Пионовый фонарь (ЛП) - Энтё Санъютэй - Страница 3

О-ЁНЭ: Пойду, попробую уговорить её. (Входит в дом.)

Спустя некоторое время появляются О-ЦУЮ и О-ЁНЭ.

О-ЦУЮ: (еле слышно от стеснения). Добрый вечер.

СИДЗЁ: Разрешите представить вам моего приятеля. Он холост, и зовут его Хагивара Синдзабуро… А теперь давайте в честь нового знакомства обменяемся чоко… Вот так! Ни дать ни взять брачная церемония! Только там обмениваются трижды три раза…

Они беседуют, смеются, юная О-Цую то и дело поглядывает на Хагивару; он тоже глядит на неё и чувствует, что душа его уносится в небеса. Спускаются сумерки.

О-ЁНЭ: (зажигает свечи). Кажется, настало время зажечь огни.

СИДЗЁ: А мы изрядно засиделись, пора и честь знать.

О-ЁНЭ: Ну что вы, господин Сидзё, может быть, ваш товарищ ещё не собирается уходить? И вообще, оставайтесь у нас ночевать!

ХАГИВАРА: (поспешно). Я с удовольствием. Я могу остаться.

СИДЗЁ: Что ж, хотя я навлеку на себя всеобщее осуждение, но всё- таки на сегодня довольно, давайте прощаться.

ХАГИВАРА: Простите, нельзя ли мне пройти в уборную?

О-ЁНЭ: Пожалуйста.

О-ЁНЭ ведёт Хагивару в дом, показывает туалет, возвращается в садик, и протягивает О-Цую чистое полотенце.

Когда он выйдет, полейте ему воды, пусть помоет руки.

О-ЦУЮ входит в дом и в коридоре ждёт Хагивару с полотенцем и ковшиком тёплой воды. Из туалета выходит ХАГИВАРА, О-Цую очень смущена.

ХАГИВАРА: (тоже смущён). Спасибо большое, вы очень любезны.

Он протягивает ладони, О-Цую льёт воду мимо. Гоняясь за струёй воды, он кое-как обмывает руки. Не спуская глаз с девушки, он тянет к себе полотенце. Она в смятении не выпускает его из рук. тогда он очень нежно пожимает через полотенце её руку. Она пожимает в ответ.

СИДЗЁ: Куда это запропастился Синдзабуро? Ведь нам пора идти.

О-ЁНЭ: Перестаньте, ничего дурного не случится. Вы же знаете, наша госпожа – она у нас строгого нрава.

Появляются О-ЦУЮ и ХАГИВАРА.

СИДЗЁ: Где это ты пропадал?.. Нам пора, разрешите откланяться.

ХАГИВАРА: Сердечно благодарим.

О-Ёнэ и Сидзё идут впереди, О-Цую вдруг останавливается и поворачивается к Хагиваре.

О-ЦУЮ: (отчаянным шёпотом). Если вы не вернётесь ко мне, я умру.

Сидзё и Хагивара уходят, в голове Хагивары, ни на минуту не смолкая, звучат слова О-Цую «Если вы не вернётесь ко мне, я умру…»

Картина третья

Сад при дворе Иидзимы Хэйдзаэмона. В саду – КОСКЭ, новый слуга, дзоритори, красивый парень лет двадцати с небольшим. Из дома выходит ИИДЗИМА.

(Дзоритори - звание слуги в доме самурая; прислужник, который нес в пути обувь своего господина.)

ИИДЗИМА: Эй, малый! Поди-ка сюда! Это тебя зовут Коскэ?

КОСКЭ: Желаю здравствовать, ваша милость. Да, меня зовут Коскэ, я ваш новый слуга.

ИИДЗИМА: О тебе хорошо отзываются, хотя ты у нас недавно. Сколько тебе? Лет двадцать?

КОСКЭ: Двадцать один.

ИИДЗИМА: Право, такого парня жаль держать на должности простого слуги - дзоритори . Ты где-нибудь служил до сих пор?

КОСКЭ: Да, ваша милость. Сначала я поступил в услужение к торговцу скобяными изделиями, пробыл у него год и сбежал. Затем поступил в кузницу на Симбаси и сбежал оттуда через три месяца. После этого я нанялся в книжную лавку, и ушёл из неё на десятый день.

ИИДЗИМА: (усмехнулся). Если тебе так быстро надоедает служба, как же ты собираешься служить у меня?

КОСКЭ: Я всегда мечтал поступить на службу к самураю. А мой дядя устраивал меня к торговцам: говорил, что у самураев – тяжело.

