Том 20. Дни печали мисс Халагген - Чейз Джеймс Хедли - Страница 4

Джек с удовольствием передал трубку шефу; а сам, усевшись в кресло, принялся обмахиваться шляпой, наблюдая, как потеет Генри, слушая монолог хозяина. У бедняги был вид умирающего праведника. Наконец рычание в трубке умолкло, и главный редактор с облегчением положил трубку.

— Нет, у него определенно крыша поехала, — растерянно проговорил он. — Он уже был у районного прокурора, всполошил всю полицию. Но, увы, они ничего не смогли поделать, у Гомслея безупречная репутация.

— У Грентома, кстати, тоже. В его коробке нам нечего делать. — Джек задумчиво почесал голову. — Польсену ничего не остается, как подать в суд на Гомслея.

Генри буквально подскочил в кресле.

— Ни слова полиции о миссис Польсен. Никто не должен знать подоплеку этой истории. Мистер Польсен рассказал об этой истории лишь потому, что я отказался нападать на Гомслея. Даже тебе я не должен был говорить ничего.

Джек смущенно улыбнулся.

— Действительно, если эта история станет достоянием гласности, все будут потешаться над Польсеном. Сам-то он, конечно, в этот бред не верит.

— Конечно, — Генри пожал плечами. — Старуха сама затеяла этот шум, а Польсен боится ее, как огня. Она хочет содрать шкуру с Гомслея, ну, а в твоих интересах сделать это и бросить шкуру бедняги к ее ногам.

— Послушай, — взмолился Джек, — я все же репортер, а здесь нужен, по крайней мере, частный детектив. Пусть Польсен обратится к Пинкертону. Тот быстро посадит Гомслея в лужу, и наступит мир.

Генри недружелюбно посмотрел на него.

— Ты разве не слышал, что тебе приказал Польсен. Так что вставай и топай работать. И не показывайся мне на глаза до тех пор, пока не раскопаешь что-либо интересное.

Джек встал.

— Говоря по правде, шеф, мне эта история совсем не нравится. У меня вряд ли имеется шанс зацепить Гомслея, и, кроме того, он действительно неплохой парень.

— Предупреждаю тебя, — серьезно сказал Генри, — ты должен что-то найти. Если старик не получит искомое, мы недолго проработаем в газете. Уж я его знаю.

— Но что мне искать? — Джек был уже возле двери. — Я знаю Гомслея и могу сказать заранее, что за ним нет каких-либо серьезных проступков.

— Это уж твои трудности, — Генри поморщился. — Мне противно то, что я говорю, но если ты ничего не найдешь, придется придумать что-нибудь. Я слишком стар, чтобы искать другую работу.

Джек покачал головой.

— Делать нечего, — сказал он. — Придется попотеть, и не потому, что старуха Польсен поверила, будто у нее началась вторая молодость. Но если ничего не раскопаю, придется подать в отставку. Ты же знаешь, я не мастер фабриковать истории.

— Может, ты и прав, — вздохнул Генри. — Но, черт возьми, ищи хорошенько.

— Вот в этом ты можешь быть уверен, — вздохнув, Джек закрыл за собой дверь.

Глава 3

На углу улицы скучал коп, лениво поигрывая дубинкой. Равен засек его сразу, едва выйдя из переулка, и поспешно отступил в тень. Через некоторое время полицейский убрался со своего поста. Напротив и чуть слева находился многоквартирный дом. На шестом этаже располагались апартаменты Таоси Мендетты, и со своего места Равен видел освещенные прямоугольники окон.

Он терпеливо стоял в своем укрытии, наклонив голову и слегка опустив широкие плечи.

Полицейский дошел до конца улицы. Со своего места Равен мог видеть, как он равнодушно рассматривает квадраты освещенных окон, затем снял фуражку и вытер лоб громадным носовым платком. Ему и в голову не приходило, что за ним наблюдают. Наконец, снова напялив фуражку, он двинулся к освещенному неоновыми огнями входу в кафе, где можно было перекусить.

Равен выждал еще несколько минут, прежде чем двинуться вперед, внимательно оглядывая пустую улицу. Не заметив ничего подозрительного, расправил плечи и вышел в свет фонарей.

В своей квартире, удобно расположившись в кресле, Мендетта раскладывал пасьянс. В его толстых губах была зажата сигара, а на столе стояла початая бутылка виски и бокал. Он слышал, как в ванной побежала вода, — Джейн принимала душ, — и бросил взгляд на часы. Было около половины двенадцатого ночи.

Тишину нарушил телефонный звонок.

