Приговор полковника Гурова - Макеев Алексей Викторович - Страница 40

– Давайте пока не станем привлекать Дениса Юрьевича, – покачал головой Гуров. – Может быть, справимся своими силами.

– Но как своими-то? – развела руками Галя. – Что мы можем-то?

– Вы, скорее всего, ничего. А вот я кое-что смогу, – сказал Гуров. – Вы разрешите мне для начала поговорить с вашей дочерью?

– С Наталкой? – вытаращила глаза Галя. – А она-то здесь при чем?

– Скорее всего, ни при чем, – успокоил ее Гуров. – Но кое-чем помочь может.

Галя повернулась к Пете. Взгляд ее был испуганным.

– Наталка со вчерашнего дня в своей комнате сидит, глаз не кажет, – сказал тот. – Совсем извелась из-за своего хлыща!

– Позвольте мне к ней подняться, всего на несколько минут. Только поговорить нам нужно наедине. Больше я ее не побеспокою, – сказал Гуров.

Галя секунду подумала, потом развернулась и повела Гурова по лестнице на второй этаж. Постучав, спросила:

– Наталья, можно до тебе?

Девушка ответила что-то невнятное, и полковник, приложив палец к губам, сделал Гале знак, чтобы та уходила. Открыв дверь, он вошел в комнату. Наталка сидела на неубранной постели, лицо ее было бледным, а глаза красными. В руках девушка держала сотовый телефон.

– Наташа, простите, что пришлось побеспокоить вас в вашей комнате, но мне хотелось скрыть нашу беседу от посторонних глаз и ушей.

– Кто вы? – спросила девушка испуганно. – Что вам нужно от меня?

– Не бойтесь, я ваш друг.

– А почему? С какой стати мы стали друзьями? – нахмурилась она.

– Считайте, что так сложились обстоятельства. Не нравится слово «друг» – можете считать меня союзником.

– Союзники в войне, – усмехнулась девушка. – А я ни против кого не воюю!

– Зато так получилось, что вас использовали в войне, – сказал полковник. – Может быть, «война» не совсем то слово, но в конфликте точно. Может быть, вы все же позволите мне посмотреть ваш телефон?

Девушка побледнела еще сильнее и спрятала его под подушку.

– Наташа, – мягко продолжал Гуров. – Я же хочу помочь. Я знаю, что вы ни в чем не виноваты.

– Максим хороший! – жалобно проговорила девушка. – Я уверена, что он не стал бы так поступать со мной по своей воле! Его кто-то заставил, поэтому он и уехал!

– Вот давайте в этом и разберемся, чтобы раз и навсегда поставить все на свои места. Если этого не сделать, Максим так и будет скрываться, а ваши родители ломать голову, где им взять деньги. Вам это нужно? Ведь их интересы напрямую связаны с вами, вы же одна семья!

Говоря это, Гуров внимательно следил за девушкой. Он видел, что она практически готова к откровенности. Гуров протянул руку. Наталка достала из-под подушки телефон и вручила ему.

Гуров нашел список имен, дошел до буквы М и открыл имя «Макс». Высветилась куча эсэмэсок обычного влюбленного содержания, которые Гуров пробежал глазами. Ничего важного для дела в них не содержалось. Гуров переписал номер и вернул телефон.

– Что вам рассказывал Максим о себе? – спросил он.

– Говорил, что живет в Москве, но там работы хорошей нет, – всхлипнула Наталка. – Приехал сюда на заработки, говорил, что имеет профессию официанта, устроился в наш пансионат… Хотел вместе со мной в Москву уехать и вдруг пропал! А перед этим у нас деньги украли! Я не хотела думать, что это он! Но теперь думаю – пусть лучше он украл деньги и из-за этого уехал, чем просто меня бросил!

Гуров подавил вздох.

– Как получилось, что он узнал про деньги?

– Это я проболталась, – призналась Наталка. – Без всякой задней мысли. Просто сказала, что родители должны наконец через два дня рассчитаться с долгами, и тогда я смогу подумать о том, чтобы уехать с ним в Москву. Пока мы были в долгах, я не могла оставить родителей.

– Это вы дали ему ключ от сейфа?

– Нет, что вы! Я думаю, он сам взял. Он… Он напоил меня в тот вечер. Точнее, в предыдущий. Купил хорошего вина – родители как раз уехали к тете Лине в санаторий, – и мы с ним посидели. Правда, я перебрала и уснула на какое-то время. Он, наверное, тогда и взял папин ключ, он дома оставался, в общей связке…

– Понятно, – кивнул Гуров. – Что он вам еще говорил? Где живет, с кем дружит?

