Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн - Страница 69

— Исчез?

— Да, исчез, совершенно исчез.

Нидек молча выслушал это.

— Вы встречались с этим человеком? — спросил он затем. Выражение его глаз снова стало мягким, восприимчивым, а голос — мягким и вежливым.

— О да, — ответил Ройбен. — Это была весьма драматичная встреча. — Вот и приехали, подумал Ройбен. Пора все как-то выкладывать. Пройти по краю обрыва. — Действительно, очень драматичная, для меня и для моего друга, человека, который был вместе со мной в доме. Я бы сказал, эта встреча была трагична, но в конечном счете она не стала трагична для нас.

Нидек обдумал услышанное, тщательно. Его выражение лица слегка изменилось. Видимо, он был поражен.

— Ройбен, думаю, нам было бы лучше заняться текущими делами, — предложил Саймон. — Мы всегда можем назначить еще одну встречу, в будущем, чтобы обсудить другие вопросы, если договоримся по текущим…

— Трагична, — повторил Нидек, не обращая внимания на Саймона. Он явно был искренне встревожен. — Мне очень жаль слышать это.

И снова его тон стал мягким, вежливым, подкупающим своей простотой.

— Ну, я бы сказал, что этот человек, Маррок, был против, в достаточной степени, моего присутствия в доме и моих отношений с Мерчент Нидек. Он считал, что его оскорбляет и то и другое.

Другое — слабо сказано. Не надо ли было сказать иначе? Он поглядел на Нидека, ища понимания.

— На самом деле, я бы сказал, он был весьма зол по поводу того, как все… развивалось. Считал меня человеком, совершившим ошибки. Был весьма зол, да. Но теперь его нет, этого человека. Нет. Он вряд ли сможет получить это письмо.

Саймон многозначительно прокашлялся и уже был готов перебить Ройбена, но тот сделал жест, призывая его к терпению.

Нидек глядел на Ройбена внимательно, не говоря ни слова. Он был явно шокирован.

— Я думал, что, возможно, это вы написали ему письмо, — сказал Ройбен. — Что, возможно, он явился по вашему поручению.

— Может, нам следует просмотреть это письмо… — сказал Саймон.

Нидек очень аккуратно вынул из конверта сложенные листочки, проведя пальцем по тому месту, где был вскрыт конверт.

— Да, — сказал он. — Это письмо написал я. Но я не вижу причин, по которым оно могло бы спровоцировать такую недружелюбную встречу. На самом деле смысл его очень прост. Я очень давно не писал Марроку. И написал, что узнал о смерти Мерчент и что скоро приеду.

Это было сказано настолько убедительно, что Ройбен поверил. Но сердце не переставало колотиться, он чувствовал пульс в ушах и ладонях.

— Что касается этого человека… — начал Артур.

— Прошу, — ответил Ройбен, продолжая глядеть на Нидека. — Что же я должен был предположить, не зная, не писали ли вы ему ранее? То, что, возможно, его неодобрение было выражением вашего неодобрения, что он действовал от вашего имени, появившись в доме.

— Ни в коем случае, — тихо сказал Нидек. Он явно был обеспокоен. Его брови сошлись на мгновение, но потом его лицо расслабилось. — Уверяю вас, что бы ни произошло, он не действовал по моему указанию.

— Что ж, это очень успокаивает, — сказал Ройбен. Почувствовал, что слегка дрожит и потеет. — Поскольку этот человек, Маррок, не внимал голосу рассудка. Настаивал на своем до конца.

Нидек молча выслушал это.

Саймон крепко ухватил Ройбена за правое запястье, но Ройбен не обратил внимания.

«Как же выразиться яснее?» — задумался он.

— Итак, вы сказали, что теперь он исчез, — резюмировал Нидек.

— Без следа, как говорится, — ответил Ройбен. — Просто исчез.

И сделал жест обеими руками, изображая развеявшийся дым.

Он понимал, что это абсолютно непонятно обоим юристам и выглядит полной чушью, но он должен был добиться своего. Должен.

Нидек поглядел на него, безмятежно и доверительно, как и прежде.

— Я воспринял это как угрозу, сами понимаете, — продолжил Ройбен. — Как угрозу женщине, которая была рядом со мной. Я очень люблю эту женщину. Было бы нечестно подвергать ее угрозе в моем доме. Я сделал то, что должен был сделать.

