Топ-модель - Коултер Кэтрин - Страница 5

Линдсей стремглав бросилась из спальни, не проронив ни слова.

— Сплошная ложь, и ты прекрасно знаешь это!

— А если нет, леди Дженнифер? — язвительно заметила Сидни, увидев на пороге мачеху. — И вообще, с каких это пор вы стали подслушивать чужие разговоры?

— У тебя нет никакого права унижать Линдсей, — твердо сказала Дженнифер, оставив без внимания ее вопрос. — Она хорошая девочка, добрая и скромная, а ты по-прежнему продолжаешь унижать и оскорблять ее. Почему? Потому что точно так же поступает и твой отец? Когда же ты начнешь думать своей собственной головой, Сидни? Или ты всегда будешь делать то, что делает твой чертов отец, не обращая внимания на последствия, на то, что ты причиняешь боль и страдания невинным людям? Конечно, ты всегда считала, что он непогрешим, что он прав во всем и всегда. Не знаю, но в этом конкретном случае он не прав. Его гложет злоба, а ты во всем копируешь его, словно ксерокс.

Сидни равнодушно пожала плечами.

— Вообще говоря, мне совершенно наплевать на нее. Она интересует меня ничуть не больше, чем моего отца, если хотите знать правду. Этот ребенок способен вызывать к себе только жалость, не более того. Кстати, Алессандро придерживается того же мнения. Что же до отца, то он вообще говорит, что она сорняк в его саду — большой, худосочный и гадкий. Ему очень неприятно видеть ее здесь, и, надеюсь, вы знаете, что он хочет отправить ее куда-нибудь подальше?

Дженнифер хотела отвесить ей пощечину, но сдержала себя. Это была наглая ложь. Она все врала насчет ее дочери. Ройс не посмеет сделать этого и никогда не выгонит Линдсей из дома. Его мать не позволит ему этого. Дженнифер крепко сжала пальцы в кулаки, чтобы падчерица не заметила легкую дрожь рук.

— Спускайся вниз, раздели этот чертов пирог и катись отсюда к чертовой матери! Я смогу пережить этот проклятый день только потому, что меня утешает одна-единственная мысль — скоро ты будешь жить на расстоянии восьми тысяч миль от нашего дома.

— А мой отец весь этот день живет с мыслью о том, что непременно приедет ко мне в Милан за восемь тысяч миль, чтобы навестить свою дочь.

Глава 2

— Нет, этого не может быть. Сидни говорила мне, что ты собираешься отправить Линдсей подальше от дома, но я не поверила ей тогда. Я никогда не верила ей ни на минуту и именно поэтому ничего не сказала тебе, но сейчас… — Дженнифер Фокс взмахнула толстым конвертом перед носом мужа. — Скажи мне, что это не так, Ройс, что это досадное недоразумение. Ведь это ошибка, не так ли?

— Вовсе нет, Дженнифер, это не ошибка. Это чистая правда. Наконец-то я отошлю ее из этого дома. Это что у тебя, регистрационные документы? Превосходно. А то я уже начал беспокоиться по поводу своего запроса и хотел было звонить миссис Энглторп, которая руководит этой школой, чтобы узнать, не утеряны ли ее документы.

— «Ее»! Черт бы тебя побрал, Ройс! У твоей дочери есть имя. Ее зовут Линдсей Гэйтс Фокс. Боже правый, ну когда же ты перестанешь наконец сравнивать ее со своей драгоценной Сидни? Что с того, что она не станет преуспевающим адвокатом или, да простит меня Господь, еще одним федеральным судьей вроде своего миленького папаши? Что с того, скажи мне, пожалуйста, что ей не суждено выйти замуж за какого-нибудь итальянского князя? Какое это имеет значение, твою мать?..

— Дженнифер, брань не украшает женщину твоего возраста и твоей комплекции. Хотя, если хорошенько подумать, это вполне подходит для женщины, которая пьет как сапожник. А если говорить серьезно, то я полагаю, скорее начнется термоядерная война, чем твоя дочь станет нужным и полезным членом общества. Этот чертовски негодный сорняк будет висеть на моей шее до самой смерти. Ну хорошо, если Сидни сказала тебе об этом, почему ты не спросила меня раньше?

— Я уже сказала, что не поверила ей. Я думала, что она врет. Она делает все возможное, чтобы досадить мне. Ты и сам прекрасно знаешь, что твоя Сидни, обожает портить настроение другим людям.

