Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн - Страница 96

— Именно так, — сказал Ройбен. — А потом, когда мы стали сражаться с ним, он не смог превзойти нас. Видимо, в глубине души он догадывался, что так и произойдет.

— Вы же расскажете мне, не так ли, что за человек был этот Маррок? — спросил Стюарт.

— История Маррока окончена, — сказал Маргон. — Он хотел уничтожить Ройбена в силу собственных на то причин. Он передал Хризму по неосторожности, а потом убедил себя в том, что должен уничтожить свидетельство его ошибки.

— Точно так, как я передал это тебе, — тихо сказал Ройбен.

— Да, но ты очень молод, — сказал Тибо. — А Маррок был стар.

— И теперь моя жизнь засияла новыми цветами, — воодушевленно произнес Стюарт. — Под звуки труб!

Маргон снисходительно усмехнулся и понимающе поглядел на Феликса.

— Но, действительно, почему мы ищем способ защитить людей от зла, предотвратить убийство, насилие? — спросил Ройбен.

— Волчонок, ты хочешь красивого ответа, так ведь? — спросил Маргон. — Ответа из области морали, как ты сказал бы. Хотел бы я дать тебе такой ответ. Но, боюсь, все это — лишь вопрос эволюции, как и все остальное.

— Это выработала эволюция в Морфенкиндер? — спросил Ройбен.

— Нет, — ответил Маргон. Покачал головой. — Это выработалось в существах, от которых пришла к нам эта сила. И они не были представителями вида Человек разумный, как мы. Были чем-то иным, скорее, как Человек работающий, или Человек прямоходящий. Тебе знакомы эти термины?

— Я их знаю, — сказал Стюарт. — Именно это я и подозревал. Изолированный подвид человека, живший и развивавшийся в уголке мира, отделенном от остального, правильно? Как Человек флоресский, маленькая раса в Индонезии, которых еще хоббитами назвали. Гуманоиды, разительно отличающиеся от всех нам известных.

— Что это еще за раса хоббитов? — спросил Ройбен.

— Люди небольшого роста, меньше метра, — ответила Лаура. — Их скелеты нашли несколько лет назад. Они эволюционировали совершенно отдельно от Человека разумного.

— О, вспомнил, да, — сказал Ройбен.

— Расскажите же нам об этих существах, — с нетерпением сказал Стюарт.

Феликс явно занервничал и уже был готов сказать Стюарту, чтобы тот помолчал, но Маргон сделал жест, давая понять, что не возражает.

Он явно хотел избежать разговора об этом. Немного подумал, но потом, наконец, решился.

— Давайте сначала закончим трапезу, — сказал он, показывая на стол. — Мне надо собраться с мыслями.

39

Подносы с едой быстро отнесли на кухню, на большой стол посередине. Еды осталось еще на полноценный ужин.

Как и до этого, все действовали быстро и согласовано. Взяли воду, вино, наполнили кофейники и чайники с зеленым чаем.

Отнесли в столовую свежеиспеченные пироги, а еще яблоки, вишню и персики. Подносы с мягкими французскими сырами, выпечку и фрукты.

Маргон снова занял место во главе стола. Похоже, он не хотел продолжать разговор, но, поглядев на нетерпеливое лицо Стюарта и спокойное, но пытливое выражение на лице Ройбена, он, видимо, решился продолжить.

— Да, существовал такой вид, изолированный, вымирающий вид приматов, не таких, как мы. Они действительно жили изолированно, на острове у побережья Африки, тысячи лет назад.

— И эта сила пришла от них? — спросил Стюарт.

— Да, — ответил Маргон. — Через одного очень глупого человека… а может, и мудрого, с какой стороны посмотреть. Того, кто решил породниться с ними, чтобы обрести их силу. Способность превращаться из добродушного человека-обезьяны в бешеного волка, если ему угрожает опасность.

— И этот человек породнился с ними, — сказал Стюарт.

— Нет. Этого не получилось, — ответил Маргон. — Он обрел силу, подвергшись неоднократным жестоким укусам, но лишь после того, как попробовал поглощать телесные соки этих существ — мочу, кровь, — в любых доступных количествах, в течение двух лет. Еще он с готовностью принимал легкие укусы от членов племени, каждый раз, как у него это получалось. Они с ним подружились, ибо он был отвергнут своим народом — изгнан из единственного настоящего города, существовавшего в мире в то время.

