Прекрасные незнакомки - Бенцони Жюльетта - Страница 18

Между тем в Париже Тальену приходилось несладко. Робеспьер пристально следил за ним, одновременно приказав собирать сведения о его поведении в Бордо. Мало-помалу несчастным проконсулом начал овладевать страх, он испугался, что ему никогда уже Бордо не увидеть. Он едва не заболел от ярости и отчаяния, но как пренебречь распоряжениями Непримиримого, не рискуя головой?

Терезии, в свою очередь, тоже не случилось навсегда остаться в Бордо. В жерминале вышел закон, обязывающий «всех так называемых аристократов покинуть порты и пограничные города», и она была вынуждена вернуться в Париж, вновь поселиться в особняке де Фонтене и опять, как и раньше, выступала в качестве подозреваемой.

Она опять увиделась с Тальеном, но новый Тальен был настолько перепуганным, что вызвал у нее лишь гримасу отвращения. Разве этот человек заставлял трепетать Бордо? Разве он распоряжался жизнью и смертью? Теперь это был задерганный человечек, живущий в ожидании, что с минуты на минуту на него обрушится тяжелая рука Робеспьера и отправит его к палачу…

Но Тальен напрасно так мучился и страшился. Гневался Робеспьер не столько на него, сколько на Терезию. На его суровый и неподкупный взгляд, она олицетворяла порок и разврат старого режима. Именно на нее он хотел обрушить удар. И он его обрушил.

22 мая 1794 года Робеспьер подписал следующий приказ: «Комитет общественного спасения берет под арест женщину, именуемую Кабаррюс, дочь испанского банкира и жену некоего Фонтене, бывшего советника Парижского парламента. Ей надлежит отправиться в тюрьму, все ее бумаги должны быть опечатаны. Молодой человек, который живет с ней, и все, кто окажутся в ее доме, тоже должны быть арестованы…»

Что касается молодого человека, то дело было в том, что Терезия привезла с собой из Бордо очаровательнейшего юношу лет пятнадцати по имени Жан Гери, он оказывал ей пособничество в некоторых финансовых операциях и… конечно же, более интимные услуги.

Арестованную Терезию препроводили в тюрьму Ла Форс, и там тюремщики при обыске заставили ее раздеться донага, желая убедиться, соответствует ли ее слава истине. Терезия перенесла осмотр с полнейшим безразличием, она готова была показать мужланам, что действительно хороша так, как о ней говорят.

В тюрьме она подружилась с очаровательной креолкой и очень хотела ее утешить, вселяя в нее свое неиссякаемое мужество. Но это ей не слишком удавалось, бедная Роза Жозеф де Богарне только что потеряла мужа на эшафоте и теперь жила в непрестанном страхе.

Арест обожаемой Терезии стряхнул апатию с запуганного Тальена, он наконец-то понял, что от Робеспьера ничего хорошего, кроме смертного приговора, не дождешься. Говоря откровенно, отчет о его пребывании в Бордо был ужасающим. Тем не менее Тальен, действуя довольно ловко, сумел добиться поста президента Конвента, и Робеспьер не мешал ему, очевидно полагая, что чем выше окажется его положение, тем больнее будет ему падать.

Мужчины вступили в непримиримую борьбу, и она становилась все жестче. Изнуренный Робеспьер не собирался продолжать ее долго. Он уже все приготовил, чтобы разыграть очередное театральное действо. И, может быть, даже помиловать Терезию после приговора.

Терезия по-прежнему находилась в тюрьме и теряла последнее терпение. Все ее надежды были на Тальена, но ничего не происходило. 7 термидора она отправила ему следующую записку:

«Только что вышел из камеры полицейский администратор, завтра я предстану перед трибуналом, то есть поднимусь на эшафот. Все это мало похоже на сон, который я видела этой ночью: Робеспьера больше нет и двери всех тюрем открыты. Но из-за вашей неслыханной трусости во Франции вскоре не останется никого, кто мог бы сделать мой сон реальностью…»

Записка вдохнула в Тальена жизнь, он обрел мужество, которого ему так недоставало. Последствия нам известны: 9 термидора Робеспьер пал, сраженный коалицией, возглавленной Тальеном. Тальен опередил Робеспьера, его люди получили голову Неподкупного на несколько секунд раньше, чем Неподкупный мог бы получить голову Тальена. Пистолетный выстрел жандарма Мерда, раздробивший челюсть Робеспьера, довершил дело[6]. Хотя, что касается Тальена, вполне возможно, он боялся гораздо больше собственной гибели, чем гибели своей дорогой Терезии…