ИИДЗИМА: А почему ты хочешь служить у самурая? Служба эта действительно тяжёлая и строгая!

КОСКЭ: Я надеюсь научиться фехтованию.

ИИДЗИМА: Тебе так нравится фехтование?

КОСКЭ: Мне стало известно, что господин Курихаси с улицы Банте и вы являетесь признанными мастерами школы «синкагэ-рю». Может… вы согласитесь иногда, хотя бы понемногу учить меня?..

ИИДЗИМА: М-м… Недавно я получил новую должность, и у меня дел по горло… Впрочем, как-нибудь на досуге мы займёмся. А чем торгует твой дядя?

КОСКЭ: Он мне не родной. Он был поручителем вместо отца.

ИИДЗИМА: Вот как… А сколько лет твоей матери?

КОСКЭ: Мать оставила меня, когда мне было четыре года.

ИИДЗИМА: Бессердечная женщина.

КОСКЭ: Это не так. Её вынудило к этому дурное поведение моего отца.

ИИДЗИМА: А отец твой жив?

КОСКЭ: Отец умер. У меня нет ни братьев, ни родственников. Мой поручитель, господин Ясубэй, взял меня к себе и воспитывал с четырёх лет… (На глазах его показались слёзы.)

ИИДЗИМА: (заметив слёзы). Хм… В твои годы многие забывают даже годовщину смерти отца. Так что же, отец твой скончался недавно?

КОСКЭ: Мне было четыре года.

ИИДЗИМА: О, в таком случае ты, наверное, совсем их не помнишь… Как же умер твой отец?

КОСКЭ: Его зарубили…

ИИДЗИМА: Вот несчастье. Как это случилось?

КОСКЭ: Большое несчастье. Его зарубили восемнадцать лет назад, возле лавки оружейника Фудзимураи Симбэя, что в квартале Хонго.

ИИДЗИМА: (его что-то кольнуло в грудь). Какого месяца и числа это случилось?

КОСКЭ: Мне сказали, одиннадцатого апреля…

ИИДЗИМА: Имя твоего отца?

КОСКЭ: Курокава Кодзо. Раньше он был вассалом господина Коидэ, служил у него в конюших и получал сто пятьдесят коку риса в год…

Иидзима поражён. Сердце его сжалось, но он не подал вида.

ИИДЗИМА: Представляю, как горько тебе…

КОСКЭ: Да, господин. И я хочу отомстить за отца. Но отомстить, не умея фехтовать, я не могу, ведь всё-таки мой враг – самурай. Научите меня фехтовать!

ИИДЗИМА: Я научу тебя фехтовать, Коскэ… А что бы ты сделал, если б твой враг сейчас появился перед тобой и сказал: «Я твой враг». Ведь ты не знаешь его в лицо. И к тому же он превосходно владеет мечом.

КОСКЭ: Не знаю… А впрочем, будь он хоть трижды доблестный самурай, я брошусь и перегрызу ему горло!

ИИДЗИМА: (усмехнувшись). Горячий ты парень. Ну хорошо. Когда ты узнаешь, кто твой враг, я – Иидзима – сам помогу тебе отомстить. А пока крепись и служи мне верно.

КОСКЭ: Поможете мне?! О! С вашей помощью я справлюсь с десятком врагов! Спасибо!

ИИДЗИМА: Коскэ…

КОСКЭ: Да, господин.

ИИДЗИМА: Нет, ничего. Ты можешь идти.

КОСКЭ: Слушаюсь.

ИИДЗИМА: Нет, подожди…

КОСКЭ: Да, господин… Я слушаю вас…

ИИДЗИМА: Рассказывают, что когда-то жили в Японии два знаменитых оружейника: Мурасама и Масамунэ. Мурасама был суров и вспыльчив, и никому ни в чём не уступал. Мечи, изготовленные этим мастером, были также свирепы. Иногда они наносили раны даже собственным хозяевам. Масамунэ, напротив, был кроткого нрава. – Мечи его, обладая удивительной силой в бою, были на редкость красивы, и ими предпочитали любоваться, нежели применять для убийства.

КОСКЭ: Вот как…

ИИДЗИМА: Однажды они устроили поединок: оба вонзили свои мечи – катаны – в дно небольшого ручья, повернув лезвия против течения… Опавшие листья в ручье подплывали к мечу Мурасамы – и он резал их пополам, а листья, что приближались к клинку Масамунэ, нерассечёнными плыли дальше, огибая меч… И Муросама признал себя побеждённым. Ибо меч – не оружие агрессии, его истинное предназначение – предотвращать и прекращать войны…

КОСКЭ: Я думаю, что понял вас, господин.