Снежный князь (СИ) - Полякова Маргарита Сергеевна - Страница 40

Леон

Пальцы легко порхали по льду, оставляя свой след. Магия плавила и преобразовывала прозрачный кусок. Как там говаривал Микеланджело? Беру мрамор и отсекаю все лишнее? Ну, где-то так и есть. Видимо, в самой эльфийской сущности заложена потребность творить, поскольку я не могу прожить без этого ни дня. Пальцы начинает покалывать, а настроение портится. Подозреваю, что изготовление скульптур — это способ сбросить лишнюю энергию.

Хотя, конечно, не все объясняется так просто. Иногда вдохновение так меня захватывает, что я творю не то, что требуется, а нечто совершенно несуразное. Вот сейчас, например. Я и сам не понял, как у меня получилась змея. Огромная, ядовитая и весьма опасная. Цветной лед передавал все переливы ее чешуи, а раздувшийся капюшон предупреждал любого, кто рискнет подойти ближе.

Вот почему у меня получилась именно змея? Не птичка там или рыбка, которую вполне можно продать, а это жуткое чудовище? Какие бессознательные ассоциации мной владели? Сложно сказать. Просто накатило вдохновение, и вуаля. Вышло то, что вышло. Может, это своеобразное отражение моей сегодняшней сущности?

Да, знаю, знаю. Обычно попаданцы представляют себя какими-нибудь более крупными хищниками, типа волков. Но я точно змея. Скользкая и скрытная. Неприятно признавать, но это так. Постоянные попытки выжить превратили меня в двуличного типа, который никому не доверяет, и чьи поступки всегда имеют двойное, а то и тройное дно.

Вот что я сделал, когда башня выросла, и ее больше невозможно было представить, как объект для тренировок? Я тут же познакомил Харса с оружием, которое изобрел. Ну так, в качестве намека. Расстрелял на его глазах несколько списанных доспехов. Правда, не рискнул дать Харсу попробовать самому приобщиться к смертоубийственной забаве. Он парень не глупый, может понять, как все устроено. А я не хотел давать лишний козырь в руки Ордена.

И без того, к сожалению, не все секреты удается держать в руках. Цветной лед, например, производили уже многие эльфы. Мои изделия отличались разве что печатью Айсвериума да более оригинальным дизайном. В конце концов, за моими плечами был тысячелетний опыт человеческой цивилизации, которая стремительно развивалась. И очень многие вещи, которые производили люди, нравились и эльфам.

За изделиями из цветного льда прибывали и орки (Шер так и не стал единственным моим контрагентом), и даже гномы. Знаменитый Гюнтер, закупающийся оптом у Айсвериума, решил посетить и мой скромный остров. Видимо, не желал мириться с наличием конкурентов. И правда. Зачем зарабатывать много, когда можно получить еще больше? Гномы — парни прагматичные, они сразу выгоду чуют.

Впрочем, встреча с Гюнтером не закончилась ничем особенным. Я просто не мог поставлять изделия в тех объемах, в которых ему требовалось. А ушлый бородач признавал произведения искусства только с клеймом Айсвериума. Что ж. Теперь не один только я произвожу подобный товар, так что придется открыть нечто типа торгового дома на паях с Гюнтером. Чтобы и он не тратил время, мотаясь по острову и собирая мелкие заказы, и производители получали прибыль без лишней суеты.

Если бы не наличие на острове Этес'сель, я сказал бы, что жизнь удалась. Однако эльфийка отравляла мое существование с удручающей регулярностью. Она постоянно требовала внимания. Я периодически ставил ее на место, напоминая, кто здесь хозяин, Этес'сель обижалась, но ее обиды хватало ненадолго. А потом все начиналось сызнова. Интересно, какая же у нее конечная цель? Вывести меня из себя, чтобы я в пылу сказал что-нибудь важное? Или просто помешать моей деятельности? Типа, Рис'сейль не сильно помогу, но зато и Карс'селу тоже?

Гарт считал, что Этес'сель так оригинально ко мне клеится. Но я как-то в подобное не верил. Если снежные эльфийки представляют себе флирт именно таким, удивительно, как они вообще выходят замуж. Я бы не согласился связать свою жизнь с Этес'сель даже под самым большим принуждением.

