Хроники крови. Пенталогия (ЛП) - Хафф Таня - Страница 43

гражданка

не имеет никакого, блин, права даже близко подходить к этому зданию, хотя когда-то она и наводила здесь понты как крутой следователь.

— Смотрите, не доведите себя до инфаркта, штаб-сержант. — Вики влезла в куртку и повесила на плечо сумку. — Я уже ухожу.

— Чертовски правильно делаете, Нельсон, и запомните, назад лучше не возвращайтесь. — Вены на шее Гоуэна напряглись, а белесые глаза метали молнии. — Мне наплевать, кого вы там ублажили, чтобы получить свое звание, но теперь вы его лишились. Об этом тоже не забывайте!

Вики почувствовала, как у нее задергался желвак на скуле от усилия сдержаться. Карандаш, зажатый в правой руке, раскололся пополам, и громкий щелчок прозвучал в тихом караульном помещении как выстрел. Телефонистка подпрыгнула, но ни она, ни дежурный сержант не издали ни звука. Казалось, они даже перестали дышать. Вики с нарочитой аккуратностью выбросила обломки карандаша в корзину для бумаг и сделала шаг вперед. Весь мир сосредоточился для нее в двух голубовато-водянистых кружках, излучавших ненависть из-под седых бровей. Она сделала еще один шаг, так крепко сжав зубы, что заломило в висках.

— Действуй, — презрительно процедил он. — Пальни в меня. Я надену на тебя наручники так быстро, что твоя задница окажется в кутузке, прежде чем до башки дойдет, что произошло.

Вики сдерживалась из последних сил. Вырвавшись наружу, ее гнев ни к чему бы не привел, к тому же Гоуэн был прав, хотя ей и ненавистно было это сознавать. Ее звание больше не защищало ни от него, ни от системы. Двигаясь сквозь красную дымку собственной ярости, она кое-как вышла из участка.

Стоя на ступенях, она начала дрожать так, что даже пришлось прислониться к кирпичной стене. А позади раздавался громогласный голос Гоуэна. Дежурному сержанту придется отдуваться, приняв на себя всю силу начальственного гнева, и Вики бесило, что и тут ничего нельзя поделать. Знай она раньше, что штаб-сержант заглянет в полицейский участок в свой выходной, ее калачом бы сюда не заманили.

Гоуэн всю жизнь отчаянно стремился стать детективом, но так и не сумел избавиться от полицейской формы. Во многом именно штаб-сержанты руководили полицейскими силами, но Гоуэну было все равно — ему во что бы то ни стало хотелось стать инспектором. Уже дважды его обходили с повышением по службе, и он понимал, что мечте не суждено теперь сбыться. Он вдвойне ненавидел Вики — и за то, что она женщина, обыгравшая мужчину на собственном поле, а самое главное, за то, что именно из-за нее он получил взыскание по службе, когда она случайно увидела, как сержант мордует мальчишку в камере для заключенных.

Вики испытывала к нему сходные чувства. «Власть всегда привлекает тех, кто собирается ею злоупотребить». Она никогда не забывала этот постулат из вводной лекции, которую им прочли в полицейской академии.

Чувствуя, что чересчур взвинчена, чтобы вынести поездку в городском транспорте, Вики поймала такси, мысленно послав к черту двадцать баксов, в которые ей, вероятно, обойдется возвращение домой.

Но день все-таки не пропал зря. Она успеет еще позвонить одному приятелю, разбиравшемуся в компьютерах, расскажет ему об украденной системе, чтобы он разъяснил, для чего в принципе может быть использован такой набор техники. Она подозревала, что получит ответ «для чего угодно», но за спрос денег не берут, и может быть, у них появится еще одна зацепка, которая выведет на того, кто вызывает демона.

Вики нырнула в такси, пропахшее затхлой обивкой, и в ту же секунду дождь заколотил в грязные окна машины. В конце концов, сколько в Торонто найдется хакеров в черных кожаных куртках, с автоматами и личными демонами?

*

Селуччи объявился после девяти.

Вики хватило одного взгляда на него, чтобы сказать:

— С тобой обращались, как

со

стеклянной вазой.

— Верно, да еще и пушинки сдували, — угрюмо согласился тот.

