Волшебница страны коз, или Рассмешить Бога - Александрова Наталья Николаевна - Страница 52

– Татьяна… Татьяна не разговаривала с тобой обо мне?

– Нет… – едва слышно выдохнула девушка. – Она ничего не говорила мне… ни слова…

– А другие девушки… Эля Маленко, Маша Чонишвили… вы с ними общались в последнее время?

– Нет… только с Таней мы иногда перезванивались…

Скорее всего, она не врет. На пороге смерти человек всегда говорит правду.

Юрий взял заранее приготовленный пластиковый мешок и веревочку, чтобы перехватить горло.

– Зачем… за что? – еле слышно проговорила Настя. – Что я тебе сделала?

– Пока – ничего, – спокойно ответил Юрий. – И теперь уже ничего не сделаешь. Именно для этого мне и приходится… принимать меры!

– Это ты убил Таню и Лену Серебровскую? – догадалась она. – Но почему? Ты боялся, что они… узнают и выдадут тебя?

– Татьяна меня уже узнала! – мрачно проговорил убийца. – Я не хотел убивать, но у меня не было другого выхода!

– И теперь ты боишься, что я тебя выдам? Я могу поклясться… поклясться чем угодно!

– Любые клятвы недорого стоят! – ответил он, расправляя мешок. – Есть только один действительно надежный способ заставить человека молчать!

– Пожалуйста, – наконец-то в ее голосе зазвучала мольба. – Пожалуйста, не делай этого! Ты же знаешь, у меня маленький сын… Дениска… он болеет, ему нужна моя забота! Что будет с ним без меня?!

Юрий на секунду замер.

Он вспомнил другого мальчика, Сережу Калганова.

Разве о нем кто-нибудь заботился? Разве его кто-то оберегал? Он был предоставлен самому себе, но ничего – выжил!

– Ничего, – проговорил он, – выживет!

И резким, сильным движением натянул на голову Насти полиэтиленовый пакет. Затем обвязал ее шею веревочкой, чтобы не проходил воздух, и поставил на тумбочку перед обреченной старинные песочные часы.

– Смотри на них, – проговорил он властным, завораживающим голосом. – Видишь, как быстро утекают песчинки? Вместе с ними уходит твоя жизнь. Часы рассчитаны на две минуты, и на столько же времени тебе хватит воздуха!

Настя забилась в ужасе, следя за безжалостно утекающими песчинками, но она была крепко связана, и веревки только сильнее врезались в ее запястья, да и воздух быстрее кончался в легких от безнадежных попыток освободиться. Хотя его и так хватит ненадолго…

Вдруг убийца насторожился, прислушался к чему-то…

Где-то далеко, бесконечно далеко раздался дребезжащий, прерывистый звонок. Наверное, он звучал в этой же квартире, но сейчас все, что находилось за пределами освещенного круга, все, что не имело отношения к ним двоим, казалось далеким и бессмысленным.

Убийца досадливо поморщился и проговорил:

– Кто это хочет мне помешать? Не дадут довести дело до конца… не дадут досмотреть спектакль…

Он бросился к двери и скрылся за ней.

Настя застыла, следя за песочными часами.

Секунды тонкой струйкой утекали из верхнего отделения, последние секунды ее жизни.

Неужели все кончено, неужели она умрет здесь глупой и мучительной смертью и Дениска останется один, совершенно один в равнодушном, безжалостном мире?

Она напряглась, оттолкнулась ногами от пола, и кресло с грохотом упало набок.

Теперь Настя лежала на полу, но ее положение нисколько не улучшилось. Только легкие все сильнее и болезненнее реагировали на отсутствие воздуха.

Одно лишь изменилось для нее – перед ее глазами больше не было песочных часов, беспощадно отсчитывающих остаток жизни…

Не было?

Нет, они и сейчас были у нее перед глазами. Видимо, когда падало кресло, часы от удара покачнулись и тоже упали на пол, разбившись на части. И перед самым лицом Насти лежали их осколки.

Перед глазами у нее сгущалась смертная темнота, в висках тяжело, мучительно стучала кровь, легкие разрывались от недостатка воздуха, но она собрала остатки воли и потянулась лицом к сверкающим стеклянным осколкам.

