Одержимый волшебством. Черный Трон - Желязны Роджер Джозеф - Страница 68

— Энни? Оружие?

— Да. Если она способна перемещать людей из одного мира в другой… она также может… делать с ними… другие вещи.

— Как например?

— Я не знаю… пока. Но что бы… ни случилось… запомните, что вы можете выдержать… большую дозу яда или магнетизма… чем любой на этой планете… Прошу! Отпустите меня.

Я сам сделал жест, возвращающий его к покою.

После этого пессимистического откровения я убедился в несомненной ценности Вальдемара в нашем рискованном предприятии. Зачем все это было нужно мне? Была лишь одна причина того, что я согласился возглавить эту странную одиссею. Энни…

Вечером во время карточной игры я обрисовал ситуацию Петерсу. У нас уже вошло в привычку каждый вечер коротать таким образом время. Я поведал ему свою историю, а также рассказал о том, чем болен бедный Вольдемар.

Во время нашей беседы Эмерсон беспрестанно бегал по каюте. Иногда он подбегал, чтобы примоститься позади меня у правого плеча. В такие минуты я замечал, как он делает специфические жесты. В общем, Петерс после этого обычно выигрывал партию. Отбросив то, что я был обязан им обоим жизнью, я едва ли смог бы обвинить их в мошенничестве, потому что было глупо даже предположить, что обезьяна могла обладать достаточной долей интеллекта, чтобы поступать таким образом. И все-таки я стал класть карты на стол вниз лицом, когда Эмерсон заходил мне с тыла, а сам в это время начинал рассказывать свою историю или то, что больше всего меня волновало. Петерс, похоже, не был в неведении относительно моей уловки и сопровождавших ее действий, но его, как будто, забавляло такое положение дел, и он подыгрывал, живо интересуясь моей историей и моими проблемами.

В тот вечер, когда Эмерсон исполнял свой короткий танец у меня за спиной, я отложил карты в сторону и сказал Петерсу, что сообщил Вальдемар об Энни, о том, что помощь, которую ей можно оказать, непредсказуема.

— Ха, — сказал он. — Делайте поправку на снос.

— Прошу прощения?

— Когда ветер дует слева, вы отклоняетесь от прямого курса, а если вы это учтете, то корабль пойдет, куда вам надо.

— Что это значит?

— Вы задаете мертвецу не те вопросы. Спрашивайте о других вещах, касающихся леди. Пусть ветер несет вопросы к нужной вам цели.

Эмерсон еще немного покрутился и ушел, а когда мы закончили игру, — кажется, было шесть склянок? — результат был ничейный. С другой стороны, я принял к сведению совет Петерса и на следующее утро задал Вальдемару несколько свежих вопросов.

Свечи мерцали, токи шли…

— Терпеть не могу беспокоить вас, — сказал я, когда Вальдемар прекратил свои стоны, — но не могли бы вы мне сказать, где сейчас изобретатель Ван Кемпелен?

— В Париже, — ответил он.

— Не могли бы вы быть более точным?

— Нет, — ответил он. — Эта информация заблокирована для моего восприятия.

— Почему? Как?

— Грисуолд предвидел направление ваших вопросов, — ответил он, — Темплтон дал указание Энни заблокировать мое проникновение в эту зону.

— Уже? Быстро они действуют. Интересно, есть ли какие-нибудь другие способы получить эту информацию?

— У мистера Элисона есть агенты в Париже…

— Да, у меня есть их список.

— Они держат под наблюдением парижскую гавань и узнают «Эйдолон», когда она причалит. Агент свяжется с нами немедленно.

— Я не уверен, что нам удасться пройти мимо Гавра, — сказал я, — Корабль такого водоизмещения вряд ли сможет пройти по Сене до Парижа. Придется нам идти берегом от…

— Нам это удастся, — сказал он, — и когда связь будет установлена, вы должны попросить представить вас особому агенту, монсеньору Дупину. Этот человек найдет вам Ван Кемпелена.

— Таким образом, когда Грисуолд выйдет на Ван Кемпелена, мы можем проследить за ним и найти Энни.

— Не исключено. Как я сказал, все, что касается ее, затуманено в моем сознании.

— Итак, все достаточно ясно, — сказал я, — «делая поправку на снос». Спасибо, сэр.

