В заоблачной стране - Дмитриев Сергей Николаевич - Страница 1

ЧИТАЛЬНЯ СОВЕТСКОЙ ШКОЛЫ, II СТУПЕНЬ 1929 г. № 9

Обложка Л. ФЕЙНБЕРГА

«Мосполиграф», 18 тип. им. М. И. Рогова. Петровка, 38.

Тираж 10.000 экз.

Главлит № А—42.401.

ПЕРЕД ЛИЦОМ СМЕРТИ

Тибет!.. В облаках теряются вершины мощных диких горных хребтов… Словно великаны, окружили они со всех сторон эту высокую страну, которая поднимается над уровнем моря, за исключением лишь немногих окраин, на страшную высоту от 4 до 4 1/2 тысяч метров. Окружили и будто сторожат, будто охраняют, чтоб ни один чужестранец не проник внутрь страны.

Где же лежит и с кем граничит Тибет?

С юга его граница почти подходит к высочайшему на земном шаре горному хребту — Гималайским горам. Вершина Эверест, самая высокая на земле, около 9 км, находится на границе Тибета и британских владений Индии.

С севера Тибет граничит с китайской провинцией Синь-Цзянь и с Монголией, а с востока — с Китаем.

Многие смельчаки, пытавшиеся проникнуть в недоступный Тибет, погибали в пути. На значительной высоте разреженный воздух затруднял дыхание, и надо было иметь крепкое сердце и здоровые легкие, чтобы преодолеть все трудности под’ема.

Да и буддийские монахи-ламы возбуждали народ против иностранцев. Ламы с помощью религии крепко держали простой народ в своих руках. Они знали, что общение с иностранцами расшатает веру, и тогда наступит конец их господству, их праздной жизни и обиранию народа. Они возбуждали простых, невежественных людей во имя религии не пускать иностранцев в Тибет. Смерть грозила тому европейцу, который, вопреки требованиям лам повернуть обратно, упрямо продолжал свой путь…

Это было в 1897 году. Небольшой караван, пробиравшийся с юга через Индию в Тибет, с трудом поднимался по крутым горным хребтам, пока не достиг той высоты, за которой лежит вечный снег. Перед путешественниками гордо возвышалась стена высочайших на земле Гималайских гор.

Погонщики остановились. Яки тяжело дышали, измученные крутым под’емом.

Ветер рвал одежду, захватывал дыханье, свистел в ушах и протяжно выл в ущельях. Шел снег, и было так холодно, что люди то и дело плотнее кутались в свои одежды.

— Если мы перевалим через этот вал, мы будем в Тибете, — как бы про себя, задумчиво сказал Ландор[1], начальник каравана.

— Тонг-Пен из Токлакот — важный чиновник в Тибете, — заметил один из носильщиков Ландора. — К тому же он еще и начальник форта, который лежит по ту сторону границы. Сегодня Тонг-Пен опять присылал к нам своего посла и опять грозил, что отрубит вам голову, если вы переступите границу.

Ландор ничего не ответил. Он повернулся к проводнику и, щуря глаза от падавших хлопьев снега, спросил:

— Нельзя ли нам найти такой перевал в горах, через который мы проникли бы в Тибет прежде, чем тибетцы откроют наше пребывание в их стране?

Чанден Зинг сдвинул брови, помолчал и наконец ответил:

— Следуй за мной!

Замерзший водопад в горах на пути из Индии в Тибет.

С этими словами Чанден Зинг снова стал карабкаться по горам, а за ним Ландор. Они поднимались все выше и выше, пока не достигли высоты в 5.720 метров. Теперь со стороны Тибета, в 600 метрах под ними, бежал один из притоков могучей реки Сетледж.

Радость охватила Ландора: ведь он был один из тех счастливцев, которым удалось увидеть на севере снеговую цепь горных хребтов Гангри и Кайлас[2].

Но не так-то легко было взбираться погонщикам и животным на такую высоту. Еще труднее было носильщикам с их тяжелыми ношами. Они наотрез отказывались итти дальше, и Ландору стоило не мало трудов уговорить их продолжать путь за двойную плату.

Только Чанден Зинг не требовал лишнего и мужественно шел вперед. Это был человек с большой волей; его лицо светилось отвагой и решимостью.

