Дочь монстров (СИ) - Анна "SkolopendrA" - Страница 42

- Лера? – тревожно и тихо позвал мужчина.

- Почему ты мне не рассказал? – Сохранить самообладание, чтобы голос не дрожал, было слишком сложно.

- Не думал, что ты вспомнишь про дневник, - сокрушенно проговорил Вениамин, присаживаясь перед замершей девушкой на корточки. – Я не видел смысла говорить. Я люблю тебя, а все остальное - дела давно минувших дней.

Лера вздрогнула и еще дальше забилась в угол. Она ожидала чего угодно от ругани, до слез и оправданий, но никак не такого железного спокойствия.

- Значит, то, что ты мой отец, - это дела давно минувших дней? – с огромным трудом удержавшись от крика, с горечью спросила девушка.

Сейчас она даже жалела, что не выпала из окна какие-то полчаса назад.

- Глупенький шмелик, прочитала две страницы и сделала выводы, – с улыбкой проговорил мужчина, прижимая к себе отчаянно брыкающуюся девушку. – Я расскажу тебе, что было дальше.

Лера замерла, покорно позволив перенести себя на диван. Она всем сердцем хотела услышать хоть что-то, что могло бы оправдать Вениамина в её глазах.

Директор заговорил медленно и тихо, поглаживая Леру по волосам:

- Когда я вышел, идти было некуда. И забрать тебя было некуда. Отсидевший, без денег и работы, куда я мог потащить семилетнего ребенка? Тогда я устроился работать тут. Предыдущий директор знал меня хорошо. Он был редким скотом, но ему требовался проверенный подручный. Пришлось сделать много такого, за что я до сих пор себя презираю, - Вениамин замолчал и, покрепче прижав к себе затихшую Леру, продолжил: - Никто не знал, что ты моя дочь, я молчал, боясь, что тогда директор начнет мной манипулировать. Потом тебя захотели удочерить. Я чуть с ума не сошел, узнав истинную цель этого процесса. Но ничего не мог сделать. Тогда я собрал своих бывших товарищей и принялся ждать. Я знал, что ты позвонишь. Как только это произошло, мы выехали на место и, не имея санкций, высадили дверь. Директора сместили с поста, и я благодаря «Черному кресту» занял его место. Им был нужен осведомитель и толковый программист, а я подходил на эту роль. Я получил квартиру, когда тебе было двенадцать, имел достаточно денег, чтобы ты смогла учиться в любой школе. Оставалось самое малое - доказать своё отцовство. В папке лежит результат ДНК теста. И он отрицательный. Ты не моя дочь, и никогда ей не была. Я начал наводить справки и узнал, что моя женщина, - на этой фразе он ненадолго замялся, - она сделала аборт, как только я сел. Так что у меня нет детей, и никогда не было.

Лера замерла и боялась пошевелиться. Теперь многое вставало на свои места. И странное отношение Вениамина, и его поведение с ней.

- А дальше? Почему не прекратил возиться со мной? – совладав с голосом, спросила девушка.

- Я привык к тебе, полюбил как родную и подал прошение на удочерение. Но дергающий за ниточки «Черный крест» свернул мою затею. Им нужен был не отягощенный ничем человек. Жестокий и беспринципный, такой, каким я стал. Из подобных организаций не уходят. – Директор тяжело вздохнул и замолчал.

Дальше говорить о чем-то было глупо. Рядом с Лерой сидел немолодой уже, седеющий человек, который всю свою жизнь положил для того, чтобы помочь несуществующему ребенку, обеспечить его счастье и будущее.

<i>«Не сдаться обстоятельствам…»</i>

========== Пожар ==========

Вся злоба, вся боль и неистовство, готовое выплеснуться наружу, истаяло и растворилось в спокойном биении чужого, близкого сердца. Кухня, залитая волшебным солнечным светом, мелодично постукивающий оберег от злых духов из толстых сухих тростниковых стеблей, то и дело тревожимый игривым сквознячком, птичьи трели за окном. Искристая радость весеннего дня заполняла мир, проникая в пустынный дом через все возможные прорехи и щели.

В столбе золотых пылинок, лениво взбирающихся по солнечной лестнице, произошло невероятное. Девушка просто шагнула навстречу и обняла, не испугалась, не задрожала, не отшатнулась в ужасе и отвращении. Олег изваянием стоял посредине кухни, рядом валялся опрокинутый и уже забытый стул.