Из последних сил дотянувшись до неровно отколотого стекла, прижалась к нему щекой. Резкая боль обожгла щеку, по коже потекла теплая солоноватая кровь, но осколок проткнул полиэтилен, и в разрыв проник свежий воздух.

Настя вдыхала этот воздух с наслаждением, пила его, как драгоценное вино.

Конечно, она по-прежнему была связана по рукам и ногам, конечно, до свободы ей было еще очень далеко, но она одержала первую и самую важную победу – она выиграла битву за воздух, а значит – она еще жива и может бороться дальше…

И тут раздались приближающиеся шаги.

Стас не мог долго оставаться на одном месте. Энергия требовала выхода, и он еще раз обежал квартиру.

– Нет никого! – выдохнул он, вернувшись в прихожую, засыпанную осколками зеркала.

– Это понятно, – отозвалась Надежда. – Но не представляю, где их теперь искать…

Она открыла входную дверь, вышла на скудно освещенную лестничную площадку и растерянно уставилась на дверь квартиры.

– Какую квартиру мы искали? – неожиданно спросила она Стаса.

– Ну, девятую, – ответил он, удивленно глядя на нее. – А в чем дело?

– А это какая?

– Девятая, – на всякий случай Стас взглянул на дверь и перевел сочувственный взгляд на Надежду Николаевну. В этом взгляде явственно читалось: не иначе, тетя сбрендила от расстройства!

– А вот и нет! – Надежда протянула руку к металлической девятке, повернула ее вокруг оси – и девятка превратилась в шестерку.

– Номер держался на двух шурупах, но верхний выпал, вот цифра и перевернулась! – пояснила Надежда. – Вот и отверстие от второго шурупа! Так что это точно шестая квартира! Скорее, ищем девятую!

До Стаса наконец все дошло, он охнул и помчался обратно к лестнице.

– Только бы не опоздать! – крикнула Надежда, догоняя его.

С площадки третьего этажа вверх поднимался еще один лестничный пролет – более узкий, с крутыми ступеньками.

– Не топай как слон! – прошипела Надежда в спину Стаса.

Он пробурчал в ответ что-то невразумительное, но пошел тише, стараясь ступать только на носки.

Наконец лестница закончилась площадкой, на которую выходила единственная дверь.

Стас щелкнул зажигалкой, колеблющийся оранжевый язычок пламени осветил дверь. На ней был тот самый девятый номер, который они искали.

Но при свете зажигалки они разглядели куда менее приятную вещь: дверь была железная, из толстого металлического листа, выкрашенного тусклой серой краской.

– Едрен батон! – выдохнул Стас. – Такую мне не вышибить!

– А открыть замок ты не сумеешь? – с сомнением взглянула на него Надежда Николаевна.

– Вы за кого меня принимаете? – возмутился Стас. – Я охранник, а не домушник!

– Жаль, – вздохнула Надежда. – В кино это так ловко проделывают…

– Так то в кино! – Стас огляделся и вдруг заметил в углу лестничной площадки узенький железный трап, поднимающийся к люку в потолке.

– Знаете что… – он почесал бритый затылок. – Этот люк наверняка ведет на чердак… я, пожалуй, попробую оттуда проникнуть в квартиру, а вы отвлеките как-нибудь этого гада…

С этими словами Стас ухватился за трап и полез наверх.

– Попытаюсь… – прошептала Надежда. – Только бы Настя еще была жива!

И она надавила на кнопку звонка.

Звонок раскатился неровной трелью.

Какое-то время за дверью царила тишина, но затем Надежда расслышала там тихие, крадущиеся шаги.

В то же время у нее за спиной негромко звякнула крышка люка: это Стас пробрался на чердак.

– Откройте, пожалуйста! – выкрикнула Надежда, чтобы заглушить этот звук. – Я по поводу квартиры! Мне дали этот адрес в агентстве «Простор»!

Никто не отозвался, но Надежда готова была поклясться, что за дверью кто-то стоит. Казалось, она явственно слышит тяжелое, взволнованное дыхание.

– Пожалуйста, впустите меня! – повторила она как можно убедительнее. – Я так долго сюда добиралась, очень жалко будет, если придется вернуться несолоно хлебавши!

Надежда не надеялась, что убийца впустит ее, больше того, если бы он открыл дверь, не знала бы, что делать. Но она верила, что, пока она удерживает его возле двери, он не убьет Настю и у Стаса будет время, чтобы проникнуть внутрь.