Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн - Страница 72

— Ты хочешь иметь шанс снова жить обычной жизнью?

— Нет.

— А я так не думаю.

Ройбен покачал головой.

— Вовсе нет. Я и не знаю, почему я так сказал. Может, подумал, что могу захотеть обратить это вспять. — Его голос стал невнятным, а на глазах выступили слезы. В присутствии Лауры он проплакал больше, чем за всю свою предыдущую жизнь в присутствии матери. Ну, может, не совсем. — Я просто хочу, чтобы он помог мне в этом.

Лаура взяла его за руку.

— Он это сделает, — сказала она.

Он поглядел ей в глаза.

— Ты согласна принять Хризму? — прошептал он.

Она вздрогнула, но не отвела взгляда.

— Ты имеешь в виду риск гибели? — спросила она. — Не знаю. — Она помрачнела. — Слишком рано о таком думать, не так ли? Я причастна этой силе, поскольку ею обладаешь ты.

«Этого недостаточно», — подумал он.

29

Лаура вела машину, а Ройбен спал, прислонив голову к стеклу «Порше».

По дороге они заехали в его дом в Сан-Франциско. Ройбен был уверен, что Саймон Оливер обязательно известит Грейс или Фила о том, что он в городе. Так оно и оказалось.

Грейс уже готовила ужин, Фил сидел за столом, на кухне стояли Селеста и Морт, с бокалами с вином в руках. Пришел в гости и друг Грейс, талантливый онколог, которого Ройбен не помнил по имени. Он помогал накрывать на стол вместе с другой женщиной-врачом, которую Ройбен видел впервые. Играла «Джаз-самба» в исполнении Стэна Гетца и Чарли Берда, всем явно было вполне хорошо.

Ройбен почувствовал острейшую тоску по ним, по уютному дому, по шумной компании, всей той жизни, которую он оставил. В остальном все так, что лучше не придумаешь. Народу много, значит, допрашивать и приставать не будут. Все вежливо поздоровались с Лаурой, в особенности — Селеста, которая явно была рада, что Ройбен уже кого-то себе нашел. Морт, конечно же, выглядел виновато, что было вполне предсказуемо. Ройбен улыбнулся и легонько ткнул его кулаком в локоть. Рози бросилась к Ройбену, обнимая его.

Конечно, Грейс попыталась отвести его в сторонку для разговора, но она не могла оставить стейки, жарящиеся на плите, и брокколи, которую она обжаривала с чесноком. Удовольствовалась его нежным поцелуем и признанием в любви, сделанным шепотом.

— Вот бы ты остался, и сегодня, и потом.

— Мама, мы уже поужинали, — прошептал Ройбен.

— Но сегодня вечером кое-кто придет.

— Мама, не могу.

— Ройбен, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты встретился с этим человеком, доктором Ясько.

— Это не значит переночевать, мама, — ответил Ройбен и пошел к лестнице.

Взяв в помощники Рози, Ройбен собрал оставшиеся книги, папки и фотографии. Отнес их в «Порше».

Потом поглядел в последний раз на столовую, украшенную свечами на столе и каминной полке, на Фила, который улыбнулся ему, и, послав воздушный поцелуй Грейс, направился к выходу.

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть, и он открыл ее, увидев перед собой рослого седого мужчину, не слишком старого, с жестким взглядом серых глаз и широким квадратным лицом. На его лице было выражение любопытства, но недоброго.

Сразу же появилась Грейс и взяла мужчину за руку. Второй рукой она подхватила за руку Ройбена.

Мужчина не сводил взгляда с Ройбена. Видимо, он не ожидал столкнуться с ним лицом к лицу.

Ройбен почувствовал странное спокойствие. От мужчины исходил запах, еле уловимый, но тот самый, который был так хорошо знаком Ройбену.

— Это доктор Аким Ясько, Ройбен, я тебе о нем говорила, — быстро сказала Грейс, явно чувствуя себя неловко. — Проходите, доктор. Рози, принеси доктору выпить, как обычно.

— Очень рад познакомиться, доктор Ясько, — сказал Ройбен. — Я бы хотел остаться, но не могу. Он беспокойно огляделся в поисках Лауры. Она стояла прямо позади него. Взяла его за руку и сжала.

Он глядел в странные, будто затуманенные глаза доктора, и запах становился все сильнее. Что, если запах спровоцирует превращение?

