Барабаны зомби - Батчер Джим - Страница 9

– У тебя губы посинели, – сообщил Боб ужасно тихим голосом.

– Угу.

– Что случилось? – спросил Боб.

– Здесь, типа, похолодало немного.

– Я?

– Угу.

– Мне очень жаль, Гарри. Я пытался тебя предупредить.

– Знаю, – кивнул я. – Я не ожидал.

– Дрянь он был, этот Кеммлер, – сказал Боб. – Он… он взял меня, каким я был. И исковеркал. Я уничтожил большую часть воспоминаний о том времени, что провел у него, и запер на замок то, что не смог уничтожить. Потому что не хотел быть таким.

– И не будешь, – заверил я его слабым голосом. – А теперь слушай, Боб, что я приказываю. Никогда не возвращайся к этим воспоминаниям. Спрячь их поглубже и не выпускай наружу. И не подчиняйся ничьим командам возвращаться к ним. С этой минуты и навечно пусть себе спят вечным сном. Ты понял?

– Если я послушаюсь, – осторожно заметил Боб, – я мало чем смогу тебе помочь, Гарри. Придется тебе рыть самому.

– Это уже моя головная боль, – буркнул я. – Это приказ, Боб.

Череп протяжно, с облегчением вздохнул.

– Спасибо, Гарри.

– Даже не говори об этом, – откликнулся я. – Буквально.

– Идет, – согласился он.

– Ладно. Давай-ка посмотрим, – сказал я. – Ты какую-нибудь общую информацию о Кеммлере помнишь?

– Ничего такого, чего бы ты не смог найти и без моей помощи. Впрочем, есть немного – то, что говорил мне Джастин, пока оставался в Стражах.

– Очень хорошо. Ты – то есть, тот, другой ты – говорил, когда я спросил его насчет этого Слова Кеммлера, что Кеммлер записал свои учения. Из этого я делаю вывод, что это книга.

– Возможно, – согласился Боб. – Записи Совета гласят, что Кеммлер написал три книги: «Кровь Кеммлера», «Рассудок Кеммлера» и «Сердце Кеммлера».

– Он их опубликовал?

– Размножил сам и начал распространять по Европе.

– И что из этого вышло?

– Вышло то, что слишком много чернокнижников-самоучек получили доступ к некромантии.

Я кивнул.

– А что было потом?

– Стражи предприняли грандиозную постановку «451° по Фаренгейту», – пояснил Боб. – Они лет двадцать посвятили поиску и уничтожению копий. По официальным утверждениям, ни одной не осталось.

Я присвистнул.

– Выходит, «Слово Кеммлера» – это четвертый манускрипт?

– Если это так, дело дрянь, – сказал Боб.

– Почему?

– Потому, что кое-кто из Кеммлеровых ученичков избежал расставленных Советом сетей. И они до сих пор на свободе. Если они получат новый курс некромантии на дому, они могут использовать это для самых гнусных штук.

– Они что, тоже чародеи?

– Ага, только черные, – уточнил Боб.

– Их много?

– Трое-четверо, максимум пять… впрочем, Стражи мало распространялись на этот счет.

– Что-то это не слишком похоже на проблему, с которой не справились бы Стражи, – заметил я.

– Если только именно в этой четвертой книге не содержалось то главное, чему хотел обучить их Кеммлер, – возразил Боб. – Если это так, мы запросто можем получить четверых или пятерых Кеммлеров на воле.

– Господи, спаси, – охнул я. Потом опустил свою изможденную задницу на стул и в задумчивости потер виски. – И вряд ли можно считать случайностью то, что на носу Хэллоуин.

– Время года, когда граница между миром смертных и миром духов слаба как никогда, – добавил Боб.

– Как в тот раз, когда Кошмар устроил охоту на моих друзей, – заметил я. Тут меня осенила еще одна мысль, и я посмотрел на Боба. – Однако для этого ему пришлось ослабить барьеры еще сильнее. Они с Бьянкой специально мучили тех несчастных духов, чтобы те расшатывали барьеры. Слушай, большая магия обязательно требует участия духов?

– Нет, – ответил Боб. – Это только один из способов. Для этого можно использовать кое-какие ритуалы и жертвоприношения.

– Ты имеешь в виду, чьи-то смерти?

– Именно.

Я нахмурился.

