Рискнуть и победить (Убить демократа) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 35

— Хотите еще раз встретиться с киллером? На этот раз с настоящим?

— Сдаюсь. Что еще?

— Наймите охрану на дачу. Двух или трех человек. Сойдут и местные, только не пьянь. Когда едете на дачу, никаких телефонных предупреждений. Вообще о своих поездках по телефону не говорить.

— О моих предвыборных встречах знает весь город.

— Встречи и митинги — моя забота. И до конца избирательной кампании — никаких ресторанов, никаких дружеских посиделок и никаких утренних пробежек трусцой по парку.

— Черт знает на какую жизнь вы меня обрекаете!

— Вы сами себя на нее обрекаете. Станете губернатором — расслабитесь. После этого поздно будет вас убивать.

— А сейчас — не поздно?

— Вы лучше меня разбираетесь в ситуации.

— Кто может меня убить?

— Это вы у меня спрашиваете? На эту тему можно много рассуждать.

Но мне не удалось уйти от этого идиотского разговора.

— Так рассуждайте! — прикрикнул Антонюк. — За это вам деньги платят!

Тот еще будет губернатор. Обкомовская, видно, школа. Или он в свое время до второго секретаря допер именно потому, что от природы была в нем эта бульдожья хватка? Если так, то до губернаторского кресла вполне допрет. Человек, который умеет получать ответы на свои вопросы.

Ну, получи.

И я сказал:

— Тот, кто убил Комарова.

В кабинете воцарилось многозначительное молчание.

— Дела, твою мать! — констатировал майор. — Новые времена — новые песни. — Он обернулся к капитану:

— А ведь и верно, никаких америк нам москвич не открыл.

Все давным-давно известно.

— Я вам скажу еще кое-что из известного. Хотите? — предложил я.

— Было бы любопытно, — не без настороженности согласился майор.

— Я бы не стал гонять на операции с мигалками и сиренами.

— Так ведь туман! — заорал капитан. — Туман, понимаешь? Мы бы час ехали!

Я развел руками:

— Ну, если туман, тогда да.

— Так где все-таки пушка? — спросил майор.

— В камере хранения на вокзале, — ответил я, не уточняя, на каком вокзале.

— Разумно, — подумав, кивнул майор. — Разобрались, выходит. Да, дела! У вас есть претензии к лицам, производившим ваше задержание? — перешел он на официальный тон.

Я потрогал распухшую скулу. Тот еще будет фингал. Особая примета. Но это был свершившийся факт. А его, как известно, не может отменить даже Господь Бог.

Поэтому я только рукой махнул:

— Чего уж там. Дело житейское. На их месте так поступил бы каждый. Вот если бы еще «сейку» мою вернули, был бы полный порядок. Я к ней как-то привык.

— Какую «сейку»? — не понял майор. А капитан понял. Он быстро вышел, минут через пять вернулся и молча протянул мне часы, сдрюченные с меня в азарте горячего дела шустрыми омоновцами города К.

Тут и майор понял. И даже Антонюк.

— Так-так, — проговорил он.

— Примите наши извинения, — хмуро сказал майор.

— Нет проблем, господин майор.

— Ну и прекрасно.

Для Антонюка майор Кривошеев выделил оперативную «Волгу», а мой «пассат» уже подогнали к горотделу. Но перед тем как сесть в машину, Антонюк отвел меня в сторону.

— Как я понял, условие вашего контракта — сохранить мою жизнь, а не отнять ее.

— Вы только сейчас это поняли?

— И вам обещали заплатить за это пятьдесят тысяч долларов?

— Мне уже заплатили.

— Кто?

— Вероятно, те, кто заинтересован, чтобы вас не убили.

— И чтобы я стал губернатором, — добавил Антонюк. — Не люблю таинственных доброжелателей. Лучше, конечно, чем таинственные враги. Но все-таки. Вероятно, после выборов мне предъявят счет. Потребуют каких-то услуг.

— Если вы победите.

— А вы сомневаетесь?

— Семь процентов отрыва — не слишком много. Антонюк снисходительно усмехнулся:

— У вас плохо с арифметикой. Не семь. Я получу голоса ЛДПР, а НДР голосов «Яблока» не получит. Они призовут своих избирателей голосовать «против всех».

— Вы уверены?

— Это их позиция. Сегодня они ее подтвердили на закрытом заседании.

— Оно было, наверное, не очень закрытым, раз вы об этом знаете?

— Неважно. Важен сам факт.