— Они хотели как лучше.

— Не рассказывай мне, чего они хотели. — Майк швырнул пальто на спинку стула. — Можно подумать, я сам этого не знаю!

Вспыхнувшая ссора оставила обоих истерзанными, без сил. Позже, после неизбежного продолжения, Вики откинула влажную прядь со лба Селуччи и нежно его поцеловала. Тот вздохнул, не открывая глаз, и только крепче обнял ее. Зацепив одним пальцем одеяло и натянув его на обоих, она снова растянулась на постели и выключила свет.

Неудивительно, что многие копы начинали злоупотреблять кто спиртным, кто наркотиками, кто еще чем. Все четыре года их взаимоотношений, до того дня, когда Вики ушла из полиции, она служила для Майка Селуччи своеобразной отдушиной, равно как и он — для нее. И только из-за того, что ситуация переменилась, вовсе не обязательно было менять

это.

Она не знала, что он делал те восемь месяцев, когда они не общались. И не хотела знать.

Слегка подтолкнув его к краю постели, Вики закрыла глаза. Кроме того, учитывая все обстоятельства, она предпочитала не спать одной. Как хорошо, что можно прижаться к его теплому телу, когда придут ночные кошмары.

*

Деревья, окружавшие кладбище, склонялись под ветром чуть ли не до земли, отбрасывая дикие изломанные тени. Фицрой поежился. Ожидание, растянувшееся на три ночи, сделало его раздражительным. Он жаждал боя. Любого боя. Даже проигрыш будет лучше, чем еще один час бесплодного ожидания. Он не был большим знатоком демонических ритуалов, а потому чего не знал, то домысливал, давая разыграться воображению.

Энергетический канал мрачно пульсировал, но был ослаблен пасхальным праздником и символическим воскрешением Христа.

Затем все переменилось.

Пульсация участилась; тьма сгустилась, став чернее ночи.

Генри знал, что где-то уже нарисована пентаграмма, разожжен огонь и все готово к ритуалу. Фицрой напрягся, готовый замкнуть свою собственную пентаграмму при первом же признаке. Вот оно, началось. Сначала появится демон послабее, затем, если не удастся его остановить, придет и Всесильный, а с ним — конец света. Вампир поднял правую руку и перекрестился.

— Боже, дай мне свою силу, — прозвучала молитва.

И уже в следующее мгновение он оказался на коленях на сырой земле, из его чувствительных к свету глаз струей хлынули слезы, и, хотя веки были закрыты, перед ним весело заплясали блики.

*

Третья капля крови упала на угли, и в воздухе над пентаграммой возникла рябь. Норман сидел на пятках и терпеливо ждал. Сегодня днем он выяснил, где живет Эйлин, — проникнуть в студенческий реестр Йоркского университета оказалось оскорбительно легко. Сегодня ночью уже не будет никаких накладок, и наглая девка заплатит за то, как она с ним поступила.

Стук в висках не унимался, наоборот, становился громче, и уже казалось, что ему вторит весь мир.

Бердуэлл нахмурился, глядя, как мерцание становится четче и в пентаграмме появляется расплывчатый силуэт демона. Он словно вырывался откуда-то, лягая невидимого противника. Рот демона разинулся в беззвучном крике, и в следующую секунду в пентаграмме никого не было.

В то же мгновение угли в жаровне вспыхнули с такой силой, что если бы Норман не успел резко отпрянуть, он оказался бы объятым пламенем. Молоточек в висках перешел на визгливые ноты. Бердуэлл заткнул ладонями уши, но визг не прекращался.

Шестифутовое пламя полыхало три или четыре секунды, закаленная сталь жаровни расплавилась, огонь погас, а порыв ветра, вырвавшийся из центра пентаграммы, не только задул свечи, но отшвырнул их к дальней стене, где они рассыпались в труху.

— Это н-не-в-возможно, — заикаясь, проговорил Норман во внезапно наступившей тишине. В ушах все еще звенело эхо, зато стук прекратился, оставив после себя болезненную пустоту. Он трусливо сжался от страха, не веря собственным глазам. Жар, которого хватило, чтобы расплавить закаленную жаровню, должен был бы спалить весь дом.