При этих словах его голос стал печален.

Воцарилось молчание. Все смотрели на Маргона, а он смотрел на воду в стакане. На его лице было выражение, очень озадачившее Ройбена и наверняка сводившее с ума Стюарта. Но Ройбен понимал, что эти воспоминания, этот рассказ пробудили в Маргоне не просто усталость или отвращение. Почему-то Маргон не решался рассказать все это.

— А как давно это было? — спросил Стюарт. — Что вы имели в виду, говоря про единственный в мире город?

Его чрезвычайно заинтриговали слова Маргона, и он говорил, широко улыбаясь.

— Стюарт, прошу… — взмолился Ройбен. — Пусть Маргон расскажет об этом так, как сам считает нужным.

После долгого молчания заговорила Лаура.

— Вы же рассказываете о себе, не так ли? — спросил она.

Маргон кивнул.

— Это тяжело вспоминать? — уважительно спросил Ройбен. Он не мог понять выражения лица Маргона. Он то выглядел совершенно потерянным, то наполненным силой, то абсолютно отсутствующим, то полностью открытым. Что же тут можно было ожидать?

Поразительно и чудесно было осознать, что этот человек бессмертен. Но Ройбен уже давно заподозрил это. Теперь же его поразили лишь временные сроки. Как же тайна, тайна того, что эти существа бессмертны? Похоже, она уже не была тайной для Ройбена, он чувствовал ее, плотью и кровью, наполненными Хризмой. Нечто, чего он еще не мог осознать полностью, но и отринуть уже не мог. Еще до того, как Хризма вошла в его жилы, когда он впервые увидел фотографию почтенных джентльменов в библиотеке, он почувствовал знание не от мира сего, что связывало их вместе.

Стюарт не сводил глаз с Маргона, оглядывая лицо, фигуру, руки, лежащие на столе. Будто пожирая его глазами, до мельчайших деталей.

«Что же они скажут тебе? — подумал Ройбен. — Что так мало в нас изменилось за тысячи лет; что человек, родившийся так давно, может свободно ходить по улицам и никто не обратит на него внимания? Разве что на его необычную манеру держаться и едва уловимое выражение мудрости веков на лице? Он впечатляющий человек, но почему? Обходительный и совершенно непоколебимый в то же самое время».

— Расскажите нам о том, что произошло, — мягко, как только мог, сказал Стюарт. — Почему вы были изгнаны? Что такого вы сделали?

— Отказался поклоняться богам, — ответил Маргон полушепотом, глядя прямо перед собой. — Отказался совершать жертвоприношения в храме божествам, высеченным из камня. Отказался петь гимны под монотонный стук барабанов, гимны о женитьбе бога и богини, которой никогда не было, которых никогда не существовало. Отказался говорить людям, что если они не будут поклоняться и приносить жертвы, если не будут гнуть спины на полях и копать каналы, орошающие поля, то боги положат конец этому миру. Маргон Безбожник отказался лгать.

Он заговорил немного громче.

— Нет, мне совсем не трудно вспоминать, — сказал он. — Но я уже очень давно перестал ощущать эти воспоминания своими, эмоционально, нутром.

— А почему же они вас не казнили? — спросил Стюарт.

— Они не могли, — тихо ответил Маргон, поглядев на него. — Я был их богоданным царем.

Стюарт просто расцвел, услышав это. И не мог сдержать возбуждения.

«Как просто оказалось, — подумал Ройбен. — Стюарт задает один за другим все те вопросы, ответы на которые хочу знать я, да и, наверное, Лаура. Действительно, в результате мы слышим настоящее откровение, так что же делать?»

Внезапно он будто ощутил кожей палящее солнце в иракской пустыне. Увидел пыльные траншеи и ямы раскопок, на которых он работал. Увидел таблички, древние таблички с клинописью, драгоценные таблички, часть которых была разложена на столе в тайной комнате.

Этот крохотный фрагмент знания настолько воодушевил его, что он уже был готов уйти мыслями в сторону и размышлять очень долго. Будто прочел великолепную фразу в книге и потерял способность читать дальше, ошеломленный открывшимися перспективами.