Любимец Бога - Тарасенко Вадим - Страница 32

– И что же мне теперь делать, Игорь? – Мужчина медленно убрал ладони с лица и взглянул на своего лучшего друга красными, тусклыми глазами.

– Жить, Ваня. Жить и воспитывать сына. Твоего ребенка. Ребенка Маши. Ребенка, который абсолютно ни в чем не виноват.

Иван Ковзан вновь закрыл ладонями лицо и застонал.

– Иван, соберись, – помолчав, продолжил его друг Игорь Переверзев. – Впереди у тебя и твоего сына еще очень длинная жизнь. И ты должен стать защитником и мудрым наставником для сына, а когда он подрастет, и его другом.

И вновь в комнате воцарилась тишина. Кукушка на старинных часах прокуковала одиннадцать раз.

– Скоро она окончательно умрет, – едва затихла кукушка, проговорил Иван Ковзан.

– Кто? – не понял Переверзев.

– Маша.

– Ваня…

– Не волнуйся, Игорь. Я с ума не сошел. С минуты на минуту мне должны позвонить и сообщить волю Главного Компьютера.

– А может, он…

– Игорь, не надо утешать меня, – резко перебил друга Иван. – Ты же все отлично понимаешь. Маша была обыкновенным программистом и в свои тридцать лет, естественно, не заработала необходимых баллов для второй жизни.

Тягостную тишину в комнате прервал мелодичный звонок видеофона. Мужчины одновременно посмотрели на экран. На голубом фоне белым цветом выделялся стилизованный земной шар, окаймленный лавровым венком, – символ Организации Объединенных Наций. Хозяин и гость переглянулись. В глазах Ивана Антоновича промелькнул страх.

– Ваня, рано или поздно ты узнаешь решение Совета Развития, – как можно мягче заговорил его друг. – Не изводи себя, Иван, включи видеофон.

Хозяин квартиры вздохнул и произнес хриплым голосом:

– Видеофон, включись.

Тотчас незнакомый мужской голос произнес:

– Иван Антонович Ковзан?

– Да, – коротко ответил Иван, сжимая подлокотники кресла.

– Объявляем вам решение Совета Развития Организации Объединенных Наций. – Небольшая пауза. – Исходя из анализа Жизненной Записи гражданки Объединенной Руси Марии Николаевны Ковзан, Совет Развития Организации Объединенных Наций постановляет: «Считать Жизненную Запись гражданки Объединенной Руси Марии Николаевны Ковзан не удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь. – И вновь невыносимая пауза. – Совет Развития также выражает глубокое соболезнование вам, Иван Антонович, по поводу безвременной кончины вашей супруги». Экран телевизора погас.

– Ну вот и все, Игорь. Большой электронный Бэби окончательно похоронил еще одну человеческую жизнь.

Игорь Переверзев молчал, придавленный.

«Боже, а ведь когда-нибудь и мне придется вот так, сидя в кресле, выслушать вердикт относительно себя. А если услышу "…не удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь"… О, Господи!» Переверзев перевел взгляд на своего друга.

Тот резко отвернулся, скрывая слезы:

– Игорь. Не надо утешать. К услышанному ничего не добавишь.

На долгое время в комнате воцарилась тишина. Часы пробили полдевятого.

– Тебе когда в Нью-Йорк? – уже спокойным голосом спросил Иван Ковзан.

– Через неделю.

И вновь длинная пауза под мерное цоканье часов.

– Не обидно будет подмахивать решения Большого Бэби?

– Окончательное решение остается за людьми. Для этого я туда и еду.

– Ладно, Игорь, извини. Черт-те что говорю лучшему другу.

– Я понимаю.

– Давай помянем Машу. Я хочу отключиться, а то чувствую, что сойду с ума.

– Не надо, Ваня, – мягко возразил его друг. – Помянешь после похорон. А сейчас постарайся поговорить с ней. Она еще где-то недалеко. Вам есть что сказать друг другу. – Он встал с кресла и подошел к сидящему Ивану. – А я пойду. Тебе сейчас лучше остаться одному…

Уже возле двери он остановился и сказал:

– Знаешь, на Руси был такой царь – Петр. Его потом назвали Великим. Много чего он сделал – флот создал, земли завоевывал, города строил… и людей тысячами губил на непосильных работах. Так вот между своими важными государственными делами пригрел он и воспитал одного мальчишку-негритенка, как тогда называли – арапчонка. Прошло более века, и у потомка этого арапа родился мальчик. Звали мальчика Александр Сергеевич Пушкин. Ваня, пути Господни неисповедимы. Кто знает, для каких великих дел создан твой сын. Теперь твой долг – растить сына, Ваня, воспитывать его.

