Стимпанк! (сборник) - Клэр Кассандра - Страница 67

Тут мне пришлось остановиться. И так понятно, что скажет на это миссис Хендрикс. Она терпеть не могла «вздымающиеся груди» и прочее в таком духе. Говорила, что это клише и что мы должны писать о том, что реально. На это мне всегда хотелось ей сказать, мол, не хочу я писать о том, что реально, потому что все реальное скучно и вообще отстой. Но, конечно, я ничего подобного не говорил. Я просто кивал и молчал.

Но на этот-то раз все более чем реально, потому что принцесса Сатурна – она вот именно такая и была. Я знал, потому что я списал ее со Стим-Герл, у которой точно были вздымающиеся груди и длинные, стройные ноги и все остальное… Ох, ну, по крайней мере, у той, что на картинках в тетради. У настоящей вздымающиеся груди тоже имелись, если задуматься, а еще вздымающиеся плечи и вздымающийся живот, и вздымающиеся бедра и даже задница. Да она вся была какая-то вздымающаяся! И самое странное, что я, в общем, не имел ничего против. Мне даже начинало нравиться.

В общем, когда она наконец объявилась в пятницу, я нервно показал ей Рокет-Боя. Я даже нарисовал его с принцессой, но в сравнении с ее художествами рисунки выглядели довольно глупо. Если бы она сказала, что все паршиво, я бы реально застремался, но она вернула мне тетрадь, почти совсем ничего не сказав.

– Здорово, – это было ее единственное слово.

Интересно, она ее вообще открывала?

– Где тебя носило эти дни? – поинтересовался я довольно разочарованно.

– Я что, многое пропустила? – ответила она вопросом на вопрос.

Я рассказал про сочинение, которое надо было сдать через неделю.

– Ты же будешь писать про Стим-Герл, правда?

Она посмотрела на меня как на полного недоумка.

– Это не для учителей, – только и сказала она.

– Ты о чем вообще? – но я и так, конечно, знал.

– О том, что они всегда хотят читать про жалких обычных людей, живущих скучной и глупой жизнью. Про несчастные семьи, про безответную любовь и прочий мусор в том же духе. – Она состроила рожу. – А самое ужасное, что все это не настоящее.

– Ну, прости, – примирительно сказал я. – Я ничего такого… просто… я просто думаю, что Стим-Герл – это шикарно. Реально совершенно офигенно! Я тебе зуб даю, если ты все это напечатаешь и опубликуешь – ты сможешь миллионы на этом заработать!

Она так долго на меня смотрела, что у меня щеки заполыхали.

– Слушай, – сказала она наконец. – Плевать мне на миллионы, и на миссис Хендрикс, и на сочинение по английскому, и на школу, и вообще на все это, ты не поверишь, плевать. Для меня это ничего не значит.

– Э-э-э… О’кей, – сказал я.

– А вот на что мне не плевать – так это вот на это, – она выхватила тетрадь, как кинжал. – Вот что действительно имеет значение. И это – настоящее.

Тут мне хватило ума промолчать.

Она помедлила немного, взгляд ее скользил по асфальту, по мусору и чахлым тщедушным деревьям.

Потом она развернулась и ушла.

После биологии рядом внезапно нарисовалась Аманда Андерсон.

– Привет, – сказала она.

Я чуть не подавился.

– Э-э-м… привет.

– Ты, я смотрю, близко сошелся с этой новенькой, да? Ну, с этой, странной, которая в шляпе.

– Это летный шлем, – машинально поправил я и тут же об этом пожалел.

– Чего? – Аманда воззрилась на меня так, будто я тут же, при ней, вдруг разразился тирадой на монгольском.

– Это не шляпа, – рот у меня, кажется, окончательно решил зажить собственной жизнью, – это летный шлем. Такие пилоты носят. Ну, вроде как…

Последние слова я жалко доблеял.

– Да ну его, – отмахнулась она. – Что с ней вообще такое? Она из этих, чокнутых косплееров или как?

– Понятия не имею, – отозвался я, и это была чистая правда. – Она прекрасно рисует. И рассказывает потрясающие истории.

– А. – Аманда нахмурилась. – Типа про что?

– Ну…

Тут бы мне и стоило заткнуться. Да и как понять, что можно рассказывать, а что уже не стоит? Да и вообще Аманда – форменный Венерианский Визжащий Виноград. На ее счету уже был один фингал. Что, если она меня специально подначивает, чтобы потом все раззвонить Майклу?