— Лев Анатольевич, машина вас ждет, — деликатно поторопил капитан Смирнов.

— А вот он умеет считать. Лучше, чем вы. И лучше, чем майор, — отметил Антонюк.

— В процессе нашего вынужденного, так сказать, общения невольно выяснились некоторые подробности, не рассчитанные на широкую огласку. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Меня интересует только то, что связано с вашей безопасностью.

— Вы мне определенно нравитесь, молодой человек. — Антонюк не без торжественности пожал мне руку. — Спасибо. Это был жестокий урок, но полезный. Я выполню все ваши предписания.

— Сейчас я в этом не сомневаюсь.

Капитан Смирнов проводил «Волгу» с будущим губернатором и помахал мне:

— Счастливо, москвич. Ты вообще-то поаккуратней. Не ровен час. Ладно, все обошлось, и слава Богу.

Я отъехал от горотдела и свернул к автовокзалу.

Туман сгустился. Редкие машины плыли в нем многоглазыми световыми фантомами.

Туман уравнивал «мерседесы» и «Жигули».

Бестелесный свет.

Огни на болоте.

«Обошлось».

Твою мать.

Это для тебя, капитан, обошлось. А для меня не обошлось. Потому что мужик, который прикуривал у торца дома и который сообщил оперативникам номер «пассата», был тот самый.

Смуглый. С приплюснутым носом.

В зале ожидания автовокзала было немноголюдно. Редкие пассажиры, опоздавшие на вечерние рейсы, дремали в жестких креслах. В камере хранения вообще не было ни одного человека.

Я набрал шифр и открыл ячейку.

В ячейке не было ничего.

Совсем ничего.

Пусто.

Пусто, как… Как. Никак. Просто пусто, и все.

Это означало, что кому-то очень недолго осталось жить.

И я уже догадывался кому.

Но это было не мое дело.

Не касалось оно меня.

Ни с какой стороны.

Ну, разве что… Суки.

Глава четвертая. Фигура умолчания

I

Юрий Комаров, сын убитого историка Комарова, был по природе своей человеком недоверчивым и осторожным. Смерть отца обострила в нем эти качества до высшего предела. Поэтому Пастухов с первых фраз телефонного разговора понял, что уговорить его встретиться можно только одним способом. И он воспользовался этим способом. Он сказал:

— Я занимаюсь расследованием смерти вашего отца. Помочь в этом можете только вы.

Если вы скажете «нет», я немедленно уезжаю, но в том, что смерть вашего отца останется нераскрытой, будете виноваты только вы. И никто другой.

Это подействовало. Комаров-младший назначил встречу у себя на квартире, но просил при подходе к дому привлекать как можно меньше внимания. Пастухов пообещал, но обещания не выполнил. Оставив «пассат» за пару кварталов от дома, он прошелся по улице Строителей (их оказалось три: просто Строителей, Первая улица Строителей и Вторая улица Строителей), по пути спрашивая у встречных прохожих, как пройти к дому номер 17, где жил Комаров. Ему подробно объясняли, а напоследок обязательно спрашивали:

— А вы к кому? К Комаровым, что ль?

Время для визита Пастухов выбрал не раннее и не позднее — начало шестого вечера.

Как раз в это время и был убит Комаров. Он отмечал довольно плотные сумерки, сгущенные наползавшим с Балтики туманом, тусклый и словно бы радужный свет уличных и домовых фонарей — свет, в котором идти-то было трудно, а уж про стрельбу и говорить нечего. Всеобщий интерес прохожих к нему, чужому человеку, разыскивающему дом Комаровых, сначала не вызвал у него никакого удивления, более того, вообще не задержал его внимания.

Едва ли не в первый же день по приезде в город Егоров по настоятельной просьбе Пастухова принес ксерокопию уголовного дела, где были собраны все материалы по убийству Комарова, и теперь Пастухов словно бы сверял то, что он знает, с тем, что он видит. Все свидетели (а их набралось с десяток) в один голос твердили, что как раз в это примерно время они возвращались с автобусной остановки и никого постороннего на улице не видели. Следователь прокуратуры не придал особого значения этим показаниям. Слишком уж очевидно профессиональным был почерк убийцы. А таких профессионалов на улице Строителей, да и во всем городе К., по убеждению следователя прокуратуры, не было. Для очистки совести следствие перетряхнуло все базы данных, запросило Зональный информационный центр, но и там ничего не нашли. Картина вырисовывалась отчетливая и безнадежная для следствия: нанятый киллер прилетел или приехал, сделал свое черное дело и скрылся.