Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 75

— Выпейте кофе, господин Тюрин. Это хороший кофе. Выпейте, успокойтесь. Поразмыслите о том, что сказали. А потом продолжим. Только не нужно про миллион. Это из области мифологии, а мы люди нормальные, приземленные. Мечтать, конечно, не вредно. Но и в мечтах следует соблюдать меру. Так что пейте кофе.

— Отстань ты от меня со своим кофе! — раздраженно отмахнулся Тюрин. — Времени у нас нет распивать кофе! Что вы на меня уставились?

— Вы не похожи на человека, у которого есть миллион долларов, — высказал наше общее мнение Артист. — Вы не похожи на человека, у которого есть даже полмиллиона долларов. Выражусь откровеннее, хотя понимаю, что ничего приятного для вас не скажу. Не возражаете?

— Выражайся!

— Вы не похожи на человека, у которого хоть когда-нибудь будут такие бабки.

— Да! Нет у меня миллиона, нет! — агрессивно согласился Тюрин. — Но если Мамаева не прикончат, может появиться. Говорю прямо: получить его будет очень непросто. Но это я беру на себя. А первую часть дела должны взять на себя вы. Как можно остановить Калмыкова?

— Сначала его нужно найти, — практически подошел к проблеме Боцман.

— Где? Вы знаете его лучше, чем я. Где его можно найти? Думайте, думайте! Чешите репы, джентльмены! За поллимона «зеленых» можно и пошевелить мозгами!

Предложение Тюрина выглядело чистейшей фантастикой. По-моему, он и сам не слишком-то верил в этот мифический миллион, а действовал, как человек, который решил сделать все возможное, чтобы потом не кусать себе локти за упущенный шанс. Но его слова вернули нас к сути проблемы. А поскольку все было уже сто раз думано и передумано, Артист не слишком уверенно предложил:

— А если нажать на Бурова? В этом деле рыльце у него сильно в пушку.

— На Бурова уже не нажмешь, — хмуро возразил Тюрин.

— Почему?

— Потому. Диктофон есть?

— Есть, — сказал я.

Тюрин извлек из кармана аудиокассету и бросил ее на стол.

— Включай. Перемотай на начало.

Пока пленка крутилась, проинформировал:

— Сегодня в семь тридцать утра Буров встретился с Мамаевым.

— Во сколько, во сколько? — изумился Муха.

— В семь тридцать утра, — повторил Тюрин.

— В семь тридцать начинается его рабочий день, — подтвердил я.

— Принял он Мамаева в офисе на Бульварном кольце, в своем кабинете, — продолжил Тюрин. — Там у него стоят микрофоны и видеокамеры, пишутся все разговоры.

— А это еще зачем? — не понял Артист.

— Понятия не имею. Знаю, что запись ведется.

Я объяснил:

— Чтобы потом проанализировать. Он считает, что при разговоре воспринимается не больше пятнадцати процентов информации.

— Видеопленку мне достать не удалось. Посмотреть дали, а переписать не дали. Но аудио перегнали. Так что я буду давать комментарий по ходу дела. Так вот. Мамаев приехал с Николаем. Тот тащил чемодан. Средних размеров, довольно тяжелый. А теперь включай.

Я пустил воспроизведение.

— Господин Мамаев, с ним его человек, — прозвучал голос референта.

— Пусть войдут, — ответил высокий тенорок президента Народного банка.

Мамаев:

— Доброе утро, господин Буров.

Буров:

— Доброе утро, сударь. Почему вы с вещами? Вы пришли ко мне навеки поселиться?

Мамаев:

— Поставь и выйди. Подожди в приемной.

— Это он говорит Николаю, — прокомментировал Тюрин.

Буров:

— Нет-нет, сударь. Мелкоуголовный элемент мне в приемной не нужен. Я дорожу своей репутацией. Пусть ваш чичероне подождет в курительной.

— У него рядом с кабинетом комната, — объяснил Тюрин, остановив пленку. — Туда он и выпроводил Николая.

— Что было у него в чемодане? — полюбопытствовал Муха.

— Баксы.

— Вы сказали, что чемодан тяжелый.

— Он и был тяжелый.

— От баксов?!

— А ты знаешь, сколько весит миллион баксов? Около десяти килограммов! В стольниках. А в полтинниках вдвое больше.

— Сколько же там их было?

— Сейчас узнаешь.

Буров:

— Итак, сударь? Долго вы ко мне собирались. Но все же собрались. Что ж, это благоразумно. Остается выяснить, с чем вы пришли.

— Мамаев открыл чемодан, — пояснил Тюрин.

Буров:

— Что это такое?

Мамаев:

— Доллары.

Буров:

— Это я вижу. Но смысла не понимаю. Здесь, полагаю, миллиона три?

Мамаев:

— Ровно три.

— Теперь понятно, почему чемодан был тяжелый? — спросил Тюрин. — Тридцать килограммов!

— Никогда не слышал, чтобы доллары считали на килограммы, — озадаченно заметил Муха.

— Ты много чего не слышал. Сейчас услышишь.

Буров:

— Это и все, с чем вы ко мне пришли?

Мамаев:

— Нет. Это за моральный ущерб.

Буров:

— Ну, допустим. Ваша мысль движется в правильном направлении.

Мамаев:

— Я пришлю к вам своих юристов. Составят с вашими договоры на остальное.

Буров:

— Что вы понимаете под остальным?

Мамаев:

— То, о чем вы говорили. Акции «Интертраста».

Буров:

— И только?

Мамаев:

— А что еще? Вы сказали, что хотите получить акции «Интертраста».

Буров:

— Я сказал вам это около трех лет назад. С тех утекло много воды. Очень много воды, сударь.

Мамаев:

— Что еще?

Буров:

— А вы подумайте.

Мамаев:

— Акции моего банка?

Буров:

— Совершенно верно. Акции «ЕвроАза». Я же говорю, что вы рассуждаете правильно. Продолжайте.

Мамаев:

— Я сказал все.

Буров:

— Нет. Вы не сказали, о каком количестве акций идет речь.

Мамаев:

— Что значит о каком? Двадцать шесть процентов. Блокирующий пакет.

Тюрин выключил диктофон и пояснил:

— Двадцать шесть процентов — это сорок два миллиона долларов.

— Как?! — ахнул Муха.

— А вот так. И это еще не все.

«Play».

Буров:

— Поразительна способность человека улавливать из разговора только то, что ему выгодно слышать. Даже такого делового человека, как вы, сударь. Да, в свое время я назвал вам цифру в двадцать шесть процентов. Но я сказал и другое. Я предупредил, что завтра будет дороже. Не намекнул. Не дал понять. Сказал совершенно четко.

Мамаев:

— Сколько?

Буров:

— Как вы думаете, сударь, почему я никогда не препятствовал вашему бизнесу, а напротив — всячески ему способствовал?