Но с другой стороны, мы с ней когда-то дружили… и вообще мне хотелось верить, что она – где-то в глубине души – достойный человек. Не она же, в конце концов, виновата, что вся та история с Барби так плохо закончилась. И что бойфренд у нее – форменный дебил. Может, она искренне старается понять… Или даже все исправить. Может, у меня все еще есть шанс…

– Там главную героиню зовут Стим-Герл, – промямлил наконец я.

– Стим-Герл? – Аманда вся скривилась.

– Да. У нее всякие невероятные приключения на Марсе и не только.

– Боже, какая фигня!.. – воскликнула Аманда.

Мне стало ужасно стыдно, что в моем изложении это и правда звучит как жуткая фигня. Похоже на настоящее предательство.

– Она эту свою уродскую шляпу когда-нибудь снимает?

– Не знаю. Я такого, по крайней мере, не видал.

– Ладно, неважно. – Она, кажется, решила перейти к делу. – Трейси сказала, что эта твоя малахольная живет в трейлере со своим чокнутым папашей, который торгует наркотиками. Тебе нужно быть осторожнее. А то принесет она в один прекрасный день ружье в школу да перестреляет всех, кого знает.

Я расхохотался.

– Я о твоей безопасности вообще-то забочусь. – Аманда выглядела искренне обеспокоенной. – Ты всегда видишь лучшее в людях. Но ты же знаешь, что она со мной сделала? Эта девица опасна, я серьезно говорю. – Тут она положила руку мне на плечо. – Мне жаль, что Майкл такой тупой, – промурлыкала она. – Я тебе клянусь, еще немного, и я с ним порву.

Тепло от ее ладошки проникло мне сквозь рубашку и волнами разошлось по всему телу.

– Будь осторожен, – сказала она на прощание.

Той ночью я попытался приснить себе Аманду Андерсон. Но в голову лезла одна только чертова шляпа.

А потом настали выходные, и мне не надо было больше думать ни о Стим-Герл, ни об Аманде Андерсон, ни о Майкле Кармайкле. Я на весь день засел у себя в комнате с компьютерными играми и музыку в наушниках врубил погромче. Пару раз приходила мама, пыталась выгнать меня на улицу или задать какую работу по дому. Но по большей части я мог спокойно наслаждаться одиночеством.

Вот чего я никак не могу понять… Стим-Герл – та, что в тетради – само совершенство: умная, красивая, добрая и храбрая вдобавок. Ее длинные ноги и вздымающиеся груди не шли у меня из головы – куда там даже Аманде. При этом другая – настоящая, которая рассказывала истории и рисовала картинки… – ноги у нее были короткие и даже, я бы сказал, толстые. Кожа – бледная и какая-то несияющая, с веснушками и угрями. Пародия какая-то на Стим-Герл, если между нами; одно слово – толстая зануда-косплейщица.

А вот тут-то мы и подошли к самой сути: я никак не мог перестать думать о ней. Когда она улыбается, я становлюсь легче воздуха, будто надутый гелием шарик. Когда она грустит, мне хочется взять ее за руку и сказать – не расстраивайся, все точно будет хорошо. Нет, я этого не делаю, но мне же хочется. Мне нравится, как у нее розовеет шея… да мне вообще все в ее шее ужасно нравится! Я все время представляю, как это было бы – положить руку на эту нежную белую кожу и чувствовать, как под пальцами трепещут крошечные мускулы, когда она говорит. Иногда она закрывает глаза, рассказывая про папу Стим-Герл и про «Марсианскую Розу», и тогда губы у нее становятся совсем мягкими, а вокруг словно сияние какое-то разливается. И жизнь от этого сразу кажется особенной…

Короче, к субботнему вечеру я понял, что хочу ее видеть больше всего на свете. Я натянул какую-то обувь, толстовку с капюшоном и вышел на улицу. Уже темнело. Я понятия не имел, где она может быть, где ее искать, чем она в принципе занимается по субботам. Летает себе над марсианскими пустынями на дирижабле или дерется с роботами в джунглях Венеры. Так что я просто слонялся по нашему пригороду, по пустым улицам, а небо вверху переливалось из красного в пурпурный, потом в черный – совсем как тот синяк у нее под глазом. Потом всюду зажглись огни – отражаясь в треснутых тротуарах, высвечивая окна золотом. Иногда мимо тарахтел автомобиль или велик, но в основном я был один.