– Он говорил, что снимает квартиру где-то на окраине, я точно не знаю. А друзей в Москве у него не было. Он приехал из Астрахани.

– Вот как? Из Астрахани? – поднял брови Гуров. – Хм…

Это подтверждало его догадку, которая уже сложилась в картину. Практически целую, объясняющую и мотивы убийства Алика.

– Как его фамилия, вы хотя бы знаете?

– Нет… Мы никогда не говорили об этом. Что я, в лоб буду спрашивать – как твоя фамилия?

– Ладно, Наташа, спасибо. Я все понял. Не терзайте себя больше.

– Вы расскажете родителям? – дрожащим голосом спросила девушка.

Гуров отрицательно покачал головой и добавил:

– Если захотите, можете рассказать им сами. Но лучше позже, когда деньги найдутся.

– А они найдутся? – воскликнула девушка.

Гуров посмотрел на часы:

– Я очень на это надеюсь, – сказал он.

– А может быть, это вовсе не Максим украл деньги? – Наталка слезла с постели и подошла к Гурову. Расплетенные волосы спадали ниже спины, она была босиком, в длинной ночной рубашке, хотя время уже приближалось к обеду. Большие глаза ее смотрели на Гурова с безграничной надеждой.

– Я это выясню, – пообещал полковник и вышел из комнаты.

Поблагодарив супругов Костенко и не став больше ничего им объяснять, Гуров достал сотовый телефон и набрал Станислава Крячко.

– Стас, теперь уже моя личная просьба. Выясни, не было ли у Алика друга по имени Максим. Как у кого? В первую очередь у его девушки. И еще. Я тебе сейчас эсэмэской скину номер, выясни, на кого он зарегистрирован. Ну левый так левый, ты главное – выясни! – нетерпеливо добавил полковник. – Давай, до связи!

Идя по дорожке в сторону пансионата, Гуров сосредоточенно размышлял. Да, картина получалась цельной. Теперь осталось только продумать, как ему завершить дело. Поручить все Крячко? Как-то нехорошо валить все на ни в чем не повинного Станислава. Самому Орлову как «организатору» расследования? Это уже совсем как-то… Не по-офицерски. Самому? Но как?

Проходя мимо кафе на террасе пансионата, Гуров увидел Николая Петровича, а рядом с ним какую-то женщину. Николай Петрович выглядел каким-то кислым, а выражение лица его было измученным. Женщина выглядела его ровесницей, даже казалась постарше. Она поила Николая Петровича минералкой и назидательно выговаривала ему:

– Ты, Коля, без меня ничего не можешь! Снял самый плохой номер, с каким-то дурацким видом, хотя я сто раз говорила, что нужен номер с видом на море! И опять питался здесь не поймешь чем, хотя я тысячу раз говорила, что тебе нельзя жареное! И врачи то же самое твердят! А ты как ребенок, честное слово! Вот язва и открылась! Все, хватит, я забираю тебя домой! Там как раз внуков привезли, будет тебе развлечение.

Гуров перевел взгляд в сторону. За дальним столиком сидела Антонина Павловна, со стороны наблюдавшая за этой сценой. Губы ее были обиженно поджаты, она сверлила женщину ревнивым взглядом, а на Николая Петровича бросала прямо-таки испепеляющие. Тот как-то стыдливо отводил глаза, стараясь не встречаться взглядом с Антониной Павловной. Бравый вид холостяка-пенсионера, успешного председателя колхоза с него слетел, и теперь это был пожилой грузный человек, одолеваемый проблемами семьи и здоровья.

– Хорохорился-хорохорился, а оказался женатым язвенником! – прокомментировала эту сцену дородная Вероника Васильевна, когда Гуров проходил мимо. – Вчера чебуреков навернул гору и вина бутыль выпил, а ночью «Скорую» пришлось вызывать. Язва открылась. Телеграмму жене дали, она и прилетела. Все, кончился отпуск! И правильно! Нечего хвост распушать, когда у тебя дома внуков семеро по лавкам!

И Вероника Васильевна злорадно блеснула глазами на унылого Николая Петровича.

Гуров прошел в номер. Мария уже поднялась и даже приняла душ. Она одарила мужа улыбкой, спросив: