Фиг ли нам, красивым дамам! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 18

– Грета, я тебе еще не обрыдла?

– Да нисколько! Мне с тобой веселей. И Данила может сколько угодно приезжать и даже жить…

– Ну вот еще!

– Да он чудесный парень! И вам надо попробовать жить вместе!

– Не хочу!

– Глупости!

– Знаешь, у Марины Кусковой…

– Кто это?

– Очень талантливый сценограф, мы с ней три спектакля делали, так вот, у нее свекор на четыре года моложе свекрови.

– И что?

– У них двое взрослых прекрасных детей, они прожили вместе долгую жизнь…

– Вот именно!

– Не спеши! Так вот, свекровь больна, ей уже под восемьдесят, а свекор пустился во все тяжкие!

– Загулял с бабами? – расхохоталась Грета.

– Загулял! То есть под нажимом детей он в будние дни выполняет свой долг – ходит в магазины, выводит жену гулять, а в выходные исчезает, что бы дома ни было. И заявляет – я еще человек, я еще мужик и знать ничего не желаю. Несколько раз в год сваливает из Москвы на месяц, как минимум, куда-то под Сочи, у его бабы там домик. А я так не хочу!

– И ты совсем Даньку не любишь?

– Я очень к нему привязана. А любовь… Это все-таки что-то другое. Но я не позволяю себе даже думать о любви. Боюсь.

– Ну и дура! А он же по тебе с ума сходит.

– Потому и сходит, что чувствует – я принадлежу ему только отчасти. А предалась бы ему со всеми потрохами, он уже давно слинял бы.

– Может, ты и права. Мужики, они такие, со всеми потрохами нельзя… – тяжело вздохнула Грета.

Данила был на седьмом небе, когда Грета сказала ему, что он может немного пожить на даче. Засыпать и просыпаться с любимой, смотреть, как она работает… Он умел сидеть тихо, только иногда задавал какие-то вопросы.

– Прости, может, я глупость спрошу, но почему ты делаешь для героини такой костюм, он ведь, насколько я понимаю, не очень соответствует эпохе?

– Прав! Но играть героиню будет Аршинова, она дивная актриса, но фигура у нее для костюмов той эпохи, мягко говоря, тяжеловата. А в этом она будет потрясающе смотреться, к тому же приметы эпохи будут в деталях, а платье с кринолином сделало бы ее достаточно комичной, а героиня трагедийная… Вот как-то так!

– А режиссер в курсе?

– И режиссер, и сама Аршинова. Она в полном восторге. А режиссер решил, что и для остальных героев костюмы будут тоже только стилизованные, но с деталями той эпохи. Получится очень интересно. Что ты на меня так вылупился?

– Ты чудо!

– А! Это уже не новость, – засмеялась Ариадна.

– Скажи, а вот… у меня в сентябре будет отпуск, давай куда-нибудь поедем вместе, куда-нибудь к теплому морю, а?

– Не получится!

– Почему?

– Я поеду в Грецию, к Микису, мы там будем работать…

– А жить ты где будешь?

– У них дом на Корфу.

– Я не был на Корфу.

– И слава богу!

– Почему это?

– Слава богу, что там пока не горячая точка!

– Ты не хочешь со мной ехать?

– Даня, это попросту неудобно. К тому же Микис дружит с твоим отцом, а это, сам понимаешь…

– То есть отец там тоже будет? – задохнулся Данила.

– Нет! Но Микис запросто может ляпнуть Андрею, что познакомился с его сыном… Короче, нет и нет!

– А отец, между прочим, в курсе…

– В курсе чего?

– Наших отношений.

– Это ты ему сообщил?

– Боже сохрани! Илонка постаралась, когда поняла, что я к ней не вернусь.

– Очень мило!

– Да уж!

– А что Андрей?

– Прислал мне эсэмэску. Одно слово.

– И какое?

– «Квиты!»

– Изящно!

– Та к что ничего нового твой грек папаше не сообщил бы. Но ты явно не хочешь, чтобы я там засветился. А что, если я просто приеду на два-три дня в какой-нибудь отель?

– Это совсем другое дело!

– В таком случае я обязательно свалюсь тебе на голову! Приеду тайком, возьму машину напрокат и послежу за тобой. Посмотрю, как и с кем ты проводишь время.

– Ну, если без слежки никак нельзя… Только все зря. Я ведь предупреждала, что, если что-то случится в моей жизни, я скажу тебе об этом открытым текстом. И ты мне тоже!