Объединенная Русь. Украина,

г. Славутич, Киевской обл.

За двадцать девять лет до описываемых событий.

6 мая 2161 года. Четверг. 9.05 по местному времени.

В просторной комнате с огромным, во всю стену, окном царил беспорядок. Слоны, зайцы, тигры, мартышки валялись на ярком пушистом ковре там, где их бросила детская рука. И среди этого нагромождения игрушечных зверей ползал человечек. Схватив мартышку или тигра, он недолго вертел их в руках, затем отбрасывал и полз к следующему зверю. Иногда он ставил кого-нибудь на лапы, внимательно разглядывал его, затем легким движением руки вновь валил на ковер, радостно смеясь. Звери не издавали ни звука, бессмысленно тараща неподвижные глаза. Шестимесячный человек еще неуверенно познавал себя и мир, играя в царя природы.

Неслышно в комнату вошла молодая, лет двадцати пяти, женщина. Глубокие темные тени залегли под ее выразительными голубыми глазами. Уголки чувственных, упругих, четко очерченных губ опущены вниз. Пышные, цвета спелой пшеницы волосы завязаны в строгий, плотный узел. Она с тревогой посмотрела на настенные часы – без двух минут девять. Женщина нервно прошлась по комнате, подошла к стене. Ее взгляд остановился на большой цветной фотографии. На ней высокий сорокалетний мужчина широко улыбался, чуть прищурив глаза. Синий, с белыми полосками комбинезон плотно облегал его спортивную фигуру. Левой рукой он держал черный шлем, а правой обнимал за плечи стройную красивую женщину с грудным ребенком на руках. Женщина тоже улыбалась, а малыш безмятежно спал у мамы на руках.

Приятная мелодия разлилась по комнате – зазвонил видеофон. Большой, вделанный в стену экран засветился символом Организации Объединенных Наций. Женщина вздрогнула и мгновенно пересохшим языком произнесла:

– Видеофон, включись.

– Светлана Николаевна Доброва. – Мягкий женский голос заполнил комнату.

– Да, – хрипло произнесла молодая женщина, затем, прокашлявшись, вновь повторила: – Да.

– Объявляем вам решение Совета Развития Объединенных Наций.

На ковре чему-то радостно агукнул ребенок. Молодая мать невидящим взором посмотрела на него и вновь перевела взгляд на экран.

– Исходя из анализа Жизненной Записи гражданина Объединенной Руси Павла Ивановича Доброва, Совет Развития Организации Объединенных Наций постановляет: «Считать Жизненную Запись гражданина Объединенной Руси Павла Ивановича Доброва не удовлетворяющей обобщенному критерию для получения права на вторую жизнь. – Мягкий женский голос с экрана на мгновение замолк. – Совет Развития также выражает глубокое соболезнование вам, Светлана Николаевна, по поводу безвременной кончины вашего супруга». Экран телевизора погас.

Женщина склонила голову и закрыла лицо руками. Ее плечи задрожали в беззвучных рыданиях. Слышно было только лопотание ребенка, довольного тем, что смог посадить плюшевого зайца на деревянного тигра.

Наконец женщина подняла голову и посмотрела на фотографию – муж, прижимая ее с ребенком к себе, радовался удачно складывающейся жизни.

«Значит, не заслужил? Сколько лет, рискуя жизнью, щекотал нервы пресытившейся и разнеженной толпе – и не заслужил. А какой-нибудь толстосум, не знающий, куда себя деть, ничего полезного в жизни не сделавший, но имеющий много денег, чтобы заплатить за вторую жизнь, он – заслужил?» Женщина, подхватив ребенка на руки, поднесла его к фотографии на стене.

– Все, Сереженька, твоего папы больше нет. Он не заслужил второй жизни, не заслужил права растить тебя. Господи, ну есть ли справедливость в этом мире?