Одержимый волшебством. Черный Трон - Желязны Роджер Джозеф - Страница 17

Здесь они остановились. Грот оказался круглым помещением с выпуклым, подобно пузырю, потолком. Ларик расставил их вокруг скального образования, напоминающего котел. Вновь зазвучало песнопение, и Поль снова окунулся в океаническое чувство отчуждения, как и на предыдущих станциях. Однако здесь к нему примешались нотки депрессии и печали. Ощущение покалывания охватило его левую руку. Когда до него дошла очередь говорить и слова были произнесены, левая рука видоизменилась и стала походить на правую.

Он воспринял очередную метаморфозу почти без волнения, как необходимое условие обряда. Он решил, что и других одолевают подобные чувства. В полном унынии он последовал за всеми, но едва осознав свою угнетенность, он почувствовал как его руки обретают былую подвижность и легкость.

Он посмотрел на остальных. Толстый узловатый канат был прикреплен к горному выступу и спускался в темную дыру. Один за одним участники хватались за канат и спускались по нему в дыру, растворяясь в темноте. Когда до него дошла очередь он с необыкновенной легкостью проделал тоже самое, благодаря небывалой силе, которую обрели его руки.

В желто-голубой пещере, где они очутились, они выстроились согласно, ставшего уже знакомым, порядка вокруг большого кристалла сферической формы, покоящегося на пьедестале. К концу процедуры, Поль почувствовал, как обжигающая боль охватила его левую руку, будто та побывала в котле с кипятком. Он не придал этому значения, даже не стал осматривать ее до тех пор, пока ритуал не завершился и Ларик не повел их к новой станции сквозь расщелину в стене.

Рука все еще зудела, хотя ощущение жара исчезло. Когда он оглядел ее, он увидел, что она покраснела и распухла, на коже появились пузыри и струпья; ногти уплотнились и почернели, приобрели странную треугольную форму и изогнулись словно крючья. Пальцы удлинились и страшными узловатыми палками свесились до лодыжек. Мантия частично скрывала его уродство в длинных широких рукавах. Однако… Он снова осмотрелся. Казалось никто из других участников не замечал его дискомфорта. Поэтому он прогнал прочь беспокойство и тревогу. Он проследовал за всеми вдоль широкого ровного тоннеля. Его походка была слегка расхлябанной и нескладной из-за дисбаланса тяжести рук.

Тяжелый меч свисал с цепей почти в центре следующего помещения. Он медленно раскачивался между потолком и полом. В своем вращении он и стал объектом их медитации. С произнесением слов он отклонялся в сторону говорящего и вспыхивал красным огнем. Видения, вторгшиеся в его мозг, как и на предыдущей станции, вступили в открытую борьбу с сознанием. Ощущение обновленной конечности возникло теперь вместе с обжигающей острой болью в правой руке. Но все это воспринялось им с мазохистским наслаждением. Он произнес слова звонким голосом и даже не посмотрел на правую руку, зная наперед, что он увидит.

По окончании сцены он повернулся и присоединился к шеренге участников, которые гуськом направлялись к выходу в стене и далее вниз по наклонному тоннелю. Он двигался словно во сне. Все его поступки подчинялись некой алогичной модели, которую он сам для себя придумал. Ощущения, преломляясь сквозь представленный им образ себя, больше не беспокоили его. Его даже не заботило, замечают ли другие уродливые метаморфозы, происходящие с ним.

Тоннель шел ступенчатыми уступами, в нем витали сладковатые ароматы. Стены были покрыты живой сетью бледных огоньков. Глянцевый пол сверкал и выглядел влажным. Они долго спускались вниз, затем вышли в маленькую комнату и встали кругом около обыкновенной, ничем не примечательной каменной глыбы кубической формы. Помещение было усыпано цветами, источавшими приторно сладкий запах, заполнивший все пространство. Запах в комнате был невыносимо сладким, таким, что воздух казался густым и липким, как сироп. Слова, произнесенные в этой комнатушке, тяжелым молотом обрушились на уши. По телу Поля прокатилась теплая волна, сердце учащенно забилось в груди. У него закружилась голова, перед глазами поплыли круги. Но он знал, что даже если он потеряет сознание, ему некуда будет падать, в такой тесноте они стояли. Впоследствии он полагал, что в действительности прекратил сопротивляться подсознательным тенденциям, в его памяти образовался полный провал вплоть до того момента, пока он не обнаружил, что сам произносит речь. Ему показалось, что здесь у него появилось совсем иное видение, которое подавило все остальные чувства. Его сердце учащенно билось, готовое выпрыгнуть, он тяжело дышал. Он увидел, что кандидаты, стоявшие с ним бок о бок, удалились от него и были едва различимы. Аромат цветов заметно ослаб и теперь едва улавливался, словно шел издалека.

