Любимец Бога - Тарасенко Вадим - Страница 41

– Не я это решаю.

– Ну, понятно, – ухмыльнулись в Европе.

– Ваня, не ерничай. Везде есть недостатки. А насчет прогресса… Ты сам понимаешь, законы развития этносов и понятие пассионарности никто не отменял. Мы, белые, – старая нация. И по всем законам природы должны вырождаться. Но не сидеть же и покорно ждать, как какой-то араб или китаец станет могильщиком нашего этноса. Надо бороться. Отсюда и переманивание лучших умов планеты к нам, и обеспечение нашим пассионариям второй жизни. Может, и удастся обмануть матушку природу. Может, синтезируем какой-нибудь ген пассионарности и привьем всем белым.

– Тогда у китайцев глаза из узких круглыми станут.

– Это точно! Да и вообще, любое крупное открытие непременно сначала сопровождалось воплями: «Запретить!», «Дьявольское изобретение» и другими не менее «доброжелательными» эпитетами. Ваня, прогресс человечества не остановишь. Если вначале было сказано «А» – появился хомо сапиенс, то надо говорить и «Б» – овладевать огнем, небом, ядерной энергией, космосом, клонированием и технологией бессмертия в том числе.

– И гиперпространством, – донеслось из Европы.

– Да, и гиперпространством… Ваня, а чего это ты вспомнил про него?

– Да так, к слову пришлось.

– А… – недоверчиво донеслось с американского континента.

– Как Нина? – заполняя неловкую паузу, спросил Иван Антонович.

– Приболела что-то. На сердце стала жаловаться.

– А врачи что?

– Говорят, ничего страшного. Просто возраст.

– Передай ей от меня привет, и пусть скорее выздоравливает.

– Спасибо. Обязательно передам. А как твой Борис? Он после своего чудесного спасения стал известной личностью. Я слышал, что американцы о нем даже фильм хотят снять.

– Да, чудесное спасение… – чуть замялись в Европе.

– Ваня, у тебя все в порядке? – На другом континенте это тут же уловили.

– Да.

– А у Бориса?

– Тоже. А почему ты это спрашиваешь?

– Да мне что-то в твоем тоне не понравилось.

– Да нет, Игорек. Все нормально. Борис даже позавчера ко мне приезжал.

– Он в отпуске?

– Был. А сейчас его в другую часть переводят, – быстро, заученно проговорил Иван Антонович.

– Успехов ему, а тебе здоровья, – донеслось пожелание из Нью-Йорка.

– Спасибо. Тебе того же. Звони, – ответили из Славутича.

– Обязательно. Пока.

– Пока. – Последний радиоимпульс, отразившись от спутника-ретранслятора, умчался в Нью-Йорк.

Спутник-ретранслятор «Молния-2» продолжал по высокоэллиптической орбите огибать планету, обеспечивая связью миллионы людей. Его аппаратура без устали принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. В нескольких сотнях метров от «Молнии», развернув на Землю такую же параболическую антенну, летел другой спутник. Его аппаратура также принимала, усиливала и отправляла миллионы и миллионы бит информации в секунду. Той же информации. Только получатель ее находился в Лэнгли, штат Вирджиния, в штаб-квартире ЦРУ.

Объединенная Русь. Россия. Санкт-Петербург.

Невский проспект, угол канала Грибоедова.

16 мая 2190 года. Воскресенье. 18.27 по местному времени.

Темно-синяя миниатюрная «Мазда» нагло выскочила прямо перед капотом респектабельной «Волги». Возмущенный визг тормозов, и благородный бампер «Волги» соприкоснулся с боком наглой плебейки.

– Твою мать! – Разъяренный водитель флагмана отечественного автомобилестроения подлетел к поникшей Дюймовочке. – Ты хоть правила движения, когда-нибудь читал… читала?

Из крохотного автомобильчика, словно змея из норы, выскользнула высокая стройная девушка. Длинные волосы цвета спелой пшеницы небрежно спадали на черное кожаное пальто.

– Ради бога, извините, увлеклась разговором по мобильнику и не заметила вашей машины. У меня знакомый есть в автосервисе, завтра ваша машина будет как новенькая, обещаю.

– А… ну да… бывает. – Водитель почесал свою пышную бороду и еще раз скользнул взглядом по стройной незнакомке.

«И как такой длины ножки могут помещаться в такой маленькой машине»?