— Хочешь, я подниму трубку? — крикнула из ванной Джейн.

— Нет, это, наверное, мне, — Мендетта грузно поднялся из-за стола, пересек гостиную и поднял трубку. — Алло. Кто это?

— Таоси, это Грентом.

Мендетта нахмурился.

— Что случилось? Ты что, не знаешь который час?

— Знаю. Но у меня неприятности, — голос Грентома был холодным и резким. — Этот Гомслей посадил нас в лужу.

— Объясни понятнее, — Мендетта сел на край столика, покачнувшегося под его тяжестью. — В какую еще лужу?

— Он приударил за женой Польсена, и на протяжении нескольких недель получал от нее достаточно дорогие подарки…

— Ну и что? Для этого ведь его и держим в клубе, — перебил Мендетта. — Он что, тебя обманул?

Трентом с горечью рассмеялся.

— Если бы. Но Гомслей на удивление честный малый. Старушка в него влюбилась, и Гомслей не сдал позиций. Вчера вечером она увезла беднягу в своем автомобиле на прогулку. В укромном месте попробовала его изнасиловать, но маленький негодяй сбежал.

Толстое лицо Мендетты слегка прояснилось.

— Ну и что? За это нельзя арестовать. Господи! Представляю эту старуху! От нее каждого вырвет!

— Но ты не знаешь, что она выкинула. Польсену она заявила, что это Гомслей пытался ее изнасиловать, и она насмерть отстаивала свою честь. Что ты на это скажешь?

— Она сумасшедшая! Надеюсь, Польсен не дал себя провести подобными сказками?

— Ты так думаешь? В настоящий момент Польсен развил бурную деятельность, обратился к прокурору, в полицию. Он-то, может, и не верит, но находится у жены под каблуком. Без шуток, Таоси, он попробует прикрыть нас.

Мендетта жестко усмехнулся.

— Пусть попробует. Какое нам дело до его сумасшедшей старухи. У него против нас ничего нет и не будет.

— Ты плохо знаешь Польсена. Он напустит на нас своих репортеров, чтобы те раскопали что-нибудь, а уж потом обольет грязью через свою газетенку.

Мендетта задумался.

— Может быть, ты и прав, но пока я жив, этого не будет. Придется сказать старому хрычу пару слов. Думаю, надо отдать ему Гомслея, если он оставит нас в покое.

— Ты сделаешь это, — Грентом несколько успокоился. — Но не откладывай дело в долгий ящик.

— Я же сказал, беру все на себя, — Мендетта раздраженно бросил трубку на рычаг.

Из ванной вышла Джейн. Она была чертовски обворожительна в шелковом пеньюаре. Высокая, стройная, с широкими бедрами и тонкой талией, она производила впечатление.

— Кто это был? — спросила она.

— Грентом, — не вдаваясь в подробности, ответил Мендетта, заботливо складывая карты в футляр. У него не было больше желания раскладывать пасьянс.

— Чего это он так поздно? Время за полночь, — удивленно сказала она, бросив взгляд на часы.

Мендетта сделал глоток виски и согласно кивнул.

— Знаю. Иди спать. Я скоро приду.

Она отвернулась, чтобы он не заметил ее враждебного взгляда.

— Опять неприятности?

— Неприятности были и будут, — Мендетта погасил сигару. — Для того я и живу, чтобы их устранять.

Поднявшись, он похлопал ее по округлому бедру.

— Иди в постель. Я не заставлю себя ждать.

— Таоси, мне нужно знать, — сказала она настойчиво. — Это связано с клубом?

В его глазах сверкнул гнев.

— Все в порядке. И вообще, это мое дело! — он подтолкнул ее к дверям спальни. — Давай в постель! — приказал он, хлопнув Джейн по мягкой части тела.

Джейн прошла через спальню, отодвинула занавески на окне и посмотрела на улицу. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. Если бы Мендетта в эту минуту мог видеть выражение ее лица, он бы не на шутку забеспокоился. Грубый, бесцеремонный, никогда не считающийся с ее чувствами, он сам рыл себе могилу…

Равен не торопясь пересек улицу, направляясь к дому. У самого подъезда он остановился и, наклонившись, сделал вид, что завязывает шнурок. Его шляпа была надвинута на глаза, и никому не пришло бы в голову, что в это время он внимательно осматривает подъезд. Предосторожность не была излишней: в тени, почти сливаясь со стеной, стоял человек в черном. Человек, держа руки в карманах, проводил Равена, притворявшегося слегка подвыпившим, равнодушным взглядом.