Хотя чего сравнивать? Это для меня местные старейшины не авторитеты. А для княжича вполне. Женился бы, и даже вякать не стал. Как и остальные его сверстники. Немудрено, что они разводятся при первой же возможности, после чего облегченно вздыхают. И стараются обходить своих женщин десятой дорогой.

Интересно, а как эльфийки справляются с такой личной жизнью? Ну, замуж по принуждению — это понятно. Это характерно для любых стран и эпох. Но потом-то? Эльфы стараются их избегать, а сексуальное напряжение надо же куда-то скидывать? Нет, на первый взгляд, все эльфийки — холодные стервы. Но вряд ли это соответствует реальности. Наверняка, они все разные.

В моем мире тоже существовали женщины, похожие на снежных эльфиек. Так называемые светские львицы. Море гонора, апломба, тщеславия и абсолютное неумение любить кого-то, кроме себя самой. Не говоря уж о том, чтобы заботиться. Но им проще. Всегда можно найти мужчину, который будет терпеть их характер за ради того, чтобы показаться с подобной дамой в обществе. Для него это такая же статусная вещь, как машина или дорогие часы. Может, и у эльфов так?

Нет, я не имею в виду, что эльфийки могут искать любовников среди людей. Вот уж вряд ли. Остроухие дамы не снизойдут. Но, возможно, кого-то чуть ниже статусом, чтобы осознавал размеры свалившегося на него счастья и изо всех сил его берег? Вполне вероятный вариант. На балах в княжеском дворце присутствуют только снежные эльфы. И иногда для того, чтобы произвести впечатление на окружающих, договариваются даже бывшие супруги. Все-таки, брак — это одно, а статусная вечеринка — совсем другое.

В любом случае, испытывать на своей шкуре капризы эльфийки мне совершенно не хотелось. И я избегал Этес'сель, как мог. Правда, у меня это не всегда получалось. А однажды я даже решил, что в тело эльфийки тоже переместилась попаданка. Причем из третьесортного девичьего любовного романа. Ну, из тех особ, которые ведут себя, как полные истерички, совершают нелогичные поступки и ожидают, что их обязательно полюбит принц на белом коне. Ну или, на крайний случай, Темный Властелин на боевом драконе.

В последний раз Этес'сель притащилась на берег Белого океана, как раз в тот момент, когда мы с Потапом плавали. Я специально для себя присмотрел безлюдную бухту, но, если женщина захочет, она вас где угодно найдет. И ладно бы повод был стоящий! Этес'сель всего лишь хотела устроить очередной бал, чтобы ей было где блеснуть новыми нарядами и драгоценностями, и теперь уговаривала меня присутствовать на этом мероприятии, чтобы придать ему должный статус. Ну, зачем это надо Этес'сель, понятно. А мне-то зачем этот геморрой? И уж конечно, она вполне могла бы подождать немного, и обсудить этот вопрос после того, как мы с Потапом поплаваем.

Надо сказать, постоянное противостояние с Этес'сель никак не отразилось на моих отношениях с Рис'сейль. То есть, видимо, ко мне все-таки был приставлен отвлекающий фактор. Ну а Карс'сел даже не намекнул ни разу, что знает о посланце своей сестры. Видимо, вообще всерьез Этес'сель не воспринимал. Да и правильно делал, в общем.

В конце концов, я научился избегать Этес'сель (филеры нам в помощь) и смог заняться привычными делами. Толчком для очередного эксперимента стало письмо Рис'сейль, которая просила проверить, что там происходит с производством сладостей, центр которого находился на одном из условно подчиненных ей островов. Дескать, ассортимент продукции резко снизился, и она вынуждена обходиться без любимых десертов.

Орден паладинов, в обязанности которого входило присматривать за принадлежащими короне предприятиями, объяснял ситуацию нехваткой денег для развития предприятия и вынужденной экономией. Мол, до грибов ли ныне? Однако дамы не желали отказываться от любимых сладостей, и были всерьез разозлены подобным подходом.

Я получил на руки карт-бланш (подписанный, кстати, и братом, и сестрой, видно они оба сластены) и отправился выяснять, что происходит. Ну и заодно попробовать поэкспериментировать. Мне жутко хотелось вафель. И мороженого. А лучше и того, и другого в виде торта. Так почему не использовать ситуацию в свою пользу? Для вафель мне нужна была только форма (рецепт я прекрасно помнил, поскольку питал слабость к домашней выпечке, и частенько готовил себе чего-нибудь).