Мгновенье прошло, Алина разомкнула руки и, как ни в чем не бывало, взялась заваривать свежий чай. Спокойная и кроткая, но таящая в себе невообразимую скрытую силу и глубокую печаль.

Вот она заливает кипятком чайную заварку, режет лимон. Движения плавные и легкие. Мягкие пряди растрепавшихся волос обволакивают плечи, водопадом струятся на точеную спину. Волосы мешают, и девушка заученным, автоматическим движением грубо собирает их в неопрятный пучок.

Олег отвёл глаза и, перевернув стул, сел. Ему безумно захотелось освободить жестоко затянутые в узел пряди, распутать, пропустить через пальцы, ощутить их запах.

Сердце болезненно сжалось, а в желудке скрутился тугой узел. Мужчина на миг почувствовал себя предателем. Он любил Леру, нуждался в ней. И пусть она ушла навсегда, это ничего не должно было поменять.

Можно утешать себя, обманывать, но Олег понимал всю тщетность этих страданий. Лера ушла так, как уходят люди, не собирающиеся возвращаться. На столе остался лежать миленький телефончик, подвеска, серьги и вся прочая мелочевка, которую с любовью выбирал мужчина для своей будущей дочки. Она оставила даже шокер – с которым не расставалась с того самого момента, как впервые увидела.

Алина ложечкой размешала сахар и поставила перед Олегом кружку с ароматным, дымящимся чаем. Черный с лимоном и сахаром. Такой, как он любит. Крепкий кофе не утолил жажды, и мужчина не думая пригубил горячий напиток. Немедленно обжегся и досадливо зашипел.

Девушка тут же бросилась к холодильнику за бесполезным сейчас льдом. Чувствовала свою вину за то, что не разбавила чай холодной водой, или просто заботилась? Олег не знал.

Красивая, стройная… странная. Она тоже уйдет. Никто не захочет жить с монстром, смотреть в загорающиеся бешенством глаза, терпеть боль, позволяя ему удовлетворить самые жестокие из желаний, созревших в извращенном и воспаленном мозгу.

Так правильно, так и должно быть. Опасных для общества зверей следует держать в клетке или убивать, но почему же так хочется жить и радоваться каждому дню? Если его покинут все, то пусть уж лучше это произойдет сейчас, а не тогда, когда в сердце вспыхнет искорка новой надежды.

Олег сардонически хмыкнул и принял тающую льдинку из рук серьезной и сосредоточенной девушки. На её тонких пальчиках осталась холодная вода, капельками падающая на пол.

Полюбовавшись несколько секунд, мужчина подался вперед и, обхватив Алину за талию, настойчиво поцеловал её в губы. Сейчас он сможет сдержаться, а она пусть бежит. Бежит подальше и побыстрее. Больше не надо ни сочувствия, ни участия. Слишком высокую цену за них приходиться платить.

Алина ни сделала ничего из того, что предполагал Олег: не оттолкнула, не ударила, не закричала. Она подалась вперед и углубила поцелуй, смело вплетая свои пальцы в его густые позолоченные солнцем волосы. Без страха, выпуская скопившуюся внутри злобу, девушка заставила Олега запрокинуть голову, чуть потянув зажатые в кулачке пряди. В её желтых глазах плескалась страсть, жажда жизни, свободы, жажда любви.

Олег почувствовал, как снова начинает терять рассудок, на этот раз уже от горячих губ, скользящих по шее, и смелых прикосновений. Животное естество поглощало разум, сметая любые доводы. Стон отразился от стен отчаянным рычанием замученного зверя. Он не хотел делать больно, не хотел быть виноватым, но последние сдерживающие цепи лопнули, и сознание наполнилось торжеством и ликованием.

Рядом с ним не было жертвы, которую хотелось бы мучить, срывая крики боли с приоткрытых губ, как распустившиеся цветы с хрупких стеблей. Рядом была равная. Непостижимая и прекрасная, стремительная и беззастенчивая. Она не испытывала страха, так болезненно бередящего все чувства, только всепоглощающий, искренний восторг.

Жаркая каждой клеточкой кожи, податливая, но своенравная, играющая в свою игру, диктующая свои правила. Звук бьющейся об пол кружки показался незначительным и далеким, а горячие брызги, попавшие на ноги, не заставили даже поморщиться. Пусть все ломается и катится к чертям. Эту он не отпустит, запрет, посадит на цепь, или сам станет покорно таскаться следом, но не позволит уйти.