением, отпали автоматически.

— Вот так пьеса, — восхитился Вадим, — преступника опасного ловишь? А то ведь в наших краях мужиков с такими вот ксивами, как у тебя, товарищ, поискать надо. У нас-то, в основном, рыбнадзор да лесники…

— Не твоя забота, торгаш, — оборвал Шахтарь, доставая импортные сигареты. — Твоя забота — сидеть и бдить. Приступай.

Пару минут сохранялось натянутое молчание. Вадим посматривал в окно, изредка косился на пускающего дым колечками «товарища». Шахтарь затушил об пол сигарету, пинком послал ее под коробки и зябко поежился. Тропической жары в киоске не было.

На вокзале продолжала царить суета. Прибыл проходящий поезд. Пассажиры, следовавшие до Славянки, покидали перрон. За четыре минуты Вадим успел продать пол-ящика пива, блок сигарет и окоченевшую шоколадку. Положение создавалось сложное. До прибытия Борьки оставались считанные минуты.

— Водка есть? — хмуро поинтересовался Шахтарь.

— Не-а, — по-простецки отозвался Вадим, — солнышко зашло, водка кончилась. Шучу, командир, нет у нас в продаже водки, правила не позволяют. Водка в гастрономе. Ты пивка хлебни, полегчает.

— Сам хлебай свою мочу, — неласково бросил Шахтарь.

— Слышь, мужик, а Антонина где? — сипловато поинтересовался через решетку низкорослый абориген.

— Заболела Антонина, — осторожно заявил Вадим, перехватив удивленный взгляд Шахтаря, — мы за нее.

— А беленькой нет? — подумав, вопросил абориген.

— Да я вам что, золотая рыбка? — возмутился Вадим. — Одному подавай беленькую, другому подавай беленькую… Нет у меня беленькой, неужели не понятно? Зайди — проверь.

— Ну, извини, — разочарованно протянул мужик. — Давай тогда красенькую — попроще.

Покупатели схлынули. Возвращались бабушки-перронщицы — кто с товаром, кто с деньгами. Вадим украдкой покосился на часы. До прибытия Борьки, в пунктуальности которого он почти не сомневался, оставалась минута.

— Послушай-ка, товарищ, — решился Вадим (не хотелось ему подводить под монастырь доверчивую Антонину). — А ты здесь чего, это, без подмоги работаешь? Отважный тип, погляжу. А вдруг преступник вооружен? А вдруг их двое? Или трое, не приведи господь? Слушай, а если я тебе помощь посильную окажу, меня начальство твое отблагодарит, как ты думаешь? Премию какую-нибудь выпишет или грамоту почетную?.. Ты не смотри, что я тут деревня деревней перед тобой сижу, — я в армии на рукопашке знаешь, как поднаторел?

Исходя из задумчивости, одолевшей соглядатая, крупные силы к привокзальной площади стянуты не были. Вообще никого не было — одинокий, как перст, один на всю площадь. Вряд ли вернут автомобиль коварные похитители — не могут организаторы враждебной партии верить в это всерьез. Но проверить сигнал обязаны. На то и посланы. А для проверки достаточно одного человека. Не с пустыми, разумеется, руками.

Уснувшая интуиция, похоже, пробуждалась. План работал, и это не могло не внушать оптимизма. Стоило форсировать события.

Белая «четверка» выехала из прилегающего к площади переулка точно по «расписанию». В каких кулуарах отсиживался Борька, Вадима не волновало — в способностях напарника он не сомневался. Угловатая каракатица проплыла в свете фонаря. Обогнула «Волгу», в которую проворный малый втаскивал непроданную картошку, плавно вошла в зону мрака и как бы растворилась.

— Машина? — встрепенулся соглядатай.

— Машина, — согласился Вадим. Не скажешь, что трактор.

— Белая? — продавленный Шахтарем ящик сердито скрипнул, «чекист» засопел над ухом, отпихнул Вадима: — Дьявол, не видно ни хрена… Где он?

— Да расслабься, товарищ, — небрежно бросил Вадим, — «Москвич 412-й, темный, мимо проехал.