Грейс явно беспокоилась, и не за себя. Похоже, она внимательно смотрела на их безмолвную дуэль.

— До свидания, Малыш, — внезапно сказала она.

— Да, мама, люблю тебя, — ответил Ройбен.

Лаура выскользнула за дверь вперед него.

— Хорошего вам вечера, доктор.

Мама, я позвоню.

Он пошел вниз по лестнице и почувствовал легкий спазм в животе. Это было как предупреждение, этот спазм. Он не начинал превращаться. Нет, ему сейчас нельзя превращаться. Хорошо, значит, он может сдержать это, несмотря на запах, который все еще стоял у него в ноздрях. Ройбен оглянулся и прислушался, но слышал лишь обмен любезностями и ничего не значащие разговоры. Запах остался, даже, казалось, стал еще чуть сильнее.

— Давай уезжать, скорее, — сказал он.

Машина быстро мчалась через Голден Гейт, уже стемнело, но дождь так и не начался.

Сквозь неглубокий, но очень приятный сон он почувствовал, что они подъезжают к Санта-Розе.

А потом услышал голоса, пронзившие его мозг, будто нож.

Резко сел.

Никогда еще он не слышал голоса, в котором было бы столько боли и страха.

— Тормози! — крикнул он.

Спазмы уже начались. Кожу кололо. Всеми чувствами он ощущал жестокость — зло в наивысшей своей форме.

— В лес, — сказал он, и они въехали в парк. Он мгновенно скинул одежду и побежал в темноту, проходя превращение прямо на бегу.

Крики снова и снова будоражили ему кровь. Двое молодых парней в ужасе, их бьют, они боятся, что их жестоко искалечат, убьют. Злоба их мучителей, клубящаяся, будто дым, грязные ругательства, издевка, сексуальные оскорбления.

Они были не в парке, а чуть дальше, в подлеске, позади старого полуразвалившегося дома. Банда из четырех человек, которые притащили сюда ребят, чтобы медленно забить их насмерть, в кровавую кашу. Ройбен приближался и видел, что один из двух парней уже был на грани смерти. Резкий запах крови, ужаса, ярости.

Рыча и щелкая зубами, он обрушился на двух ближайших врагов, тех, что били кулаками в живот одному из парней, тому, что еще пытался сопротивляться, отчаянно крича.

— Бандиты, убийцы, плевал я на вас!

Врезавшись в мешанину рук и ног, Ройбен сомкнул челюсти на вонючей голове одного из противников, одновременно ударяя другого когтями правой лапы и хватая за волосы. Первый откинулся навзничь, извиваясь и дергаясь, челюсти Ройбена сжимались, ломая ему череп. Попытался схватить свою жертву и закрыться ею. Держа второго за волосы, Ройбен с силой стукнул его головой об утоптанную землю. Яростно рыча, вцепился зубами в грудь первому, сдирая тощую плоть.

Нет времени на эту закуску. Разорвав противнику горло, Ройбен отбросил его и увидел двух других бандитов.

Выставив вперед ножи, они бросились на Ройбена, пытаясь вспороть на нем «меховой костюм». Один два или три раза ткнул Ройбена ножом, второй попытался срезать «маску» с его головы.

Потекла кровь. Потекла из груди, потекла со лба на глаза. Ройбен обезумел от ярости. Ударом когтей содрал кожу с лица одного противника, разорвав сонную артерию, потом поймал другого, который уже побежал в сторону проволочной изгороди. Через секунду он уже был мертв, и Ройбен остановился, пожирая мясо с его бедра, а потом бросил и пошел обратно, шатаясь, опьяненный борьбой и кровью. Запах зла стал улетучиваться, исчезать, на смену ему пришел запах людей, рядом, в темноте, и запах смерти, прямо позади него.

В ближайших домах погас свет, слышались крики в ночи. Потом зажегся свет в доме через двор.

Раны Ройбена ощущались как горячие пульсирующие комки боли, но он чувствовал, как они заживают, чувствовал сильное покалывание над правым глазом, где затягивалась резаная рана. В полутьме увидел, как оставшийся в живых парень ползет по грязным мусорным кучам к другому, тому, что уже умер. Он подполз к нему, стал на колени, начал трясти его, пытаясь привести его в чувство, а потом издал тоскливый воющий звук.

Повернулся к Ройбену, его глаза сверкнули в темноте, полные слез.

— Он мертв, они убили его, мертв, мертв, мертв.