Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

– Ты передал им моё распоряжение? – вслух спросил он Кассия.

– Да, консул. Они отбыли в заданном тобой направлении сию же минуту.

– Ну что ж, – вслух размышляет Атиллий, – тогда хорошо. Они уже, должно быть, на месте!

– Я не думаю, консул, – уверенно заявляет центурион.

На лице Марка Атиллия Регула застывает немое удивление. Оно длится несколько секунд.

– Ты что-то заметил, Кассий? – консул пристально смотрит на Кара.

– Оба арканита ранены, консул, – спокойно констатирует Кассий, на его лице не выражается ни капельки сомнения.

Лицо Атиллия вытягивается от удивления… В его голове проносится вихрь мыслей… «А он не глуп! И знает намного больше, чем я думал!» Регула бросает в пот от этих мыслей и беспокойства.

– Почему ты так решил? – спрашивает он, стараясь казаться спокойным.

– Я солдат, консул, и тоже могу терпеть боль! Но я знаю, как при этом меняются движения.

Атиллий уже с нескрываемым беспокойством сверлит глазами Кара.

– Насколько же, по-твоему, опасны их раны? – Регула начинает раздражать этот спокойный тон центуриона.

– Один ранен тяжело, по-моему, в левый бок. Его рана не позволила им ехать верхом, и они передвигались пешком. Что же касается второго, – тут Кассий делает небольшую паузу, заставляющую консула напрячься ещё сильнее, – или «Главного» из них!… – Это замечание повергает в ужас оцепеневшего консула, – У него отрублены два пальца правой кисти! Меч этой рукой он больше держать не будет! – ставит точку Кассий.

Атиллий с ужасом смотрит на Кара: «Всё пропало! – запаниковал он. – Была схватка и Барка ранил обоих! А Катон уверял, что это лучшие из лучших, что имеются в распоряжении ордена. Что за человек этот Барка?! Ему двадцать шесть лет, имеет детей – двойняшки сын и дочь в Акраганте, жена Кларисса – красивая гречанка. Барка – молния с финикийского… Действительно молния – сегодня здесь, завтра там! Неужели ему помогает она? Но, по пророчеству, она не должна действовать без других… Так говорил Катон…, только две состыкованные начинают действовать! И это действие уже ощутимо! Рим набирает и власть, и величие, но без других оно рано или поздно иссякнет… Одна у Барки, другая в Карфагене… Аstarta… – мысли Регула вновь вернулись к Гамилькару. – Молния… Да, меч в его руке, говорят, похож на молнию!.. Ну что ж, с ним пока неясно, как справиться! – решает консул, – Но отправить других адептов к Акраганту всё равно надо, а вдруг посчастливится?! И они выполнят миссию… Но остаётся ещё моя экспедиция. Это дело верное! Карфаген падёт! Только бы добраться до Африки! И тогда третья часть у меня!»

Регула переполняют чувства, необыкновенное волнение, отражается на его лице глубоким раздумьем…

– Консул, – выводит Марка из забытья размышлений Кассий, который провёл в ожидании уже около получаса, – что мне прикажешь делать?

– Возвращайся в лагерь, Кар, – Регул искоса посмотрел на Кассия, – когда ты мне понадобишься, я найду тебя!..

Марк Атиллий остался один. Ему было над чем поразмышлять. «Во-первых, – думал консул, – надо решить, что делать с этим молодым центурионом? Клянусь эдикулами Капитолия, верховные авгуры ошиблись, порекомендовав мне его как исполнительного, храброго центуриона и только. Он так умён, что просто диву даёшься! Извлечь столько информации из одной встречи в ночи… И главное! Он знал о принадлежности их к ордену. Это опасно! Очень опасно! – рассуждал Регул. – По возвращению в легион он обязан встретиться с легатом, чтобы отчитаться о несении дозора. Легат у него Тит Бабрука – в Риме вхож в семьи патрициев Гракхов… Этих вечных правдолюбцев… А Бабрука является одним из их приятелей и клиентов… И если, в их разговоре, вдруг всплывёт ночная встреча?! Бабрука, конечно же, заинтересуется и известит об этом Гракхов… Проклятье! – подумал Регул. – Гракхи начнут задавать вопросы Сенату! Сенат пошлёт запрос мне – что делают адепты старого ордена в Сицилии без согласования с Сенатом?! Проклятье!!! Сенат вообще не должен ничего знать! Если вспомнить, как Сенат колебался в вопросе, принять ли под свою защиту мамертинцев, этих убийц и грабителей Мессины… Тогда, половина Сената проголосовала против этого решения… Возглавляли эту половину Гракхи, Гортензии, Бруты! Как ни странно, но на их стороне был и отец Септемия Бибула, да и проконсул Селинатор был их сторонником! „Какое лицо будет иметь Республика, – говорили они, – взяв под защиту разбойников Мессины? В одно время, осаждая Реггий, который захватили наши взбунтовавшиеся легионы наёмников на юге Италии, и в это же самое время, поддерживая таких же разбойников в Мессине?! Получается, своих пиратов мы караем, а чужих берём под защиту? Что является фактически объявлением войны не враждебному нам государству!“ Чистоплюи! – поморщился Марк Атиллий. – Они хотят делать высокую политику, не замарав своих белых мантий! – Консул поморщился, – Тогда Сенат заколебался, понимая абсурдность своего положения… и вытекающего из него положения близости войны с Сиракузами и Карфагеном… Но не ястребы войны победили тогда в Сенате. Нам на руку тогда сыграла алчность и жадность Лентулов, Катуллов и им подобных сенаторов, которые, почуяв запах золота от военных действий, склонили чашу весов к войне! И вот сейчас по вине какого-то слишком сметливого центуриона всё может открыться! А что, если он догадался и о большем, с его-то светлым умом! – Регула прошил озноб. – Нет, надо от него избавиться!… Но убийство… Мной, консулом, римского солдата?! Нет! Это не по мне… – Атиллий сморщился. – Лучше пусть он пропадёт при выполнении какого-нибудь задания, желательно поблизости к территории боевых действий!»

