Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн - Страница 86

— Пойду наверх и приведу сюда Стюарта. Разводи огонь в камине. Включай свет. Когда Стюарт будет готов к встрече с ними, ты их впустишь.

Маргон уже принялся за дело. Мрак исчез, и гостиная наполнялась жизнью.

Ройбен подчинился не раздумывая. Почувствовал, как спазмы ослабли, как по груди течет пот.

Быстро зажег дубовые дрова в камине. Маргон ходил так, будто прекрасно знал этот дом.

В библиотеке стало светло, как и в столовой с оранжереей.

У Маргона были длинные волосы, как на фотографии, только сейчас они были перехвачены кожаным ремешком. На пиджаке виднелись кожаные налокотники, а ботинки выглядели очень старыми, обмятые по ноге и потрескавшиеся на носках. У него было лицо человека опытного, но моложавого. Выглядел он лет на сорок, не больше.

Остановившись рядом с Феликсом, он поглядел в глаза Ройбену. В этом взгляде была такая теплота, точно такая же, как у Феликса, и такая же доброта.

— Долго мы ждали этого, — сказал Маргон, легко, свободно. — Хотел бы я, чтобы все это было не так сложно для тебя. Но это оказалось невозможно.

— Что вы имеете в виду?

— Все поймешь в свое время. А теперь слушай. Когда Стюарт будет здесь, станешь под аркой, пригласишь докторов внутрь, попросишь, чтобы служители порядка остались снаружи пока что. Предложишь им поговорить. Как думаешь, сможешь это сделать?

— Да, — ответил Ройбен.

Споры снаружи становились все ожесточеннее. Громче всех звучал голос Грейс.

— Незаконно, незаконно. Вы за это ответите! Либо покажите врача «Скорой», который это подписывал, либо это не имеет силы…

На лице Маргона что-то промелькнуло. Он протянул руки и положил ладони на плечи Ройбену.

— Ты это контролируешь? — спросил он. Без намека на осуждение, просто вопрос.

— Да, — ответил Ройбен. — Могу сдерживать.

— Хорошо, — сказал Маргон.

— Но не могу ручаться за Стюарта.

— Если он начнет превращаться, мы его уберем с глаз долой, — сказал Маргон. — Но важно, чтобы он был здесь. Об остальном мы позаботимся.

Появился Стюарт, прилично одетый в рубашку-поло и джинсы. Он явно был встревожен и с молчаливым отчаянием поглядел на Ройбена. Лаура, одетая, как обычно, в свитер и широкие брюки, решительно стала рядом с Ройбеном.

Феликс дал Маргону знак отойти, и оба двинулись в сторону столовой, дав знак Ройбену начинать.

Ройбен включил свет снаружи, выключил сигнализацию и открыл дверь.

Снаружи скопилось множество промокших и разозленных людей, в мокрых плащах, под мокрыми зонтами, и среди них было куда больше сотрудников органов правопорядка, чем он ожидал. Русская женщина-врач, средних лет, крепко сложенная, с шапкой коротко стриженных седых волос, сразу же двинулась вперед, подзывая Ясько и своих помощников, но ей преградила дорогу Грейс.

Фил поднялся по ступеням и проскользнул в дом, а следом за ним и Джим.

— Если можно, подождите немного, — сказал Ройбен. Поднял руки, призывая к тишине и спокойствию. — Я понимаю, что на улице холодно, прошу прощения, что заставил вас ждать.

Грейс пятилась, подымаясь по ступенькам вместе с Саймоном Оливером, стараясь не пропустить русских врачей. От обоих русских исходил запах злобы, Ясько холодно и враждебно глядел на Ройбена, будто из его глаз исходили лучи, способные парализовать жертву. И упорно двигался вперед.

Увидев Ройбена, женщина-врач пришла в возбуждение, и принялась бесцеремонно оглядывать его небольшими молочно-голубыми глазами.

— Врачи, будьте любезны, — сказал Ройбен. Грейс уже стояла бок о бок с ним. — Заходите, и вы тоже, доктор Катлер…

Оставалось только молиться о том, что Феликс и Маргон точно знают, что делают, что они именно те, кем он их считает, но эта надежда внезапно показалась ему хрупкой и призрачной.

— Нам надо поговорить, мне и вам, внутри. Гэлтон, прошу прощения, что вам пришлось приехать сюда в такую погоду. Не могли бы вы соорудить кофе всем этим людям. Где кухня, знаете, как и остальные. Думаю, у нас хватит чашек на всех…

Позади него Лаура махнула рукой Гэлтону, сказав ему, чтобы он шел к задней двери.

