Большая книга ужасов – 29 - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 33

С утра первым делом, чтоб не забылось, не выветрилось из памяти, набираю номер телефона неведомого мне человека, слушаю долгие гудки, а потом старческий голос отвечает:

– Да, я слушаю.

– Яков Петрович? – уточняю.

– Он самый.

– Прошу прощения за ранний звонок, я по поручению Валентины Ивановны, надеюсь, помните такую?

В трубке повисло молчание, а потом раздался долгий звук, будто всхлип:

– Валя! Валюша! Господи! Так вы от нее? Боже мой! Я уж и не думал… Но как это может быть? А она сама? Как она?

– Яков Петрович, – перебила я, – Валентина Ивановна просила передать, что очень жалеет о случившемся и просит у вас прощения.

– Прощения? – удивился старик. – Да что вы такое говорите! Я никогда! Я всю жизнь любил ее! Какое прощение! Это я, я должен просить прощения! Но где же она сама? Вы кто? Дочь, внучка?

– Типа того, – соврала я без зазрения совести. – Валентина Ивановна сейчас подойти не может, но, я думаю, вы скоро увидитесь. Надеюсь, – добавила тише.

– Как? Когда? – зачастил Яков Петрович.

– Вам сообщат. Всего доброго. – Я нажала «отбой».

Весь день я думала о превратностях судьбы. О любви длиною в жизнь, о прощении, да много о чем.

Глава 17

Избранная

Вообще, что такое избранность? Наказание или благо? Как посмотреть. Наверное, каждый человек чувствует себя особенным, предназначенным для чего-то важного. Я знаю. Многие ждут случая, намека, приглашения, знака. Потом проходит время, дети вырастают, погружаются во взрослый мир с его проблемами, суетой, страстями и забывают. Часто забывают себя. И уже ничего не ждут.

Со мной все наоборот. Не было никакого приобщения, инициации, объяснений. Никто меня не готовил. Если бы все это было, разве я стала бы сопротивляться? Нет. Может, мне даже польстила бы моя избранность, если ее можно так назвать.

Выходит, мне повезло?

Мир раскрылся, показав мне, что реальность далека от наших представлений о ней. Да и что такое реальность? Тот забор, который мы ставим вокруг себя, боясь выглянуть наружу…

Я выглянула, сама не зная, что выглядываю. Просто мой забор оказался не таким высоким или не слишком прочным. Это взрослые уверены в том, что ничего сверхъестественного не существует, а раз уверены, то и не видят. У детей совершенно другие представления. А если задуматься и честно ответить себе: откуда берутся сказки? Как рождаются легенды? Выдумка? Но зачем человеку приукрашивать действительность? Зачем населять мир воображаемыми существами? И, самое главное, почему у разных народов эти представления и выдумки так похожи?

Я перелопатила кучу литературы, обшарила Интернет, кажется, уже сейчас могу написать диссертацию о сверхъестественном в нашей жизни. Только кому нужен сей академический труд?

Мы с Ольгой долго искали хоть какие-то сведения о таких, как я. Поначалу я почему-то думала, что найду какой-нибудь форум или сайт… Наивная.

Отчаявшись, я даже сама хотела создать группу «В-Контакте» или открыть тему. Хорошо, что не сделала этого. Представляю, сколько народу набежало бы, и все с идиотскими воплями о том, какие они все ведьмы, колдуны или там роботы шестой космической иерархии. Знаю я. Серьезные люди в сети не тусуются, у них своих дел по горло. И с себе подобными связываются через собственные каналы.

Ладно, от идеи устроить себе развлекаловку в сети я благоразумно отказалась. Оставалась маленькая надежда: если такие, как я, существуют, то они меня сами найдут. Ведь нашли же меня и та женщина, и девочка-японка…

А пока надо учиться самостоятельно. И в первую очередь изучить себя, свои способности и возможности, потому что я должна уметь управлять всем этим. Иначе мой дар – как шаровая молния: он есть, существует, но что он такое, я не знаю.

Я разберусь, у меня нет другого выхода.

