Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" - Страница 58

— Таких мужиков в Народном банке каждый четвертый, вон их сколько! — подвел итог Муха, кивнув на стол с фотографиями. — Съезжу еще раз, покажу снимки. Может, узнает. Но надежды мало. Она больше не на него смотрела, а на артистку, с которой он приехал. Вся почта на нее таращилась, даже из экспедиции прибежали.

— Что за артистка? — спросил я.

— Какая-то Забелина. Она ждала в машине, потом зашла и спросила: «Котик, ты еще долго?» Котик, мать его.

— Забелина? — заинтересовался Артист. — Нина?

— Да, Нина Забелина. Не знаю, что за Забелина. Я в этом не копенгаген.

— Ты не знаешь Нинон Забелину? — поразился Артист. — А я считал тебя интеллигентным человеком!

— А она меня знает?

— Вынужден тебя разочаровать. Боюсь, что нет.

— А почему я должен ее знать?

— А ты ее знаешь? — задал резонный вопрос самый практичный из всех нас Боцман.

— Обижаешь, — ответил Артист. — В этой тусовке я знаю всех. С Нинон мы снимались в одном фильме. У нее была главная роль, а у меня роль третьего плана. В том смысле, что я был третьим слева в массовке. Неплохая актриса. Хотя, если честно, слава ее несколько преувеличена.

— Так чего ты сидишь? — сердито спросил Боцман. — Звони и спроси, с каким котиком она была на почте в Перово!

— Да она всех называет котиками. У нее этих котиков!

— А вдруг?

— Можно попробовать, — без особой уверенности согласился Артист. Он порылся в пухлой записной книжке, набрал номер и замурлыкал: — Неужели?! Неужели я слышу голос несравненной Нинон Забелиной?!. Я? Издеваюсь? Бог с тобой, рыбка моя! Мы сидим с друзьями и возмущаемся... Как это чем? Тем, что Любимов не дал тебе главную роль! Он совсем выжил из ума!.. А что Демидова, что Демидова? Я ушел со второго акта!.. А... Да... Нет, конечно... Ну, что ты!.. Еще как... Никогда... Всегда... Ну да... Да нет... Что ты говоришь?!.. Кофе мне никто не нальет?.. Это я не тебе... Иди ты!.. Не может быть!.. А я тебе другое скажу... Дай мне сказать! Публика вовсе не дура! Ты только послушай! Жена одного моего друга в тебя влюблена! Знаешь, что было для нее самым неизгладимым впечатлением?.. Если помолчишь, скажу... Нет, не кино. Кино тоже, но... Да нет! Твое посещение почты в Перово! Она там работала. И до сих пор вспоминает, как ты приезжала туда с каким-то банкиром... Понятия не имею, с каким банкиром... С таким представительным, лет пятидесяти, ногти холеные, обручального кольца нет... Да я и сам не верю. С какой стати тебе связываться с каким-то старым козлом?.. Не старый?.. Ах-ах, какие мы!.. Не банкир? А кто?.. Погоди, выйду в другую комнату, а то мешают...

Артист прихватил кофе и закрылся в кабинете. Вышел он через двадцать минут, беззвучно матерясь и вытирая вспотевший лоб.

— Ну? — спросил Боцман.

— Расскажу. Все расскажу. А сейчас дайте мне помолчать. Хоть полчаса. Всего полчаса, мне хватит. Могу я полчаса помолчать?

— Ну, помолчи, — разрешил Боцман.

До встречи с Мамаевым оставалось сорок минут. Я решил использовать это время, чтобы ввести ребят в курс дела. Сначала рассказал о моем утреннем разговоре с президентом Народного банка, потом выложил на стол диктофон и нажал кнопку «Play». В динамике прозвучало:

"— Начните с начала. С восемьдесят четвертого года. Что было четырнадцатого декабря в Кандагаре?

— Четырнадцатого декабря в Кандагаре был очень сильный буран..."