Пронизывающий ветер все крепчал, и сильнее становился холод. Перейдя на ту сторона перевала, караван вступил в пределы Тибета.

Несколько дней караван скрывался в горах, располагаясь лагерем на различных высотах.

Но зоркие тибетцы заметили чужестранцев, и вот к тибетским должностным лицам полетели гонцы с донесением о вторжении непрошенных пришельцев.

Среди тибетцев было заметно сильное волнение.

Как Ландор ни старался избежать встречи с тибетцами, ему пришлось вскоре завидеть впереди очертания форта. Тибетцы заметили приближение каравана, из форта послышались резкие удары в гонг, раздался выстрел… Вооруженные тибетцы суетливо забегали взад и вперед.

Но никакие угрозы не могли сломить железной воли Ландора. Он твердо продолжал свой путь, направляясь прямо к форту.

Не доезжая до форта, Ландор оставил караван позади себя и пошел вперед один, чтобы переговорить с начальником форта.

— Я требую, чтобы вы повернули обратно, — обратился начальник к Ландору. — В противном случае я прикажу вам отрубить голову.

При этих словах Ландор молча поднял на начальника свое ружье. Начальник испуганно попятился назад.

— Не стреляйте, — забормотал он. — Я… я согласен пропустить вас в нашу страну, но… но прежде я должен спросить совета у моих офицеров. Я… я постараюсь содействовать вам. Пока возвращайтесь к себе и ждите моего сообщения.

Угодливо улыбаясь, начальник быстро удалился за стены форта.

Ландор вернулся к своему каравану. Из палаток не слышалось ни обычного пения, ни шума. Спутники Ландора сидели с мрачными лицами, у многих глаза были красны от слез.

Только Чанден Зинг попрежнему казался спокойным, и ни один мускул на его лице не выдавал волнения.

— В чем дело? — удивленно спросил Ландор.

Но никто не поспешил ответить на вопрос Ландора.

— Что случилось? — снова спросил Ландор.

Тогда один из проводников нехотя заговорил:

— Пока ты вел переговоры с начальником форта, нас навестили тибетцы. Они требуют, чтобы мы или убили тебя, или оставили тебя на произвол судьбы. Если… если мы не исполним этого требования, тибетцы грозят, что нам всем отрубят головы.

— А я клянусь вам… Я клянусь, что пристрелю первого из вас, кто вздумает бежать или бунтовать! — горячо воскликнул Ландор.

Проводник трусливо замолчал, и никто больше не высказывал своего недовольства, потому что каждый хорошо знал, что такое ружье европейца.

Типы тибетцев. Начальник племени. Молодой тибетец.

На следующее утро со всех сторон показались вооруженные тибетцы; среди них важно выступали тибетские чиновники.

Переговоры Ландора с тибетскими чиновниками не привели ни к чему.

Начальник форта дружелюбно поздоровался с Ландо-ром. Он казался сильно взволнованным и огорченным.

— Мои подчиненные грозят мне отрубить голову, если я пропущу вас дальше, — об'явил он. — Я заклинаю вас, как друг, — вернитесь обратно.

Ландор минуту раздумывал.

— Хорошо, — сказал он, наконец. — Я не смею отклонить совет друга. Я обещаю вам покинуть вашу страну.

Начальник сразу повеселел.

— Вот вам мои люди. Они проводят вас до границы.

С болью в сердце Ландор в сопровождении своих спутников двинулся в обратный путь. Но чем ближе караван подходил к перевалу, через который он вошел в пределы Тибета, тем более крепло решение Ландора нарушить данное обещание: он чувствовал, что не в силах вернуться обратно.

«Нет. Ни за что… Чего бы мне это ни стоило», решил про себя Ландор.

Но за караваном ехали верхами несколько тибетцев. Как было перехитрить этих зорких сторожей? Как ускользнуть от них?

И вдруг неожиданно поднялся снежный шторм. Огромные хлопья снега вихрем кружились в воздухе, слепили глаза и затрудняли дыхание. Тибетцы уже не могли ехать с прежней быстротой. Они значительно отстали от каравана и скоро совсем потеряли его из вида.