Как бы там ни было, но на следующий день Терезия вышла из тюрьмы, и ее встретила восторженная толпа. Ее благородная роль в Бордо была хорошо известна, так же как и ее влияние на героя дня Тальена. Когда она покинула тюрьму, парижане устроили ей триумфальную встречу и окрестили именем, которое могло родиться только в устах народа. Отныне Терезия будет именоваться Божьей Матерью термидора! Из жертвы, обреченной на эшафот, она буквально на следующий день стала властительницей Парижа.

Но ей предстояло выйти замуж за Тальена. По правде говоря, она прекрасно обошлась бы без этого брака, Тальен ей нравился все меньше и меньше, но народ бы ее не понял. Она должна была отдать свою руку спасителю. Легенды накладывают обязательства…

Замужество состоялось, но без шумихи и пышности, скромное, почти что тайное. После оформления брака супруги поселились на аллее Вёв (в конце современной улицы Монтень) в доме, который носил название «Хижина», и эта хижина станет самой роскошной в истории.

Одно празднество в этой хижине сменялось другим. Госпожа Тальен всему задавала тон, от нее зависела погода в этом доме. Она с подругами, среди которых были Роза де Богарне, Фортюнэ Амлен и Жюльет Рекамье, принялись возрождать простоту греков и стали одеваться в прозрачные туники с большими декольте, которые практически не скрывали женские прелести.

Но увы! В то время как звезда жены ярко сияла на небесах веселящегося Парижа, звезда мужа клонилась все ближе к закату. Тальен превратился в неудобного для всех ревнивца. Терезия родила ему дочку и все чаще приходила к выводу, что он ей мешает. Особенно теперь, когда она поймала в свои сети короля этого мгновенья, экс-виконта Поля де Барраса, которого называли «король Парижа и пороков».

Баррас любил роскошь, обладал обаянием и был абсолютно аморален. Глава директории, а значит, наделенный всемогущей властью человек, он отправил Тальена на долгий срок в Бретань, чтобы публично жить с его прекрасной супругой.

Терезия, став такой же всемогущей благодаря новому любовнику, не уставала расточать всевозможные благодеяния направо и налево. В один прекрасный вечер Баррас привел к ней в «Хижину» маленького корсиканца в чине генерала, худого, как ободранная кошка. Мундир на нем был до того потрепанный, что сердце Терезии преисполнилось жалости: бедный мальчик, ему не на что справить себе приличные штаны!

Она поспешила отправить ему рулон драпа, чтобы коротышка-генерал сшил себе новый мундир. Генерал так и сделал.

Но в день, когда, гордый новым мундиром, он приехал к своей благодетельнице, чтобы поблагодарить ее, обрадованная Терезия, едва увидев его, закричала издалека:

– Как я рада, мой друг, что теперь вы в новых штанах!

Маленький генерал всегда был бледен, но тут он просто позеленел. Он молча поклонился хозяйке, но дружбе, которая граничила с влюбленностью, тут же наступил конец. Никогда он не простит Терезии ее лихого оклика, и только Бог знает, умели ли в семье Бонапарт забывать обиды.

Терезии и в голову не пришло, что она могла чем-то обидеть корсиканца, она продолжала о нем заботиться и сосватала ему свою подругу Мари-Жозеф Розу де Богарне[7], думая, что таким образом окончательно и навсегда завоюет любовь Барраса, который никак не мог порвать с прелестной креолкой. Баррас тоже приветствовал брак корсиканца. С одной стороны, он избавлялся от любовницы, которая ему поднадоела, с другой – молодой Бонапарт, как он считал, будет чувствовать себя ему обязанным до конца своих дней. Но ошибались и Баррас, и Терезия.

Терезия была просто женщиной, и Баррас очень скоро в этом убедился. На ее горизонте появился другой мужчина, банкир Уврар, баснословно разбогатевший на бесстыжей спекуляции табаком. И звезда Барраса побледнела и закатилась перед этим Крезом, а новоявленный Крез торжественно поселил Терезию в великолепнейшем особняке Шаналей в Сен-Жерменском предместье, особняке настолько богатом, что полтора века спустя он прельстит взор греческого судовладельца Ниарахоса.