Не успел Шахтарь, от души чертыхнувшись, вернуться на место, как в решетку задолбились.

— Хозяин дома? Гармонь готова? — донесся смешливый Борькин тенорок. — Крепенькой не богат, шеф? Двойной тариф.

— Заходи, — проворчал Вадим, выбрасывая на гвоздик за окном два пакета.

— Подожди, мужик, — насторожился «чекист», — у тебя же нет водки.

Оторвалась от торговой тумбы тетка в цветастом полушалочке и потертой болонье. Сцапала за шиворот хромоножку, примостившуюся на разбитой лавочке. Малолетка вырвалась и, припадая на обе ноги, заковыляла за теткой. Артистки, блин, погорелого театра.

— Чего ты сказал, товарищ? — повернулся Вадим к «чекисту». Кажется, ус оборвался — подозрительно пусто стало над губой. Но и без огрехов «макияжа» Шахтарь почуял неладное. Сунул руку за пазуху. Тяжелый удар обрушился на левую скулу, опрокинув соглядатая в груду нераспакованного товара. Вадим занес кулак — добить, но вроде уже ни к чему.

— Хороший удар, — одобрил Борька, вваливаясь в будку. — А ты не перестарался?

— Волнуюсь, — объяснил Вадим, потирая отбитый кулак.

Волоком перетащили бесчувственное тело на свободный пятачок. Серебристый двенадцатизарядный «вальтер» (отнюдь не табельное оружие работников ФСБ) безропотно поменял хозяина. Синие корки, на деле оказавшиеся удостоверением сотрудника безопасности ООО «Альтаир», перекочевали туда же. Испарина пробила — Вадим только сейчас обнаружил, что со лба бежит, как из крана.

— Эй, ларечница, — влез в решетку очередной страждущий, — жидкостью для снятия женщин не удивишь?

— Каких еще женщин? — молниеносно среагировал Борька, подлетая к окошку, — чугунная затворка с лязгом захлопнулась. — Ревизия у нас — не по шарам, что ли?

— Не по шарам, — подтвердил Вадим, судорожно икая, — болезнь французская у товарища. Слушай, Борис, а что такое жидкость для снятия женщин?

— Откуда я знаю, — пожал плечами Борька. — Шампанское, наверное. Нам нельзя. Стрип-бар местного женского рэгби-клуба мы навестим в другой раз… Смотри-ка, — ловким жестом мага-мошенника он выдернул из кармана соглядатая увесистый кошелек и подбросил на руке, — то самое устройство, позволяющее потерять все деньги сразу.

— Пересчитай, — оживился Вадим. — Было ваше, стало наше.

— Много, — перелистал купюры Борька. — Неприлично много. На тех, кто в жизни преуспел, гляжу с брезгливым уважением.

И как-то очень странно уставился на лежащего на полу господина.

— А ты не задумывался, зачем нам это несчастье?

— Это не несчастье, — покачал головой Вадим. — Это «язык», который при грамотном обращении сообщит много интересного. Полезай в машину, Борька, объезжай площадь и подгоняй тачку к кустам. А я попробую определиться, смогу ли протащить это чудо природы через тернии…

Возможно, кто-то и видел, как во мраке ночи двое подозрительных парней грузили в машину третьего. Но кто же бросится сообщать в милицию? Грузят — значит, надо им. Почему милиция должна пускаться в погоню? У нее других дел нет?

Краткий перечень сомнительных мест города с примерными привязками к вокзалу Вадим уже выучил. Поехали в ближайшее — заброшенную котельную на краю паровозоремонтного депо. Заросшие бурьяном холмы, дорога, практически не различимая за обилием вянущего чертополоха. Битые бетонные блоки, свалки хлама. Приземистое здание с выбитой кладкой, венчаемое мачтой голого столба. Запустение — как в кино про апокалипсис…

— В бардачке имеется фонарик, — не без удовольствия сообщил Борька. — А также прочный кордовый шнур, кусачки, стальная цепь и прочий садо-мазо-инвентарь.