– Какая ты жестокая! Я же люблю тебя без ума! Просто спятил от этой любви, перестал замечать других женщин…

– Уймись, дружок! И бога ради, не мешай мне работать! Представь себе на минутку, что я увязалась бы за тобой, допустим, в Донбасс или в Сирию, бегала бы за тобой с вопросом: «Данечка, ты меня любишь?» Тебе бы это понравилось?

– Да! Понравилось бы! Но я бы живо тебя отловил, запер бы где-нибудь, а ночью доказал бы, как я тебя люблю!

– Кто о чем, а вшивый о бане! Катись в сад и не мешай мне работать!

Он вышел в сад, где Грета собирала с кустов крыжовник.

– Вам помочь?

– Помогите! Что, шуганула она вас?

– Шуганула.

– Я тоже ненавижу, когда мне мешают работать. Знаете, Даня, вы мне очень нравитесь, и я дам вам один вполне примитивный совет.

– Я весь внимание!

– Исчезните недели на две, не подавайте о себе вестей. Она испугается, взволнуется и встретит вас с распростертыми объятиями.

– Фи, Грета! – раздался из дома голос Ариадны. – Как примитивно и даже пошло! Не слушай ее, Данила! Со мной такие номера не проходят. А ты, Гретка, когда даешь советы, понижай голос!

– Ну вот, – развела руками Грета. – Больше я советов не даю! Разбирайтесь сами!

Часть 3

Ариадна вместе с Машей улетела на Корфу, где их встречал Микис. Маленький чистенький аэропорт, солнце, голубое безоблачное небо.

– Ариадна, тебе к лицу зеленый цвет! – встретил ее Микис.

– Почему зеленый? – удивилась Ариадна, на которой был светло-бежевый полотняный костюм.

– Адка, это он хотел сказать, что у тебя зеленый цвет лица! – со смехом перевела Маша.

– Я долго болела! Ничего, надеюсь, на греческом солнышке приду в себя.

– Даже не сомневайся!

Дом у Микиса был большой, просторный, с видом на море.

– Боже, такой синевы в природе не бывает! – ахнула Ариадна. – Никогда такого не видела! Восторг!

Ей отвели большую комнату, выходящую на галерею второго этажа, увитую виноградом. Комната была на диво уютной, там все было так, как любила Ариадна.

– Ну как, нравится? – спросила Маша.

– Не то слово! Я в восторге! А тут можно спать с открытыми окнами?

– Конечно. Тут сигнализация, все предусмотрено. Так что спи спокойно, дорогой товарищ! Микис послезавтра уедет на пять дней, мы с тобой вдвоем останемся. Будем купаться… Ты плавать-то умеешь?

– Умею!

– Вот и славно! Обед ни фига готовить не будем, тут совсем недалеко лучший на Корфу рыбный ресторанчик, рыбка прямо из моря. А на завтрак и ужин чего-нибудь сообразим в четыре руки, идет?

– Еще бы!

– Убирать тоже не надо, тут приходит женщина, убирает прекрасно. Так что… Райская жизнь!

– Девочки, надевайте что-нибудь сельское и пойдем есть рыбу! – распорядился Микис. – А вечером я буду делать сувлаки!

– Это что? – заинтересовалась Ариадна.

– Шашлык! – перевела Маша.

– О! Первое греческое слово! Надо запомнить!

– Запомни еще четыре слова, и хватит с тебя, – засмеялась Маша.

– Какие?

– Запоминай! Калимера! Это «с добрым утром»! Калиспера – «добрый день и вечер»!

– Калимера, калиспера! – повторила Ариадна. – Несложно!

– И два слова посложнее. Эвхаристо!

– Это, видимо, «спасибо»?

– Как догадалась?

– Ну так евхаристия от этого происходит, да?

– Какая умная! – восхитился Микис. – Я раньше думал, такая красота и ум – это уж слишком, – радостно смеялся он.

– И последнее! Паракалло!

– А это, следуя логике, скорее всего, «пожалуйста»?

– А говорят, у женщин другая логика! – хохотал Микис. – Ну, девочки, я голоден!

– Мы быстро!

Ариадна мгновенно развесила в шкафу свои вещи, надела шорты, маечку и сбежала вниз.

– Я готова!

– А на голову что?

– Да ничего!

– Нельзя, напечет! – покачал головой Микис. – Вот, возьми пока эту шляпу, а потом сама придумаешь!