Марк взял лист пергамента и стал писать. Закончив письмо, он согнул пергамент несколько раз и запечатал его с разных сторон расплавленным воском, поставив на воске в нескольких местах печать своим консульским перстнем. Выйдя из каюты, он обратился к одному из своих ликторов:

– Ариссий, переправляйся на берег! Скачи в лагерь, в расположение четвёртого легиона Марса. Найдёшь там центуриона первой когорты Кассия Кара, вручишь ему письмо. Вот оно! И передашь мой приказ – немедленно отправляться к осаждённому Акраганту с письмом к проконсулу Аппию Кавдику. Письмо пусть вручит ему лично в руки и ждёт от него указаний после прочтения письма! Всё запомнил? Потом ты зайдёшь к легату Титу Бабруке и скажешь, что я отправил Кара с личным заданием. Да, и скажи Кару, пусть возьмёт какого-нибудь декана с десятком принципов, – добавил Регул, подумав, что слишком подозрительно посылать Кара с таким письмом одного. – Выполняй!

Вернувшись в каюту, Регул вздохнул:

– С одним покончено. Ну, а теперь поразмыслим, что делать с «розой» и «бутоном».

«Храм богини Артемиды, – стал размышлять Регул, – стоит вне крепостных стен Акраганта. Он построен на высоком прибрежном моле, глубоко врезающемся своим береговым рельефом в морской залив. В храм можно попасть не только с суши, но и с моря! Портик храма спускается к самому берегу красивыми ступенями, выложенными розовым мрамором… Значит, как передали адепты, она посещает храм с церемониями и для выполнения каких-то ритуалов… Её посещения храма, как видно, очень часты, так как адепты рассмотрели даже детей. Говорят, его Кларисса очень хороша! – Регул усмехнулся. – Что ж, это можно проверить, у меня в этом походе давно не было настоящей женщины! Если с похищением всё выйдет гладко, и её доставят в мое расположение, мне будет чем развлечься! Гамилькар её любит и очень ей предан, поэтому пойдёт на все мои условия! Тем более с ней будут её дети! – Атиллий задумался, – А что, если дети будут только мешать моим замыслам? Тогда, от них просто надо избавиться! Ну что же, скоро мы узнаем всю силу любви пуннийца, когда его Кларисса окажется у меня в руках!…»

Регул опять сел за письменный стол и стал писать, через минуту он вдруг остановился и снова задумался…

«Осада Акраганта уже велась четыре месяца… Проконсул Аппий Кавдик руководил осадой. С суши Акрагант был полностью взят в кольцо. Два легиона и союзная сиракузская тяжёлая пехота осуществляли осаду. С моря дела обстояли значительно хуже. Близость Гераклеи, где стоял основной флот Карфагена, не давала блокировать город с моря. Все попытки блокады города с моря, оборачивались для Рима потерями. Флотом Карфагена командовал Гамилькон Ганнон, один из суффетов Совета Карфагена. Это был человек твёрдого, упрямого характера! В то же время он был очень осторожным полководцем. Он, двигаясь вдоль побережья от Гераклеи до мыса Экном, всякий раз снимал морскую блокаду с города. Гамилькон не дробил свой флот и двигался с максимальным числом галер. Численность флота была огромной, триста пятьдесят боевых кораблей. И если для прикрытия Героклеи оставалось пятьдесят кораблей, то с Гамильконом было триста. Флот Гамилькона прикрывал самый узкий пролив к берегам Тунесса. Кроме того, был ещё один флот, насчитывающий пятьдесят четыре галеры. Этот флот мог появиться где угодно и когда угодно. Он наводил ужас на эскадры союзных Сиракуз, почти полностью потопив их. Его передвижения не поддавались логике и поэтому, завидев его, и римляне, и сиракузцы старались ретироваться даже в том случае, если их силы были равны. Это был флот Баркидов. Если эти флоты соединялись – победить их было невозможно! Но, эти два военачальника не любят друг друга и соперничают во всём! Старая вражда суффетов Карфагена играет нам на руку! – Регул подвинул к себе письмо, но снова задумался. – Но война примиряет внутренних противников! Это надо учитывать! И рассчитывать на засаду с моря не приходится!»