– Ну, для серьезных некромантских штучек им нужно потратить некоторую изначальную энергию. Это вроде как подпрыгнуть пару раз на доске перед прыжком в бассейн.

– Сравнение грубоватое, но точное, – согласился Боб. – Если ты собираешься заняться некромантией на уровне Кеммлера, тебе хочешь – не хочешь придется проделать какую-то подготовительную работу. Даже в Хэллоуин, – он вздохнул. – Хотя тебе эта информация вряд ли поможет.

Я встал и направился к стремянке.

– Поможет – и больше, чем ты думаешь, дружище. Принесу тебе новых романчиков.

Глаза у черепа разгорелись поярче.

– Правда? То есть, понятно, что принесешь. Но что я такого сказал?

– Только то, что если кто-то и затевает грандиозную подлянку, он уже оставил за собой тела. А если это так, есть одно место, где это можно выяснить, чтобы докопаться до сути происходящего.

– Гарри? – окликнул меня Боб, когда я поднялся уже по стремянке. – Куда ты собрался?

Я сунул голову в люк.

– В морг.

Глава четвертая

Морг в Чикаго просто охренительный. Впрочем, официально он уже и не морг даже, а институт патологоанатомии. И дело здесь ведут не коронеры, а медицинские эксперты. Расположен он на Уэст-Харрисон-стрит, в новеньком технопарке, специализирующемся преимущественно на биотехнологиях. Здесь очень славно. Здесь зеленые лужайки, ухоженные и коротко подстриженные, здесь аккуратные деревья и кустики, здесь замечательный вид на город – и удобный выезд на шоссе.

Конечно, он слегка подавляет размерами. Зато здесь тихо. И вот сюда, в этот роскошный парк, в дом со стерильно-нейтральным названием, свозят покойников, чтобы их резали и потрошили.

Я остановил Голубого Жучка на стоянке для посетителей какого-то соседнего комплекса. Система безопасности у морга довольно крутая, и мне не хотелось слишком уж откровенно заявлять о своем присутствии. Забрав с заднего сиденья взятку, я направился к двери, на которой значилось: МЕДИЦИНСКИЕ ЭКСПЕРТЫ.

Я постучал, помахал перед глазком видеокамеры ламинированной карточкой, которую дали мне в полиции – надеюсь, она придает мне мало-мальски официальный вид. Дверь зажужжала, я вошел и кивнул здоровяку-охраннику уютной внешности, читавшему журнал за ничем не примечательным столиком в углу входного вестибюля.

– Привет, Фил, – сказал я.

– Вечер добрый, Дрезден, – откликнулся тот. – Ты с официальным визитом?

Я выразительно поднял деревянный ящик с продукцией мини-пивоварни МакЭнелли.

– Неофициальным.

– Осанна, – хмыкнул Фил. – Неофициальный нравится мне больше, – он снова задрал ноги на стол и раскрыл свой журнал. Я поставил ящик с пивом на пол так, чтобы его не было видно от двери. – Как так вышло, чтобы я ничего не знал про этот бар?

– Маленькое, сугубо местное заведение, – пояснил я. При этом я не стал уточнять, что обслуживает это заведение преимущественно членов потустороннего сообщества и не старается привлечь к себе внимание даже местных жителей.

– Надо напроситься туда как-нибудь с тобой.

– Легко, – заверил я его. – Он здесь?

– В покойницкой, – буркнул Фил, протягивая руку за одной из бутылок. Ногтем большого пальца он сдернул крышку и, не сводя глаз с журнала, сделал большой глоток. – Умгум, – задумчиво произнес он. – Знаешь, если бы в эту дверь вошел кто-то другой, я бы посоветовал ему уносить отсюда задницу – во избежание неприятностей.

– Уже ушел, – успокоил его я и нырнул в коридор.

Покойницких… то есть, помещений для осмотра в морге… то есть, в институте патологоанатомии несколько. Но я-то знал, что интересующий меня человек находится в самой маленькой, дальней от вестибюля.

Уолдо Баттерсу не повезло в жизни. Мало того, что его родители не удосужились при рождении подобрать своему сыну более-менее мужественное имя, судьба-злодейка одарила его еще и врожденными честностью, ответственностью, а также храбростью жить так, как они ему велят. В результате этого, обследуя останки нескольких тел, сожженных вашим покорным слугой до состояния угольков, он объявил, что они «человекоподобны, но определенно не принадлежат людям».