Саймон снова попытался что-то возразить, а Артур Хаммермилл был в полнейшем ошеломлении.

И Нидек поднял руку, призывая Саймона к молчанию.

— Я понимаю, — сказал он, глядя Ройбену в глаза. — Мне жаль, очень жаль… очень жаль, что все обернулось настолько неожиданно.

Внезапно Ройбен достал из кармана золотые часы и подвинул их по столу в сторону Нидека.

— Вот это осталось, — тихо сказал он.

Нидек долго глядел на часы, а потом протянул обе руки и взял их с почтением. Поглядел на циферблат, потом на заднюю крышку. Вздохнул. Его лицо помрачнело, впервые за весь их разговор, и стало несколько разочарованным.

— О, бедный последыш, — тихо сказал он, снова поглядев на циферблат. — Твои скитания окончились.

— Что за последыш? — спросил Артур Хаммермилл. Он уже побледнел от расстройства и досады.

— Карлик, — сказал Ройбен. — Старое английское слово, обозначающее карлика, самого маленького из рода.

Глаза Нидека блеснули, он улыбнулся Ройбену, явно довольный правильностью замечания, но затем он снова погрузился в печаль, продолжая крутить часы в руках.

— Да, как жаль, — прошептал он. Положил часы в карман. Потом аккуратно убрал письмо в конверт и положил во внутренний карман пиджака. — Простите меня за нестандартный словарный запас. Я прочел слишком много древних книг и выучил слишком много языков.

Юристы взволнованно переглянулись.

Ройбен решил ковать железо, пока горячо.

— Что ж, возможно, мне, в моей ситуации, достаточно легко обидеть других, — сказал он. Положил правую руку на колено, чтобы скрыть дрожь. — В конце концов, это настолько величественный дом. Величественное поместье и великая ответственность, быть может, сродни Хризме, миропомазанию…

Его лицо горело.

Взгляд Нидека стал иным, едва уловимо изменившись.

Они долго глядели друг на друга.

У Нидека был такой вид, будто он что-то хотел сказать, сейчас же, но он промолчал.

— А мы ведь не всегда просим о Хризме, — сказал он после долгой паузы.

— Миропомазание? — изумленно переспросил Саймон. Артур Хаммермилл кивнул и что-то тихо пробормотал.

— Нет, совсем напротив, — сказал Ройбен. — Но нужно быть глупым, чтобы не лелеять в себе Хризму в силу того, чем она является.

Нидек улыбнулся. Это была печальная улыбка, какую обычно называют философской.

— Значит, я ничем не оскорбил вас? — спросил Ройбен, переходя почти на шепот. — В последнюю очередь я желал бы сделать такое.

— Нет, вовсе нет, — ответил Нидек. Его голос стал мягче и тише, но наполнился чувством и выражением. — Молодые — единственная наша надежда.

Ройбен сглотнул. Он уже дрожал всем телом. Над верхней губой выступил пот. Он чувствовал, как его шатает, будто пьяного.

— Я никогда не оказывался в таких драматических обстоятельствах, — сказал он. — Думаю, вы хорошо себе это представляете. И я желаю встретить их, наделенный силой и решительностью.

— Безусловно, — согласился Нидек. — Еще это называют силой духа, не так ли?

— Хоть одно нормальное английское слово, которое я в состоянии понять, — сказал Саймон. Артур Хаммермилл закивал, соглашаясь с ним.

— Благодарю вас, — краснея, сказал Ройбен. — Мне кажется, я полюбил этот дом. Как полюбил Мерчент. И меня просто очаровал Феликс Нидек — этот человек, в котором соединились исследователь, коллекционер, ученый и путешественник. А возможно, и наставник.

Он помолчал.

— Эти дневники написаны тем же самым загадочным языком. В доме множество ценных вещей и эти таблички, эти крохотные хрупкие таблички. Даже в самом имени Нидек таится загадка. Я нашел это имя в старом рассказе. Многие имена, что есть в этом доме, похоже, связаны со старыми книгами. Спервер, Горлагон и даже Маррок. В этом есть романтика и поэзия, не правда ли, — столкнуться с именами, окруженными тайной, мифами и легендами, именами, таящими в себе откровение, в нынешнем мире, где множатся лишь вопросы, ежедневно…