На это Ройс Фокс лишь плечами пожал:

— Вот видишь, оказалось, что она не всегда врет. А точнее сказать — никогда не врет. Что же касается того, куда именно я намерен отправить ее…

Ройс протянул руку и взял у Дженнифер пухлый конверт, а она в это время подошла к огромному окну, выходившему на залив Сан-Франциско. Утро был туманным, но к полудню туман должен рассеяться. Летом часто бывает туман по утрам, но потом он исчезает под палящим солнцем. Дженнифер старалась думать о посторонних вещах, чтобы хоть как-то нейтрализовать острый приступ гнева и ярости. Больше всего она ненавидела, когда у нее начинали дрожать руки. В такие моменты она чувствовала себя беспомощной, беззащитной и чертовски уязвимой. Он всегда брал верх над ней, всегда демонстрировал свою силу и выдержку. Надо держать себя в руках.

Дженнифер уже повернулась к мужу, когда из-за двери библиотеки послышался суховатый и от этого еще более высокомерный голос свекрови:

— Линдсей отправится в штат Коннектикут, где будет учиться в прекрасной школе для девочек. Не волнуйся, Дженнифер, я сама выбрала эту школу и думаю, что не ошиблась. У тебя нет абсолютно никаких причин для беспокойства. Это именно то, что ей сейчас надо больше всего. К счастью, Ройс не стал спорить со мной. Эта школа относится к академии Стэмфорд и очень высоко котируется в высших кругах. Наш «сорняк» будет чувствовать там себя как дома, и я нисколько не сомневаюсь, что это пойдет ей на пользу.

Дженнифер злобно уставилась на мужа, а тот заметно покраснел и потупился, переминаясь с ноги на ногу. Матерь Божья, он до сих пор боится ее! А все дело в деньгах. Дженнифер хорошо знала, что только деньгами матушка могла так крепко привязать к себе любимого сыночка.

— Мама, я не имел в виду…

— Мне хорошо известно, что ты имел в виду, Ройс, — бесцеремонно прервала его мать. — А сейчас прекратите всякие препирательства. Вы оба. Не следует забывать о том, что девочка может оказаться где-нибудь поблизости и услышать весь ваш спор. Насколько мне известно, у нее хороший слух и весьма любознательная натура. Даже я слышала ваш спор из холла.

Дженнифер горделиво вскинула подбородок.

— Ее зовут Линдсей.

— Да, дорогуша, мне это известно.

Дженнифер сделала многозначительную паузу, а ее подбородок и тон голоса стали гораздо выше:

— А ее второе имя — Гэйтс. Ее назвали так в вашу честь, мама.

— Меня всегда удивляло, что вы назвали свою дочь в мою честь, — призналась Гэйтс. — Ройс как-то упомянул во время разговора, что это было сделано по твоему настоянию, Дженнифер. Не знаю, почему ты это сделала. Ведь ты не очень-то любила меня, старую и совершенно невозможную ведьму, да и этот дом ты тоже ненавидела. До сих пор не могу понять, почему ты решила выйти замуж за моего сына и уже столько лет живешь с ним. Правда, я могу предположить, что причиной всему тот высокий статус, которым заслуженно пользуется наш дом, да еще деньги, к которым ты неравнодушна. Разумеется, я не хочу сказать, что ты вышла из бедной семьи. Конечно же, Дженнифер, у тебя есть свое состояние, которого вполне хватило бы на несколько жизней, но что-то тебя все-таки удерживает здесь. Да и Ройс тоже не подарок. Иногда мне становится интересно, что бы сказал покойный Кливленд, если бы узнал, что происходит в его доме. Он всегда считал, что наш мальчик будет жить отдельно и на свои собственные деньги, а не на сбережения родителей, то есть своей престарелой матери, если быть точной.

Ройс неожиданно принял строгий вид, как будто находился в привычном для него зале суда. Дженнифер всегда поражалась тому, как быстро и ловко он приспосабливался к новой ситуации.

— Я полагал, мама, что ты уже далеко не такая бодрая и подвижная женщина, какой была в молодые годы, и что тебе понадобится женщина, способная позаботиться о тебе, поддержать в трудную минуту и помочь по дому.

— Да, это было очень мило с твоей стороны, — согласилась с ним Гэйтс Фокс.