Пятеро против всех - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 18

— Думаешь, приедут? — с сомнением в голосе спросил Артист.

— Если не приедут, пускай на себя пеняют, — грозно пообещал Пастухов. — Я им устрою небо в алмазах!

— Слушай, Пастух, чего ты кипятишься раньше времени? Вдруг это не они? Разве тот, кто тебе звонил, представился?

— Ежу понятно, кто это сделал. Как только мы начали копать против итоевской банды, они и прорезались. Им нужен реванш за гибель своего шефа. А тут возможность представилась.

Послышался рев двигателей. Боцман с Артистом отошли за машину и зарядили винчестеры.

Чеченцы приехали на двух джипах. Их было восемь человек. Вперед вышел молодой высокий парень, которому было поручено вести переговоры. Боцман сразу взял его на мушку. Парень распахнул полы пиджака, показывая, что оружия при нем нет. Пастухов отдал свой винчестер Артисту и подошел к чеченцу.

— Какие у тебя к нам претензии? — спросил парень.

— Мне нужен мой друг Док. Живой и невредимый.

— Не знаем мы никакого Дока, — пожал плечами чеченец.

— Ты это кому другому скажи. Не знают они Дока! Перегудов Иван Григорьевич, капитан медицинской службы — слыхал?

Чеченец кивнул. Еще бы он не слышал!

Док был легендой в первую чеченскую. Он с того света не только наших солдат вытаскивал, но и баб чеченских, и детей. Даже раненых боевиков лечить приходилось. Однажды на полевой госпиталь, где он работал, «чехи» напали. Он как раз к операции готовился. Ворвались они в палатку с оружием наперевес, увидели его, пробормотали «салам алейкум» и вышли. Не решились убивать доктора, который их жен и матерей лечит.

— Ну так вот, орлы, даю вам ровно сорок восемь часов. После этого срока я принимаю адекватные меры.

— Подожди, зачем сразу угрожаешь? Нам подумать надо.

— Думать некогда! — возразил Пастухов. — Сорок восемь часов, и ни минуты больше.

Чеченец отошел к своим посоветоваться. Вернулся минуты через три.

— Мы твоего Дока не трогали. Кто-то другой это сделал, — заявил он твердо. — Но мы тебе поможем. Найдем кто.

— Хорошо, послезавтра я позвоню. Чеченцы уехали первыми.

— Значит так, мужики, ровно через сорок восемь часов начинаем действовать. Ты, Артист, хвастался, что всех ваххабитов в Дагестане по именам знаешь.

— Погоди, Пастухов, что значит — действовать? На нас Иса Мирзоевич Хусаинов висит. Его-то кто охранять будет? — напомнил Злотников.

— Мы его и будем охранять, — уверенно сказал Пастухов. — Двое охраняют, двое занимаются Доком. В этом деле много народу ни к чему.

— Ну тебе виднее. Ты ведь у нас командир.

— Вот именно, что я!

В Санкт-Петербургском порту Адриано ди Бернарди появился в сопровождении следователя городской прокуратуры и переводчицы — дородной женщины пятидесяти лет.

Надо отдать должное прокурору Адамо. Он сделал все, чтобы Адриано не чувствовал себя в России одиноко. Коллеги из Санкт-Петербургской прокуратуры встретили Адриано с распростертыми объятиями. Устроили в общежитии, свозили в сауну, накормили, напоили водкой от души — в общем, все очень по-русски. Теперь, вспоминая водочный вкус, Адриано невольно морщился. Вчера с похмелья ему было так плохо, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Новые друзья из прокуратуры предлагали опохмелиться пивом, чтобы прийти в себя, но он проявил твердость и отказался. Предпочел пиву контрастный душ в облупившейся общежитской ванной.

Сегодня, придя в себя, он наконец занялся делами… Русский следователь кочевал из одного кабинета в другой, разговаривая с людьми. Женщина, заикаясь, переводила эти разговоры, но Адриано казалось, что переводит она не все.

Выйдя из очередного кабинета, следователь отозвал Адриано в сторону.

— Он выяснил, что груз, который вас интересует, уже прошел таможенную проверку и отправлен из порта на машине, — перевела женщина.

— Так быстро? — удивился итальянец. — Но ведь сухогруз пришел только пару часов назад.

— Знаете, синьор, в нашей стране все несколько иначе, чем у вас. Можно заплатить за срочное растаможивание, и ваш груз будет оформлен мгновенно. Многие так и поступают. Особенно если товар скоропортящийся…

— Но лекарства вовсе не скоропортящийся товар. Куда же его отправили?

— В Москву, — перевела женщина. — Ведь, по вашим словам, именно там находится фирма-получатель.

— Да-да, в Москву, — согласился Адриано. Он корил себя: ведь опоздал он лишь потому, что, вместо того чтобы сразу заняться делом, пьянствовал с русскими коллегами. Но откуда он мог знать, что за взятку груз можно мгновенно выгрузить, растаможить и увезти? Похоже, дед прокурора был прав, когда называл Россию огромным болотом. Он сделал всего лишь один шаг, а уже начинает тонуть! Теперь надо ехать в Москву, знакомиться с тамошними коллегами.

Адриано тяжело вздохнул.

— Извините, я должен отлучиться. — Он направился к ближайшему туалету. После водки у него сильно болел живот.

Около дверей туалета его остановил невысокий чернявый человек, чем-то похожий на итальянца. Он стал что-то объяснять следователю, но тот не понимал ни единого слова.

— Но, но… э компренсимбле. И тут незнакомец произнес знакомые следователю слова: «Иван Сусанин».

— «Иван Сусанин»? — переспросил итальянец.

— Си, синьор. — Чернявый взял следователя за рукав и потянул за собой.

— Но, но, импосибле. Я должен… говорить… коллега, — с трудом подбирая слова, произнес по-русски Адриано.

И тут незнакомец ударил следователя в солнечное сплетение. Удар был таким неожиданным, что Адриано не успел защититься. В глазах у него потемнело.

Сорок восемь часов истекли. Чеченцы не давали о себе знать. Что ж, не первый раз они нас обманывали. Пастухов решил действовать на свой страх и риск.

До саммита, о котором столько болтал Горобец, оставалась еще целая неделя. Пастухов намеревался обернуться за два дня. Боцмана взял себе в помощники. Муха с Артистом остались сторожить Хусаинова. Ничего, справятся, тем более в подчинении у них джигиты.

Надо отдать должное Исе, после того инцидента охрана чеченца слушалась «чужаков» беспрекословно. Да и вообще, особых хлопот с клиентом больше не возникало, несмотря на то что он при всяком удобном случае старался игнорировать строгую пастуховскую инструкцию.

…По-южному быстро темнело. На окраине селения Терекли-Мектеб в тени полуразрушенного дома остановилась покрытая толстым слоем пыли «семерка», из нее выбрались двое. На них были черные спортивные костюмы, на ногах — кроссовки. У одного за спиной висел рюкзак с притороченным сбоку винчестером. Второй был налегке. Они бесшумно двинулись вверх по пустынной улице.