Гэлтон был ошеломлен, но тут же кивнул и принялся спрашивать, кому сколько сахара и сливок.

Грейс очутилась внутри, позади Ройбена.

Но двое русских врачей остались стоять на лестнице, несмотря на льющий дождь. Женщина что-то тихо сказала Ясько по-русски, Ясько повернулся и, обращаясь к сотрудникам органов правопорядка, попросил их сохранять готовность и стоять поближе к дому.

Однако большая часть их вовсе не собиралась исполнять его приказы. Они, напротив, отошли назад, хотя пара человек в форме, которая была незнакома Ройбену, пошли вперед и уже были готовы войти в дом следом за Ясько.

— Вы можете войти, доктор, — сказал Ройбен. — Но эти люди останутся снаружи.

Внезапно вперед вышел шериф с выражением лица, не терпящим возражений, и Ройбен, ничего не говоря, пропустил его в гостиную.

Закрыл дверь и посмотрел на вошедших — родных, Саймона Оливера, хорошенькую Катлер и двоих массивных русских, которые с каменными выражениями лиц глядели на него.

Доктор Катлер внезапно вскрикнула, краем глаза увидев рядом с камином Стюарта. Бросилась к нему, распахнув объятия.

— Все нормально, доктор… — сказал Стюарт, неловко обнимая ее своими огромными руками. — Мне жаль, очень жаль. Я и понять не могу, что со мной случилось этой ночью, просто я понял, что не могу там находиться, разбил окно, и…

Но его голос потонул в шуме, когда русская женщина-врач и Грейс принялись ругаться, переходя на крик.

— Это не вызвало бы таких трудностей, если бы ваш сын и этот мальчик просто пришли сами! — сказала русская.

Но в ее голосе сквозило что-то мерзкое и высокомерное. Пахнущее злобой.

Саймон, насквозь промокший и очень уставший, в своем обычном сером костюме выглядел очень воинственно. Схватил Ройбена за руку.

— Форма «пятьдесят один пятьдесят» — поддельная, — сказал он. — У них бумаги, подписанные специалистами со «Скорой», которых никто не видел! Как мы можем проверить подлинность подписей и тот факт, что эти люди вообще вас видели?

Ройбен едва помнил, что это за «форма пятьдесят один пятьдесят», но вроде бы это документ о помещении на принудительное лечение.

— Теперь вы можете убедиться вполне, что с этим молодым человеком все в порядке и он не склонен к насилию, вы оба, — дрожащим голосом сказал Саймон. — Предупреждаю, что если вы осмелитесь пытаться силой забрать из этого дома его или того мальчика…

Русская женщина-врач повернулась к Ройбену жестким и четким движением.

— Я доктор Дарья Клопова, — сказала она с сильным акцентом, слегка приподняв белесые брови и сузив глаза, когда он аккуратно пожал ее небольшую руку. Улыбнулась, будто оскалив идеальные фарфоровые зубы. От нее исходил запах затаенной злобы и надменности. — Я прошу лишь о том, молодой человек, чтобы вы мне доверяли, доверяли моему опыту в области тех необычных переживаний, которые вам довелось испытать.

— Да, да, — сказал Ясько. Снова уродливая улыбка, без капли доброты, снова сильный акцент. — В данной ситуации нет никакого смысла причинять кому-либо вред, с учетом того, сколько вооруженных людей стоит снаружи.

Говоря это, он угрожающе приподнял губы, оскаливаясь. С тревогой на лице повернулся к двери, будто уже готовый открыть ее и пригласить «вооруженных людей» внутрь.

Грейс обрушилась на него, перечисляя, какие судебные неприятности ему грозят.

Джим, в черном облачении с римским воротничком, встал позади Ройбена, а вскоре рядом с ним встал и Фил. Фил, сущий профессор, с его лохматыми седыми волосами, мятой рубашкой и сбитым набок галстуком, качал головой.

— Нет, нет, не бывать этому. Ни за что, — тихо проговорил он.

Ройбен услышал, как Стюарт говорит с доктором Катлер, уговаривая ее.

— Позвольте мне просто остаться здесь, с Ройбеном. Ройбен мне друг. Можно, я здесь останусь, доктор Катлер, пожалуйста, пожалуйста.

Что же делать теперь?