Как стать плохим (ЛП) - Боукер Дэвид - Страница 30

Я включил свет над крыльцом и поднялся наверх. В шкафу были свалены старые пыльные одеяла. Я отнес одно одеяло к машине и выстелил им багажник. Во второе одеяло я завернул труп. Получившийся куль перевязал веревкой. Теперь я был даже рад, что на улице воет ветер: не слышно, как я волоку объемистый сверток. Мне пришлось нелегко. Джанет не отличалась особой стройностью.

Когда мне удалось стащить труп со ступенек, я вернулся и закрыл входную дверь. Я уже собирался открывать ворота, как вдруг вдалеке послышался шум мотора. Я присел на корточки и прижался к деревянному забору. На площадь въехала машина. Из нее вышел полицейский, облокотился на капот и что-то сказал по рации.

Ну вот, приехали. Хуже не бывает. В сотне метров от меня служитель закона, а я прячусь за забором с телом женщины, которую он ищет.

Если бы погода была лучше, возможно, полицейский отнесся бы к заданию повнимательнее. Но при нынешних обстоятельствах вряд ли он думал о чем-то, кроме теплой постели. Не особенно утруждаясь, полицейский посветил в окна ратуши, прошелся по площади и вернулся к машине. Снова облокотился на капот и закурил. Я видел, как кончик сигареты засветился красноватым огнем.

По площади пронесся ураганный порыв ветра. Где-то позади хлопнула дверь сарая. По парковке каталась банка из-под «кока-колы». Полицейскому явно хватило приключений на сегодня. Он докурил и сел в машину.

Машина сделала круг по площади. Фары осветили наш забор, и я поплотнее вжался в землю.

Когда мотор стих в отдалении, я отворил ворота. Ветер тут же захлопнул их. Пришлось найти кирпич и подпереть створку.

На меня давила вина. Все время казалось, что за мной кто-то наблюдает. Я постоянно озирался и поглядывал на окна соседских домов. Я почему-то был уверен, что духи предков смотрят на меня и неодобрительно качают головой.

Мысль о предках вызвала воспоминания детства. Как-то мой младший брат нажаловался маме, что я его побил. Тетя Эдна взялась меня защищать.

— Только не Марк, — уверяла она. — Марк никогда бы так не поступил.

От тетиного доверия у меня на глаза наворачивались слезы — тогда и теперь.

Я всхлипнул и открыл багажник. Автоматически зажегся свет, предоставляя случайному любопытствующему прекрасный вид на молодого человека лет двадцати, который заталкивает в машину труп женщины.

Раньше я считал себя довольно сильным — до того, как я попытался оторвать от земли девяносто килограммов мертвечины. Все мои усилия были напрасны. Из тела только выходил воздух, будто Джанет Матер осуждающе свистела из могилы.

Меня похлопали по спине. Я медленно обернулся.

Сзади стояла Каро. Когда поток ругани иссяк, она обняла меня и поцеловала в лоб.

— Мне лучше, — объяснила она. — Давай помогу.

Вместе мы наконец-то сумели затолкать миссис Матер в багажник. Потом сели в машину. Надо было обсудить, что делать дальше.

— Может, в домик на пляже? — предложил я. — А потом выбросим ее в море. По частям.

— У меня есть идея получше, — перебила Каро. Она принесла из дома лопату и велела ехать к церкви в Блоксгеме.

Мы припарковались на церковной стоянке и прошли на кладбище. Свежую могилу было видно даже без фонаря. Горка черной земли, присыпанная увядшими цветами.

Каро неожиданно приникла ко мне и страстно поцеловала. Я возбуждения не ощутил. Пришлось оттолкнуть ее.

— Что теперь? — поинтересовался я.

— Раскопаем могилу, положим ее поверх фоба и снова закопаем, — предложила Каро.

— Еще днем ты боялась обгонять похоронную процессию, а сейчас предлагаешь раскопать могилу?

— Ну и что?

— Тебе не кажется, что это довольно ненадежное место?

— Почему же?

— Полиция наверняка отсюда начнет.

— Не ладно! — усмехнулась Каро. — Думаешь, полиция поджидает нетрезвых водителей у баров? Думаешь, всем, кто нарушает правила, выписывают штрафы? Конечно, нет. Полицейские — такие же люди, Марк. Над ними смеялись в школе. Тогда они заваливали экзамены, а сейчас не в состоянии поймать преступника.