Закончив монолог, он наклонил голову и заметил, что его мантия стала влажной. Затем он ощутил невероятную ширину своих плеч, бочкообразную форму груди. Не удивительно, что его одежда промокла. Могло ли это быть просто иллюзией? Он оглядел рядом стоящих участников. Занятые самосозерцанием и захваченные собственным водоворотом чувств они не обращали на него ни малейшего внимания.

Он медленно поднял правую руку. Просунув ее под плащ, он стал лихорадочно ощупывать одежду под мокрым пятном на мантии. Его неуклюжие пальцы неожиданно натолкнулись на упругие, жесткие уплотнения. Он начал осторожно ощупывать каждое утолщение. Казалось, все тело от пупка до шеи покрыто шрамами и рубцами. Он высвободил руку и бессильно опустил ее. Подняв глаза, он заметил, что Ларик внимательно разглядывает его. Едва их глаза встретились, Ларик немедленно отвел глаза в сторону.

Выйдя из комнаты, они попали словно в продолжение того тоннеля, который привел в тесную душную комнатушку. Новый тоннель, как и предыдущий, шел вниз в том же направлении. Передвигаясь, он старательно контролировал свое дыхание, иначе он производил звуки, подобные кузнечным мехам.

По мере их продвижения по шахте становилось все холоднее. Следующее помещение оказалось больше и просторнее других. Его пол был устлан зеленоватым камнем. С потолка на цепях свешивалась старинная масляная лампа. С произнесением слов ее пламя вздымалось к потолку.

Теперь это случилось с левой ногой. В тот момент, когда началось покалывание, он уже знал, что произойдет дальше. Но когда все произошло, он совсем пал духом. Нога удлинилась и отяжелела. Он едва удержался на ногах. Приходилось неуклюже переваливаться, до боли выпрямляя одну ногу и держа согнутой вторую. Как он не старался отогнать тревожные мысли, чудовищные превращения лишь усиливались по ходу ритуала. Проходя к следующей станции по относительно ровному просторному коридору, он увидел массу загадочных видений. Он даже боялся опереться рукой о стену, так как то там, то здесь проглядывало маскообразное звериное лицо, соблазнительно манила женская грудь, цвел роскошный цветок или важно расхаживала диковинная птица.

Поддавшись диковинным галлюцинациям, он совсем сбился с толку и даже не представлял, что их может ждать в следующем помещении. Вокруг него медленно проплывали зодиакальные животные. Когда он сосредотачивался на одном из образов, он мгновенно распадался на множество других видений. Он махнул рукой на все и перестал замечать окружающее. Почти с благодарностью он воспринял пощипывание в правой ноге, по крайней мере так он сможет хоть передвигаться без особого труда.

Его мозг представлял беспорядочную, бестолковую смесь. Теперь он двигался за остальными, осторожно переступая по бесконечным ступенькам огромными ногами.

Они вошли в очень темную комнату. В центре помещения возвышалась серебристая колонна из сталактитов и сталагмитов. Ларик подвел их к ней и расположил по кругу. Мозг Поля мгновенно прояснился. В него закралась тревожная мысль, что же в действительности с ним происходит, и как долго еще продлится церемония. Видения и образа начали таять и рассыпаться. Только одна колонна гордо и величественно блистала в темноте. Трезво оценивая длину своих изуродованных рук, он понял, что может протянуть руку и потрогать колонну. Он почувствовал что определенная стабильность возвращается к нему. Он вытянул свои массивные ручищи и внимательно оглядел их. Где он мог видеть раньше подобные лапы? Он скользнул по ним внутренним зрением, но уродливость не исчезала. Все осталось как было.