И я отпустил его на отдых.

Позднее я вынул из потайного сейфа список агентов Элисона во Франции. Там, действительно, значился Дупин, Цезар Август Дупин. Был дан его адрес: Предместье Сен-Жермен, ул. Дюпо, дом 33, — а внизу — приписка: Совершенно надежен, первоклассный ум, хотя поэт и другие эксцентрические наклонности.

Позднее я сверил свои данные с капитаном Гаем, и он заверил меня, что «Эйдолон» раньше держала курс на Париж и теперь будет следовать в том же направлении. Во время своих сабельных упражнений я думал о Ван Кемпелене и его секрете. Должен был признать, что Энни вычислит его, и Грисуолд достигнет цели раньше меня. Когда, наконец, я окажусь с ним лицом к лицу, что я могу сказать? Эмерсон подошел сзади и начал копировать мои движения. Предпримет ли Грисуолд попытку выкупить секрет Ван Кемпелена? Или попытается добыть его силой? Скорее всего — выкуп. Даже если они заставят его работать под наблюдением, у него будет возможность их обмануть, так как процесс слишком сложен. Нет, им захочется добиться сотрудничества с Ван Кемпеленом.

Что можно предложить человеку, который умеет делать золото?

Хитро. Процесс, должно быть, требует дорогого оборудования, дорогих составляющих. Но дело не в этом. Грисуолд способен предложить ему то, что он захочет. Продолжая выполнять свои упражнения, я думал, насколько эффективным было для алхимика предложение стабильности золота на мировом рынке. С нравственной точки зрения это казалось довольно абстрактным. Я чувствовал, что не мешало бы знать побольше о возможностях Грисуолда. Но даже это… Предположим, — что Ван Кемпелен имеет все необходимое и не поддастся на доводы Грисуолда?

Когда я натягивал рубашку, то попытался представить, как бы Сибрайт Элисон решил этот вопрос. Мне виделось, как он улыбается и без колебаний говорит: «Секрет умирает с человеком». Я, однако, не собирался никого убивать, чтобы сохранить цены на золото. Но что из этого выйдет?

Оказавшись снова в своей каюте, я открыл потайной сейф и просмотрел доверенные письма. Оказалось, что, если будет необходимость, я смогу располагать большими суммами наличных денег. И все же мне не хотелось, чтобы из-за Ван Кемпелена отношения между Грисуолдом и моим патроном приняли форму торгов. Проще всего было бы предвосхитить предложение Грисуолда. Я решил попробовать сделать это, представив его подлецом.

Теперь на сердце у меня было легче. Наконец-то я получил информацию и имел что-то вроде плана. День был ясный, тихий, солнечный. Я прогуливался по палубе.

Ветер нес корабль во Францию.

Сена медленно несла свои воды, извиваясь в юго-восточном направлении. И мы медленно шли вниз среди огромного множества других судов. Последнюю часть пути под свинцовым небом ноября мы проделали в сопровождении небольшого парового буксира. Деревья по берегам стояли голые, вода была серой. Трудно было сказать, когда начался день. Я давно уже стоял на палубе в темноте, и вокруг постепенно светлело, но настоящего восхода солнца не было. Мосты, ветряные мельницы, пробегающие мимо машины… Все больше и больше зданий открывалось взгляду: они становились выше, плотнее прижимались друг к другу…

— Еще несколько часов, мастер Эдди, и вы можете поупражняться в вашем «пале ву», — сказал Петерс. Я не слышал, как он подошел. Я огляделся в поисках его тени, но обезьяны не было поблизости.

Я покачал головой.

— Боюсь, что для этой цели я не достаточно хорошо оснащен. Вы были здесь раньше?

— Несколько раз, — ответил он, — по поручениям мистера Элисона.

— Вы знаете французский?

— Ну, и да, и нет, — ответил он.

— Что вы имеете в виду?

— Мой папа был, как я сказал, вояжером. Я нахватался немного от него, но остальное — жаргон, язык улицы. Я могу понять немного, но когда сам открываю рот в присутствии респектабельного господина, он тут же начинает узнавать, что тут что-то не так.

— Вы имеете в виду, что он начинает думать, что что-то не так.

— Нет, он начинает узнавать это.