— Но если когда-нибудь могилу вскроют, сразу найдут миссис Матер.

— Да. Только к тому времени она превратится в фуду костей. Да и кому придет в голову связать ее тело с нами? Если только…

— Что?

— Если только ты не трахнул ее, пока я приходила в себя.

— Что?

Каро рассмеялась.

— Шучу. Некоторых мужчин привлекают мертвые женщины.

Мы принесли из машины лопату и маленький фонарик. Каро осветила табличку, которая обозначала место будущего надфобного камня. «Алан Бивис. 1963–2004. Покойся с миром».

— Мира не обещаю, — усмехнулась Каро.

Мы аккуратно сняли с могилы букеты и венки и разложили рядом, чтобы после вернуть каждый цветок на место.

Копать пришлось дольше, чем я думал. Свежая земля поддавалась легко, и все равно у меня немилосердно ныла спина. Каро должна была следить, не идетли кто, но вместо этого она прислонилась к церковной ограде и закурила. Один раз предложила помочь, однако сразу же начала хихикать и разбрасывать землю по сторонам, так что мне снова пришлось копать.

К счастью, рядом не наблюдалось ни одного дома, так что наш тяжкий труд остался незамеченным. Единственным свидетелем был еж, который с пыхтением шел через кладбище. У меня пересохло во рту. Я пожалел, что мы не взяли с собой воды. Стало так жарко, что я снял пиджак и повесил его на ветку ближайшего дерева.

Церковные часы били каждые пятнадцать минут. К половине третьего я взмок, как мышь. Зато яма наконец-то достигла приемлемого размера.

— Пошли за ней, — сказал я Каро.

— Я думала, глубина могилы два метра.

— По закону — да. Но прими во внимание, что мы занимаемся не совсем законным делом.

— Не ворчи.

— Что? Ты совершила убийство, я теперь надрываюсь, чтобы тебе помочь, а тебя глубина могилы не устраивает?!

Спор утих сам по себе, когда мы подошли к машине. В молчании мы с Каро взялись за одеяло и потащили труп на кладбище. Раздался странный звук — будто на землю упала монетка. Я посветил себе под ноги, но ничего не заметил. Мы подтащили тело к могиле и пинками столкнули в яму. Ветер все дул. Деревья скрипели и гнулись.

Казалось, нигде в мире не осталось ни света, ни радости.

Я принялся закидывать могилу землей. За спиной раздался смешок. Я обернулся.

— Что тут смешного?

— Ничего, — пожала плечами Каро.

— А что же ты смеялась?

— Я не смеялась.

Мы замерли, прислушиваясь к случайным шорохам и вглядываясь в темноту. По дороге проехала машина. Деревья снова застонали. Ветер играл привычную симфонию в проводах. В довершение всего начал накрапывать дождь.

Я лег на спину среди опавших листьев, подставив лицо под холодные капли. Каро утрамбовала землю и вернула венки на место. Ее легкомысленность уступила место ледяной решимости. Вскоре последнее пристанище Алана Бивиса выглядело весьма благопристойно. Каро посветила фонарем на землю, проверяя, не обронили ли мы чего.

Включенные на полную «дворники» с трудом справлялись с потоками дождя.

— Хорошо, что дождь, — заметила Каро. — Следы смоет.

Я поразился ее спокойствию.

— Это все, что ты можешь сказать?

— А что я, по-твоему, должна сказать?

— Ты только что кого-то убила. Я не жду, что ты почувствуешь угрызения совести, я тебя слишком хорошо знаю. Но чувствуешь же ты хоть что-то!..

— Слушай, — устало заговорила Каро, — мне на эту женщину плевать. Взгляды из каменного века. Самомнение выше крыши. Прическа — как у невесты Франкенштейна. Из-за таких, как она, наша страна прозябает в дерьме. Эту Матер следовало убить много лет назад — когда она ребенку руку обожгла. И что? Ей все сошло с рук. Некоторые за мошенничество в тюрьме по семь лет сидят, а эта сучка искалечила ребенка и даже под суд не попала. Так что мне наплевать! Ясно? Мне плевать на Джанет Матер. Меня волнует только то, как бы нас не поймали.

— А как же твое хорошее поведение?