Проносящиеся слева и справа машины непрерывно высвечивали мужчину и женщину светом своих фар и словно отделяли их от остального мира, поместив на какую-то ярко освещенную сцену.

– Ну что, поехали? – Губки незнакомки сложились в смущенную улыбку.

– Куда?

– К моему знакомому в автосервис.

– Ах да. А он допоздна работает?

– У него своя автомастерская. Работает круглосуточно. Поехали, держитесь за мной. – С этими словами блондинка вновь скользнула в свою крохотульку.

Бородач сел в свою «Волгу» и лихорадочно крутанул ключом зажигания. Стопятидесятисильный движок сразу завел свою гордую песнь. Но хрупкая японка никак не заводилась. Через минуту очаровательная представительница Востока запросила помощь, пару раз очаровательно посигналив.

– Что там у вас? – Бородач, наклонившись к приоткрывшемуся боковому стеклу, олицетворял саму галантность.

– Да вот – не заводится. Видно, при ударе что-то случилось. Вы в автомобилях сильны? – И вновь очаровательная смущенная улыбка.

– Я? К сожалению, нет. А если на буксире?

– А почему бы и нет? – Серые глаза незнакомки чуть блеснули.

Спустя несколько минут, гордая славянка тащила за собой на канате покорную японку.

Автомастерская оказалась в двадцати минутах езды. Встретивший их хмурый старик, не меняя выражения лица, выслушал щебетание незнакомки, еще раз оглядел помятый бампер «Волги», бесстрастно провел рукой по вмятине на боку «Мазды» и коротко обронил:

– Приезжайте завтра к девяти, – и, взяв ключи от машин, тут же удалился в глубину бокса.

Мужчина и женщина вышли из автомастерской на вечернюю слякотную улицу.

– Кстати, меня зовут Ника. – Блондинка протянула бородачу узкую ладонь. – А то как-то неудобно. Сделала человеку неприятность и даже не представилась.

– Аркадий. – Мужчина пожал протянутую руку. Ладонь незнакомки была мягкая и теплая.

– Ника – это победительница?

– Можно и так. Но вообще, это сокращенное от Вероники. Страшно не люблю это имя.

– Какое? Ника или Вероника?

– Вероника.

– Так поменяйте. Выбросите «веро» и останьтесь победительницей.

Девушка, чуть улыбнувшись, посмотрела на мужчину:

– А вы умеете делать комплименты.

Бородач развел руками. Мол, что есть, то есть.

– Я бы поменяла, но я не хочу огорчать свою маму. Имя этого не стоит.

– А других ваших родственников – отца, мужа?

– Отца у меня нет. Вернее… Наверное, есть. Но он так давно от нас ушел, что я даже и не помню, как он выглядел. Мужа у меня тоже нет.

– Нет, как и отца?

– Вообще нет. – Девушка открыто, смело посмотрела в глаза мужчины.

Тот, не выдержав ее взгляда, смущенно опустил глаза.

– Как-то не складывается. Наверное, я слишком застенчива.

– Поэтому вы, наверное, откажетесь выпить со мной чашечку кофе? – Взгляды мужчины и женщины скрестились.

– А вот и не угадали. – Ника озорно улыбнулась. – Надо же делать выводы из ошибок!

– Обязательно!

Через пять минут они уже сидели в небольшом уютном кафе, отгородившемся от промозглой, слякотной улицы массивными дверями.

– А может, в честь нашего такого драматичного знакомства по бокалу шампанского? – спросил Аркадий, когда они сели за столик.

– Эх, раз уж сегодня такой необычный для меня день, так пусть он будет необычен до конца. Давайте шампанского!

Через несколько минут перед ними уже стояли два фужера и лежала коробка конфет.

– С ума сойти, я пью шампанское с едва знакомым мужчиной. – Девушка, держа фужер в руке, вновь смущенно улыбнулась.

– Вот и первый тост. За наше более тесное знакомство.

– За знакомство. – Фужеры соприкоснулись, издав мелодичный звон.

«А ведь клюет», – делая небольшие глотки и смотря девушке прямо в глаза, думал мужчина.

Опытный сердцеед, тридцатисемилетний программист Аркадий Исаев был бы очень удивлен, если бы ему сказали, что именно это и именно в эту минуту думала и девушка, приникнув своими губками к краю фужера.