Пожиратели душ

Глава 1

Кляксы

Я очень люблю самолеты. Может быть, потому, что мой отец – инженер-авиаконструктор. Сколько я себя помню, он все время говорит о самолетах, ну и мне, видимо, передалось по наследству. А еще мы каждый год в августе посещаем Московский авиасалон. И в этом году отцу, естественно, дали пригласительные. Я обрадовалась, потому что у отца есть знакомые летчики и меня обещали покатать на вертолете.

Конечно, здорово очутиться не со всеми в толпе, а на закрытом аэродроме, познакомиться с друзьями отца, залезть в кабину, все рассмотреть, потрогать. Короче говоря, мне было весело и интересно.

А потом вообще начался праздник. Появился восхитительный вертолетчик, бесшабашный, смешной, потрясающий! Он беспрестанно смешил нас, рассказывал разные байки и пообещал, что научит меня летать.

Потом он посадил нас в вертолет. Я испытала абсолютный восторг! Мы поднялись над аэродромом, и я смогла увидеть внизу крохотные фигурки людей, технику, трибуны, дома… Вертолет сделал большой круг так, чтоб я все могла рассмотреть детально. Летчик немного пошалил, пролетев совсем низко над людьми… и в этот момент у меня как будто стукнуло что-то внутри. Сработал какой-то датчик, как сказали бы. Я пристально смотрела вниз и старалась сосредоточиться. Что меня напрягло? Видимо, я слишком резко замолчала, потому что вертолетчик и отец сначала балагурили, а потом стали донимать меня расспросами: «Что случилось?»

А я увидела. Их было трое. Внешне очень похожие на людей, они затесались в толпу и двигались вместе с ней, подражали людям, повторяли движения тех, кто рядом. Но они не были людьми. Три темных, даже черных сгустка, кляксы в виде человеческих тел. И вот эти кляксы почему-то оказались на авиасалоне.

– Мы не могли бы еще раз пролететь над этим местом? – попросила я.

– Без проблем, – весело отозвался вертолетчик. И, развернув машину, направил ее прямо к скоплению людей. Я присмотрелась. Видимо, там проходила какая-то презентация. Зрители, забыв о ней, задирали головы и показывали пальцами на нашу стрекозу. Кляксы тоже тыкали вверх черными щупальцами.

«Что такое? И зачем здесь?» – с тревогой думала я, пытаясь как-нибудь определить то, что увидела.

Между тем кляксы перестали совершать подражательные движения и замерли, собравшись в кучку. Я могла бы поклясться: они меня почувствовали. Возможно, даже увидели, как и я их, если они, конечно, вообще могут видеть.

Они мне не нравились. От них исходила волна мерзостного… даже не запаха, нет, а как бы разочарования и одновременно агрессии.

– Смотрите на тех троих, видите? – я показала вертолетчику и отцу на кляксы.

– Вижу, и что? – отозвался отец.

– Забавные… – усмехнулся вертолетчик. – Зрители, – добавил снисходительно.

Я поняла: ни отец, ни вертолетчик ничего особенного не замечают. Для верности помотала головой, еще раз посмотрела вниз. Почудилось? Да нет! Вон же! Стоят как ни в чем не бывало и пялятся прямо на меня!

Мне стало страшно. Нестерпимо, до жути. Даже затошнило.

Я решила, что меня просто укачало. Перед глазами поплыли зеленые круги, подступила муть. Я схватилась за что-то, закрыла глаза. Не хватало еще хлопнуться в обморок! Вот стыдобища! Я попыталась себя уговорить, успокоить, но страх не проходил. Холодная волна ужаса сжала внутренности. Я стиснула зубы и опустила голову, чтоб папа не заметил моего состояния. Но он заметил:

– Маш, ты чего?

Я замотала головой и тихо спросила:

– А здесь можно приземлиться?

Вертолетчик расслышал мою просьбу.

– Нет, здесь нельзя, только во-о-н там, – вертолетчик показал чуть в сторону.

– Хорошо…

Несколько мучительных минут – и мы наконец опустились на землю. Зажимая ладонью рот, я выскочила из вертолета. Отец – за мной.

– Маш, да погоди ты, – крикнул он, – тебя укачало, что ли?

– Ага, – пришлось согласиться. – Пап, подожди, пожалуйста, я сейчас…

– Ну давай, – он немного удивленно пожал плечами. А я что есть мочи понеслась к ближайшему туалету.