Тельняшка – наш бронежилет - Зверев Сергей Иванович - Страница 8

6

17 сентября 2009 года. 16 часов

Находясь в воздухе над сухогрузом, Батяня наблюдал, как один за другим опускались на парашютах на плоскую палубу вэдэвэшники. Быстро погасив парашюты, они тут же выстраивались в стороне, освобождая место для товарищей.

Пока все шло по графику: первым опустился юркий Калмыков, потом Шестов…

Собрав парашюты, бойцы смотрели вверх — ожидали командира.

Погасив парашют и освободившись от строп, Батяня махнул рукой в сторону открытой двери машинного зала сухогруза. Он первым и бросился в темное, неосвещенное пространство, туда, вниз, в утробу судна, по гулкой металлической лестнице. Сзади загрохотали ботинками бойцы.

Как только группа спустилась по лестнице, дверь за ними захлопнулась. Вероятнее всего, противник готовил ловушку заранее — Батяня с бойцами оказались запертыми в трюме корабля.

Кто-то поставил Батяне подножку, он упал и тут же почувствовал, как на него навалились сверху. Кто-то большой и грузный. Здоровой лапищей этот кто-то сдавил ему горло.

«Опытный, гад», — мелькнуло в голове у Батяни.

Памятуя основное правило самбиста — давай волю противнику и действуй по его же правилам, — Батяня быстро и резко, как бы не сопротивляясь, откинул голову в сторону и тут же, как только медвежья хватка ослабла на мгновение, перехватил кисть, сдавливающую его горло.

Сила на силу… До зубовного скрежета… Но и противник попался сильный — стонал, но хватку не ослаблял…

И снова отработанным приемом самбо Батяня, резко ослабив хватку, правой рукой ударил в невидимое лицо…

Нужно было что-то предпринимать, Батяня чувствовал, что простой силой этого невидимого «медведя» ему не одолеть. Удар — и это Батяня почувствовал по боли в руке — пришелся «медведю» в подбородок. Голова противника дернулась. Что-то похожее на мычание послышалось Батяне.

Медвежья хватка на мгновение ослабла, и тогда изо всей силы, упираясь ногами в железную лестничную планку, Батяня резко бросил свое тело в сторону. Грузная махина, не ожидая такого подвоха, соскользнула с него. Но его огромная лапища продолжала тянуться к горлу. Казалось, что этой невидимой в темноте махине не знакомы ощущения боли.

Удерживая одной рукой руку противника, второй рукой Батяня провел свой коронный прием — ребром ладони ударил по шее, туда, где была сонная артерия.

И снова в ответ послышалось лишь мычание.

Знал Батяня, что другой противник в таком случае сразу бы вырубился.

Но этот «медведь» только дернулся.

Но и этого Батяне было достаточно. Мгновение, спасительное мгновение было выиграно… Батяне наконец-то удалось выскользнуть из-под навалившейся на него махины. Все так же упираясь ногами в планку лестницы, резко крутанувшись, Батяня подмял под себя руку, тянувшуюся к его горлу. Наконец-то хватка «медведя» ослабла. И теперь оставалось главное — заломать эту огромную лапищу, до хруста костей заломать…

— Ладно, сдаюсь… Скажу, где маманя сало прячет… — вдруг услышал Батяня знакомый бас…

— Ну гад, ты же меня чуть не задушил, — переводя дух, ответил Батяня, только сейчас поняв, с кем ему прошлось сражаться. Подумал — не приведи господь с таким медведем в бою столкнуться…

— А что мне оставалось… Ждать, пока руку выломают… Не дождетесь…

В темноте между тем слышалась какая-то возня.

— Когда вы там люк откроете? — громко крикнул Батяня, немного успокаиваясь. Но руки у него все еще подрагивали. Как это обычно бывает после напряженного боя.

— Сейчас, товарищ майор… — послышался сверху голос Калмыкова. — Подождите немного, товарищ майор… Я этого вражину Сидоркина завалю и открою люк. Это он, вражина Сидоркин, люк закрыл, подлянку нам кинул…

— Я тебе покажу подлянку, — послышалось сопение Сидоркина. — Ты у меня сейчас с лестницы котом вниз полетишь… На все четыре опустишься…

Было слышно, как Сидоркин и Калмыков, сцепившись в яростной схватке, скатились вниз по лестнице.

— Точно коты мартовские, — прокомментировал Чалов.

Через полчаса на палубе списанного сухогруза сидели нападавшие и обороняющиеся: кто курил, кто потирал ушибленные места.

Немного отдышавшись, Батяня сказал:

— Передохнем и — снова вниз, будем досконально изучать внутреннее строение сухогруза. Потом изучим надпалубные постройки. Все должны знать строение корабля досконально. Пираты — не киношные придурки. Тоже стрелять умеют. Да и боевой опыт у них порядочный.

— Товарищ майор… А что если сделать так, как делал Хемингуэй во время войны с немцами? — спросил Калмыков.

— Ну-ну… Расскажи, как это он делал?

— Во время войны он охотился на немецкие подлодки. Поставил пушку на рыбацкую шхуну. Маскировал пушку и отправлялся в море. Он отчаянный был. Вот так же и с сомалийскими пиратами делать надо. Пушки поставить или, на худой конец, автоматы дать морякам — и кирдык пиратам будет. Побоятся сунуться.

— Тебя, Калмыков, в Москву, в Думу надо отправить. Там Жирика заменишь. Тот, помнишь, когда грипп птичий только-только появился, советовал пушки на границе поставить и всех подряд птиц сбивать. Бедняга, уже изговорился весь. Так ты ему там идейки новые будешь подбрасывать. Вот хохота будет, — острил довольный Сидоркин.

Хотя непонятно было, чему он радовался. С таким синяком, какой ему поставили во время учебного захвата сухогруза, плакать нужно, а не хохотать.

— Тут, Калмыков, дело сложное, — отвечал Батяня. — Я тебе сейчас исторический пример приведу. Уже в первом веке до новой эры, — ну, до рождения Христа — пиратство было распространено везде, где велась морская доставка грузов. Уже тогда Древний Рим — величайшая империя, которая полмиром правила, никак не могла справиться с пиратами, орудовавшими в Средиземноморье. Помнишь, чему в школе учили? Помнишь, какой был принцип власти в Древнем Риме?.. Хлеба и зрелищ дай народу, и этого будет достаточно. Так вот, дело дошло до того, что хлеба в Риме не стало. Фактически пираты заблокировали доставку хлеба. Начинался голод. Помпей Великий, получив титул номарха — по нынешней терминологии Главкома флота, — за восемьдесят дней обещал навести на море порядок. Думаешь, Калмыков, тогда римляне не догадывались размещать на торговых судах вооруженных солдат? Думаешь, тогда они не пытались делать то, что делал Хемингуэй во время войны? Делали и не раз. Но — не помогало. Одних пиратов брали в плен, а вместо них появлялись новые головорезы. Почему так происходило, Калмыков, как думаешь?